Читать онлайн «Белорусские коллаборационисты. Сотрудничество с оккупантами на территории Белоруссии. 1941–1945». Страница 36

В начале марта 1945 года в Берлине состоялась нелегальная конференция БНП. Показательно, что кроме партийного актива, в основном из числа военнослужащих, на ней присутствовали руководители «Двупогони». Цель мероприятия: наметить пути дальнейшей антибольшевистской борьбы в новых условиях. Руководство БНП в лице Радько планировало перебросить в Белоруссию как можно больше разведывательно-диверсионных отрядов, которые должны были усилить местное антисоветское партизанское движение. Против этого активно выступил лидер «Двупогони» Хмара. В частности, он сказал, что, согласно оценкам его организации, война между СССР и западными союзниками, на которую так надеялся Радько, быстро не начнется. Ссылаясь на опыт антипольской подпольной борьбы в межвоенный период, Хмара заверил всех присутствующих, что планируемое партизанское движение не просуществует и пяти лет. Более того, без связи с политическим центром оно превратится в обыкновенный бандитизм. Поэтому Хмара предложил не тратить впустую драгоценные кадры и, не теряя времени, перекинуть их на Запад[324].

Конференция, однако, постановила инициировать антисоветское партизанское движение в Белоруссии, но, как компромисс, ограничить его деятельность пятью годами. Если же до этого срока не начнется советско-американский конфликт, партизанское движение предполагалось свернуть. Еще одной уступкой представителю «Двупогони» было решение принять тактику, которую использовали белорусские партизаны в 1941 – 1943 годах. А именно: «Объединение рассредоточенных и разбросанных вооруженных групп в рамках партизанских национальных сил, а не вооруженные, ненужные выступления, которые бы уничтожили эти силы преждевременно». Для политического руководства будущим партизанским движением была создана Белорусская военная организация. Однако ее дальнейшая судьба до сих пор остается неизвестной, как и судьба решений этой конференции. В условиях надвигающегося краха нацистской Германии их выполнение становилось попросту неактуальным[325].

Из всего сказанного видно, что белорусские националисты, претендуя на роль выразителей интересов всего белорусского народа, так и не смогли создать ни влиятельной политической организации, ни значительных по масштабу партизанских сил (даже по сравнению с такой родственной организацией, как ОУН). Да и те, которые якобы подчинялись им, вряд ли следует считать именно белорусскими в националистическом понимании этого слова.

Анализируя историю движения Сопротивления на территории Белоруссии, следует признать, что наиболее масштабным и эффективным оно было у сторонников советской власти. Причин этому много, поэтому назовем только основные из них:

• поддержка со стороны государства и его военной машины;

• выступление под лозунгами, в принципе близкими и понятными всем слоям населения (как с политической, социальной, идеологической, так и с национальной точки зрения);

• поддержка местного населения.

Всего этого были лишены представители националистического движения Сопротивления, что и делало их ограниченными либо политически, либо национально, либо территориально. А проигрыш в тех условиях хотя бы по одному из этих показателей неминуемо приводил к общему поражению. Еще одну, не менее значительную роль играло то, что белорусские националисты были раздроблены и так и не смогли объединиться в одну более или менее влиятельную организацию.

Наконец, советские партизаны во время войны, а советские историки в послевоенное время часто обвиняли представителей других партизанских движений в том, что они сотрудничали с немцами или что немцы принимали участие в создании этих движений, в их вооружении и снаряжении. Этот вопрос намного сложнее, чем кажется. Следует подчеркнуть, что националистические партизаны в основной своей массе считали нацистов врагами. Однако еще большими своими врагами они считали советских партизан (хотя поначалу и пытались сотрудничать с ними). Поэтому вся логика развития этих движений неминуемо толкала их к союзу (пусть даже временному и тактическому) с оккупантами, которые на тот момент были главной, как казалось их лидерам, антикоммунистической силой. И в условиях войны эта борьба была крайне жестокой, принимая зачастую характер открытого гражданского противостояния[326].

Таков в целом был итог сотрудничества и политической деятельности белорусских националистов с руководством Третьего рейха. И следует признать, итог неутешительный. Вся история взаимоотношений нацистского военно-политического руководства с белорусским национальным движением в годы Второй мировой войны свидетельствует о том, что оно не рассматривало его в качестве равноправного союзника. И коллаборационистские организации на территории Белоруссии, и деятельность БЦР на территории Германии были нужны немцам прежде всего как инструмент оккупации, национальной политики или пропаганды, при помощи которого они собирались влиять на основную массу белорусского населения (и небелорусского тоже) в тех или иных целях. Еще одной стороной существования белорусского национального движения было его незавидное положение «разменной монеты» в борьбе полномочий между различными властными структурами Третьего рейха. Наконец, немаловажна роль этих организаций как политического противовеса так называемому Русскому освободительному движению генерала Власова, претендовавшего на лидерство во всем антисталинском протесте. Естественно, что в такой ситуации все надежды белорусских националистов на создание независимого государства и его атрибутов (парламент, правительство, армия и т. п.) являлись весьма призрачными и неосуществимыми.

Еще менее удачной оказалась деятельность антинацистского крыла белорусского национального движения. Его претензии на роль «третьей силы» между нацизмом и коммунизмом оказались полностью несостоятельными. Ни мощного и разветвленного подполья, ни значительных и мобильных партизанских отрядов его лидерам создать не удалось. Среди главных причин такого хода событий следует назвать как общую слабость белорусского национального движения, так и неумение объединиться в единый фронт борьбы. Кроме того, нельзя не учитывать непопулярность лозунгов белорусского национализма среди основной массы населения республики. Сыграл свою негативную роль и тот факт, что многие лидеры белорусского Сопротивления легально работали в немецкой оккупационной администрации и коллаборационистских организациях, что, естественно, не могло не вызвать отрицательной реакции у простых белорусов. В результате белорусские антинацисты не только не подчинили себе коллаборационистов, а полностью оказались в их лагере. Находясь в эмиграции на территории Германии, большинство из них примкнуло к БЦР. Оставше еся же верным своим идеалам меньшинство уже не играло никакой значительной роли.

Первые подразделения местной полиции и самообороны начали создаваться в Белоруссии еще до организации на ее территории генерального округа. Как правило, подобная инициатива исходила от соответствующих органов вермахта, заинтересованных в увеличении охранных войск в тыловом районе группы армий «Центр». В результате к осени 1941 года на территории Белоруссии было создано несколько десятков мобильных и стационарных подразделений, получивших в целом название «службы порядка», или «оди» (Ordnungsdienst; Odi). Эти подразделения представляли собой кавалерийские или пехотные отряды, командирами которых назначались советские офицеры, специально освобожденные для этого из лагерей военнопленных. Численность каждого из них колебалась в пределах 100 – 150 человек. Обычно для привлечения местного населения в эти отряды применялся целый комплекс мер: от принуждения до освобождения от повинностей, налогов и реквизиций. Тем не менее идеологический (антисоветский) момент в этом процессе также нельзя отбрасывать. К слову, главными организаторами белорусской «службы порядка», например на востоке республики, были такие известные белорусские националисты, как М. Витушка и Д. Космович[327].

В некоторых случаях отряды «службы порядка» без помощи немцев очищали целые районы от советского присутствия. Например, так было на Полесье (юго-западная Белоруссия), где в августе 1941 года белорусская самооборона и отряды украинского атамана Т. Бульбы-Боровца («Полесская сечь») провели настоящую войсковую операцию против остатков советских войск, партизан и отрядов НКВД. В своем роде это была уникальная в тех условиях акция, так как немцы в ней вообще не участвовали, а только наблюдали за ходом событий. Операция началась 20 августа 1941 года. В ходе нее 10 тысяч украинцев и 5 тысяч белорусов, разбитые на так называемые летучие бригады, вытеснили остатки советских войск (примерно 15 тыс. человек) с территории Полесья и соединились в районе Мозыря[328].