Читать онлайн «Россия. Век XX-й (1939-1964)». Страница 81

Надо сказать, Погодин не был истинным художником, но Гурвич напал на него не поэтому; до войны он как раз восхвалял этого драматурга, а в то же время громил одного из значительнейших писателей — Платонова…

Вообще критики, зачисленные позднее в „космополиты“, делая вид, что они ратуют за высокое искусство, на самом-то деле выступали, как правило, против писателей патриотической направленности. Конечно, атакуемые ими А.В. Софронов, Н.М. Грибачев, А.А. Первенцев, М.С. Бубеннов и другие (не говоря уже о драматурге-плагиаторе А.А. Сурове) не были значительными писателями, но „средних“ и „посредственных“ писателей было тогда (как, впрочем, и во времена Пушкина, Достоевского или Блока) сколько угодно. Однако критики, о которых идет речь, расходовали свой пыл почти исключительно на „патриотов“.

Ныне дожившие до нашего времени „космополиты“ рассказывают о своих атаках на „патриотов“ как об очень трудных деяниях. Д.С. Данин пишет, например: „В 46-м мне удалось напечатать статью против Софронова под непрощаемым заголовком — „Нищета поэзии“… А в 48-м мне удалось напечатать антигрибаческую (т. е. против Грибачева. — В.К.) главу в большой статье о „драматическом начале“ в нашей поэзии… произошло нечто беспрецедентное — подвергалась осуждающей критике поэма, только что получившая Сталинскую премию 1-й степени… Я… рискнул на тот шажок из молодого экстремизма. Была тут и психологическая подоплека — уязвленность бессильем перед низостью власти“.

Что касается „экстремизма“, Даниила Семеновича в данном случае подвела память (лгать он бы не стал, так как факты ничего не стоит проверить): его статья, „осуждающая“ поэму Грибачева, появилась в октябре 1948 года, а Сталинская премия была присуждена за сию поэму в апреле 1949-го. Но поскольку борьба, которую-де Данин вел с „низостью власти“, кажется ему теперь чем-то героическим, он „припомнил“, что экстремистски выступил в сущности против мнения самого Сталина!

Впрочем, главное в другом. В не раз цитированном трактате Г.В. Костырченко впервые исследована подлинная история „борьбы с космополитами“. И выяснилось, что атаки будущих „космополитов“ в 1946–1948 годах на „патриотов“ велись отнюдь не против „власти“, а напротив, под руководством идеологической власти — прежде всего в лице Д.Т. Шепилова, который с 1946 года был редактором „Правды“ по отделу пропаганды, с 1947-го — первым заместителем начальника Агитпропа (Управления пропаганды и агитации) ЦК, а с 1948-го — заведующим Агитпропом („выше“ него в идеологической власти стояли только Маленков и, разумеется, Сталин). Он разделял позиции будущих „космополитов“ до января 1949 года, когда, узнав, что Сталин решает вопрос иначе, развернулся, как говорится, на 180 градусов. Был на стороне „космополитов“ и 1-й заместитель генерального секретаря Союза писателей СССР А.А. Фадеева К.М. Симонов, который имел едва ли меньшую власть, чем сам генеральный (как и Шепилов, он затем обрушился на недавних „друзей“).

Нельзя не обратить особого внимания на тот факт, что такие очень осведомленные люди, как Шепилов и Симонов, до января 1949-го всячески поддерживали будущих „космополитов“. В нынешних сочинениях о событиях того времени (между прочим, в известной мере даже в глубоко объективном исследовании Г.В. Костырченко) утверждается, что „антикосмополитическая (и, как считается, „противоеврейская“) кампания“ готовилась задолго до 1949 года. Конечно, те или иные лица (в частности, настроенные действительно антисемитски) могли планировать нечто подобное. Но поведение Шепилова и Симонова, которые (это известно) чрезвычайно дорожили своим высоким положением, убеждает, что на вершине власти подобных планов не имелось, и только после конфликта с Израилем могла стать реальностью „антикосмополитическая кампания“.

Г.В. Костырченко на строго документальной основе показал[483], что к концу 1948 года будущие „космополиты“ под „командованием“ зав. Агитпропом ЦК Шепилова и 1-го зама генсека СП Симонова пошли в настоящую атаку на „патриотов“, притом для названных руководителей главной целью атаки был генсек СП Фадеев, которого должен был заменить Симонов. Стоит сообщить, что Шепилов, помимо прочего, возглавлял редакцию самой „страшной“ тогда цекистской газеты „Культура и жизнь“. Забавно, что ныне бывший „космополит“ Д.С. Данин, переносясь в своих мемуарах уже в далекое прошлое, „констатирует“: „Культура и жизнь“ выносит приговоры, нигде обжалованию не подлежащие»[484], — в самом деле забавно, ибо друзья Данина нередко выступали в этой «палаческой» газете!

В декабре 1948 года борьба против «патриотов» дошла до своего рода крайности: Фадеев и его сторонники попытались отбиться на состоявшемся 18 декабря 1948 года ХII пленуме Союза писателей, но Шепилов попросту запретил публикацию большинства материалов этого пленума!

Лишь через месяц поддерживавший Фадеева секретарь ЦК Г.М. Попов, будучи принят Сталиным, доложил ему об «антипатриотической атаке» на выдающегося писателя, «соотношение сил» кардинально изменилось, и 28 января 1949 года в «Правде» была опубликована разгромная редакционная статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков».

Но Шепилов и Симонов вышли сухими из воды, ибо мгновенно заняли прямо противоположную позицию. 18 февраля Симонов, дабы отмыться от своего недавнего единства с «космополитами», выступил на собрании драматургов и критиков с беспрецедентно резкими политическими обвинениями в их адрес, а в мартовском номере «Нового мира» опубликовал объемистую статью, в которой, в частности, так «разоблачал» критиков: «Прямые высказывания — это только открыто опубликованная часть программы… в большинстве случаев у этих критиков-антипатриотов забрало было опущено или только чуть-чуть приподнято. Они знали, что если они поднимут забрало и скажут все, что они на самом деле думают, то их забросают камнями[485] на улице…» Они-де стремились «продать» русский народ «в рабство американскому империализму… Вот что такое космополитизм в искусстве, если поглядеть в самый его корень»[486].

То есть Симонов предъявил «космополитам» такое обвинение, по какому к этому времени уже были арестованы «еврейские националисты» из ЕАК… Однако власти не вняли сему обвинению. Так, 28 марта Симонов (кстати, вместе с Софроновым) отправил послание Сталину и Маленкову, в котором «ставил вопрос» об исключении целого ряда «космополитов» из Союза писателей, но поддержки не получил, и впоследствии, в 1950 году, исключен был один только И.Л. Альтман, который считался наиболее «пламенным» (он в феврале 1948-го разоблачал — см. выше — «антипатриотизм» выдающегося режиссера Василия Сахновского!..).

Правда, ряд «космополитов» был исключен из партии, но это тогда являлось очень широко распространенным «наказанием» даже за весьма мелкие прегрешения. И в связи с этим стоит сообщить о процедуре исключения из партии недавнего секретаря Правления СП «космополита» Л.М. Субоцкого, который помимо литературной карьеры заседал, начиная еще со времени революции, в различных трибуналах. Уже упоминавшийся Данин воспроизвел (и за это нельзя не поблагодарить его!) реакцию Субоцкого на исключение из партии:

«— Я заявляю! — обвел он нас всех зачеркивающим жестом маленькой волевой руки. — И прошу занести это в протокол! Трибуналы революции… трибуналы войны… Я отправил на расстрел больше нечисти, чем сидит вас сейчас в этом зале! Понятно?!» (Данин, цит. соч., с.350).

Эта сцена показывает всю ложность внедряемых в сознание людей представлений, согласно которым все «космополиты» были этакими служителями высокого искусства, на коих набросились свирепые громилы. Кстати, Данин, в отличие от многих других сочинителей, честно сообщает, что уже в 1950 году он стал снова выступать в печати, начав с опубликованной «Литературной газетой» статьи, как он пишет, «о молодом поэте Ф.» (с.356). Имя не называется, по-видимому, потому, что этот поэт, Владимир Федоров, был, во-первых, не менее «патриотичен», а во-вторых, менее «поэтичен», чем Анатолий Софронов, статью о стихах которого Данин еще не столь давно озаглавил уничтожающе: «Нищета поэзии». Между тем песню «Шумел сурово Брянский лес…», слова которой Анатолий Владимирович сочинил более полувека назад, многие ценят и сегодня — хотя, конечно же, нет оснований считать ее автора значительным поэтом.

И из того факта, что Данин Софронова отверг, а Федорова расхвалил, естественно сделать четкий вывод: критик атаковал в лице Софронова не безнадежно плохого, по его мнению, поэта и даже не «патриота», а влиятельного представителя враждебного «лагеря»; Федоров же жил не в Москве и не принимал участия в литературной борьбе (потому его можно было хвалить).