Читать онлайн «Оккультный Сталин». Страница 12

Циолковский намекал своему читателю, что, возможно, час Земли пробил, нам уже сейчас следует определиться с выбором – иначе мы будем низведены до уровня чувствующих атомов...

Циолковский не раз и не два пытался привлечь внимание властей к своей необычной философии. Он считал ее вполне естественно-научной и искренне не понимал, почему советские идеологи не спешат взять ее на вооружение.

Заслуги Циолковского в области теоретической аэродинамики, воздухоплавания и космонавтики были признаны властью. Пожизненную пенсию ему выписал Владимир Ленин самолично. Работы Циолковского издавались, а статьи о нем писали лучшие научные популяризаторы Советской России. Однако на философские статьи был наложен негласный, но строгий запрет. В архиве скопилось множество рукописей, над которыми ученый продолжал неустанно трудиться: то начинал и не заканчивал новые, то делал дополнения к старым. Пришло время подумать, как ими распорядиться. О том, чтобы их напечатать, не могло идти речи. Тогда Циолковский решил разослать некоторые свои эссе постоянным корреспондентам с просьбой сделать по одной машинописной копии и отправить напечатанное другим. Всего в записных книжках Константина Эдуардовича насчитывается свыше тысячи адресов – он выбрал из них тридцать два и 2 мая 1933 года написал письмо, озаглавленное «Моим Друзьям»:

«Ваши отзывы на полученные вами от меня труды доказали, что вы понимаете их и потому можете быть их хранителями и распространителями. Издать их я не в силах, в Академии Наук они затеряются или будут забыты.

Вы молоды и, может быть, сумеете и успеете передать их людям после моей смерти или еще при жизни. Так они не пропадут, а принесут добрые плоды. Но если вы сочувствуете новым мыслям (или старым, лишь бы они были полезны людям), то принесите маленькую жертву: отдайте переписать их на машине и в доказательство пришлите мне ОДИН экземпляр (вместо полученного вами).

Посылать буду по одной статье и начну с самых малых и самых ценных. Только после получения от вас копии 1-й работы вышлю вторую. Согласны ли вы на это, напишите. С пятью полученными вами копиями делайте что хотите. Подарите их друзьям или оставьте у себя.

Хотя вы услышите многое, вам уже известное, но иным сочетанием слов изложенное поможет вам усвоить истину. Поверьте мне потому, что мне 75 лет и ждать уже от жизни, кроме горечи, нечего. Значит, мне нет интереса быть пристрастным.

Я бы принял на себя все расходы по печатанию, но, во-первых, не хватает сил и средств, во-вторых, можно обмануться в друзьях, раз они неспособны к маленьким жертвам».

Интересен список адресатов, составленный Циолковским. Он начинается фамилией инженера Бернарда Кажинского, работавшего над проблемой передачи мысли на расстоянии, и заканчивается фамилией Альберта Эйнштейна, против последней поставлен знак вопроса. Это означает скорее всего, что письмо не было отослано (или же не дошло до адресата) из-за того, что как раз в 1933 году Эйнштейн покинул Германию в знак протеста против политики, проводимой пришедшими к власти нацистами.

В списке самые разнообразные адресаты: инженеры и ученые, писатели и художники. Достоверно известна реакция лишь одного из них – уже упомянутого Бернарда Кажинского, автора нашумевшей книги «Биологическая радиосвязь», с ним Циолковский активно обсуждал проблему телепатии. Тот перепечатал полученную статью, распространил ее среди единомышленников, а контрольный экземпляр прислал Константину Эдуардовичу.

Этот самиздат был оставлен без последствий – власти прекрасно понимали: Циолковский слишком стар и немощен, чтобы представлять хоть какую-то опасность в идеологическом противостоянии.

После смерти Константина Эдуардовича его архив был передан на обработку инженеру Борису Воробьеву, который стал автором биографии калужского учителя, вышедшей в 1940 году в серии «Жизнь замечательных людей», ученым секретарем Комиссии по разработке научного наследия и подготовке к изданию трудов Циолковского. Прекрасно понимая, насколько «панпсихизм» Циолковского расходится с материалистическими доктринами и не испытывая желания рисковать головой ради чужих идей, Воробьев сделал всё, чтобы не допустить не только публикации философского наследия Циолковского, но даже и упоминания о нем в какой бы то ни было форме...

На самом деле Циолковскому очень повезло. В начале 1930-х годов началась «зачистка» идеологического поля под Иосифа Сталина, который счел, что философская система социализма определена раз и навсегда. По-иному и быть не могло: такой большой проект как индустриализация, усугубленная коллективизацией, требовал общественного единства и абсолютной веры в правильность избранного курса. Для уничтожения инакомыслящих был запущен огромный и довольно громоздкий репрессивный аппарат.

Будь Циолковский помоложе и попробуй он пропагандировать свой «панпсихизм» среди ученых, нет никаких сомнений – очень скоро его, невзирая на заслуги в теоретических изысканиях, арестовали бы, осудили и отправили в один из многочисленных лагерей ГУЛАГа. Вслед за ним, кстати, пошли бы по этапу и все те, кто когда-либо писал о нем хвалебные статьи и не успел откреститься от новоиспеченного «врага народа».

Впрочем, сломить столь убежденных людей было непросто. Показательным примером противостояния советских властей и русского космиста нам послужит судьба Александра Чижевского, которого ныне называют основоположником науки «гелиобиологии».

Александр Леонидович Чижевский родился 7 февраля 1897 года. Среди его детских увлечений особое и почетное место занимала астрономия. В начале ХХ века широкую известность в Европе приобрело имя популяризатора Камилла Фламмариона. В одном из заграничных путешествий семья Чижевских навестила обсерваторию Фламмариона, возведенную в окрестностях Парижа. Впечатления ребенка были, очевидно, слишком туманны, и до нас дошло лишь упоминание о данном факте. Но книгами знаменитого популяризатора будущий гелиобиолог буквально зачитывался, а в десятилетнем возрасте сам написал «Популярную космографию по Клейну, Фламмариону и другим». Естественно, что при этом Чижевский увлекался и астрономическими наблюдениями – в доме появились телескопы.

Сделавшись в 1916 году вольнослушателем Московского археологического института, Александр научился вести зарисовки солнечной поверхности.

«Отчего я обратился к Солнцу – сказать сейчас трудно, – писал он впоследствии, – но верно лишь то, что мои студенческие занятия не давали еще пищи для ума, особенно зубрежка исторических и археологических дисциплин».

Рис.2.4. Александр Чижевский

С 1913 года семья Чижевских жила в Калуге. Здесь располагался артиллерийский дивизион, которым командовал отец, дослужившийся до чина полковника. Здесь же состоялось первое знакомство Александра Чижевского с Константином Циолковским, перешедшее потом в тесную дружбу.

В программу Московского археологического института входило изучение древних летописей, анналов, хроник, и Александр пристрастно углубился в эти источники, всё чаще обнаруживая одновременность «взрывов» событий на Земле и на Солнце. Продолжая учиться на археолога, юноша поступил действительным слушателем в Московский коммерческий институт, где было хорошо поставлено преподавание математической статистики и естественных наук. Тогда же он обратил внимание: на живые организмы влияет ионизация воздуха.

О некоем влиянии Солнца на природу Земли Чижевский вычитал в старинных монографиях, сохранивших сведения о необычайных явлениях на Солнце и массовых стихийных бедствиях на Земле. Он стал вести тщательные наблюдения за своим физическим состоянием, ежедневно фиксируя те или иные особенности или отклонения. Предложил и некоторым своим знакомым делать то же самое по специальной, составленной им анкете. Когда спустя несколько месяцев он сопоставил полученное с данными по солнечной активности (числами Вольфа), то был поражен совпадением пиков кривых.

Результаты своих наблюдений Чижевский изложил в докладе «Периодическое влияние Солнца на биосферу Земли», прочитанном в Калуге в октябре 1915 года.

Однако данных для более широких обобщений и анализа явно не хватало, и Чижевский взялся за доступную ему статистику массовых явлений самой разнообразной природы. К началу 1917 года у него накопился солидный запас информации. И снова он пришел к выводу, что за сильными возмущениями на Солнце следовали возмущения в живой природе. Например, вспышки и протекание эпидемий напрямую зависят от солнечных вспышек.

Примечательно, что сам Чижевский считал себя прямым продолжателем дела астрологов прошлого.

«Еще в глубокой древности было замечено, – писал он, – что выпадают эпохи, когда ничто не нарушает мирного течения жизни, чему способствует не только человек, но и сама природа. Но бывают времена, когда и мир природы, и мир человеческий приходят в волнение: стихийные катастрофы, наводнения или засухи, землетрясения или извержения вулканов, массовые налеты вредных насекомых, повальные болезни среди животных и людей потрясают целые страны. В такие времена пытливому взору наблюдателя представляется несомненным существование связи между организмом и окружающей его средой. Эта мысль о связи живых организмов и внешней природы проходит красной нитью по всему огромному историческому опыту человечества: ее мы встречаем и в области донаучного мышления, и в трудах естествоиспытателей.