Читать онлайн «Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре». Страница 38

Таким образом, «второе ниспровержение альянсов» имело три направления: сближение Пруссии с Австрией с целью создания антифранцузской коалиции, стремление совершить раздел Империи, а также намерение произвести новый раздел Польши. Австрия отказалась участвовать в планируемом Берлином «восточном барьере» против России, но получила обещание Пруссии оказать ей поддержку в борьбе против революционной Франции. Главный интерес в пересмотре границы с Польшей, безусловно, имела Пруссия, тогда как в планы России, скорее, входило предотвращение каких-либо внутренних реформ в Польше и удержание контроля над этой страной.

Французская революция изменила Европу, но многие европейские политики, мыслившие категориями времен Пентархии и равновесия сил, еще не осознали этого. Трудно сказать, стали бы прусские, австрийские и российские политики думать о разделах Польши, если бы представляли себе в полной мере последствия Французской революции, но они все еще действовали в понятиях «обменов» и «округлений». Даже восстановление на французском троне династии Бурбонов они рассматривали как возвращение к системе равновесия сил и пытались создавать коалиции, все члены которых смотрели друг на друга с ревностью и нежеланием усиления кого-либо из союзников. Для Австрии как Французская революция, так и польская Конституция 3 мая 1791 г. означали опасность в смысле разрушения выгодной для нее системы государств. Устранение этих угроз потребовало сближения с Пруссией и участия в разделах Польши как компенсации за потери на Западе. Разделы Польши, с прагматической точки зрения были результатом «второго ниспровержения альянсов»[441], с точки зрения политической морали они стали позорным пятном на их участниках.

18 мая 1792 г. российская императрица послала 100-тысячную армию в Польшу. Но, поиграв с идеей организовать сопротивление России в обмен на Гданьск и Торунь, Берлин изменил свою позицию, получив российское согласие на занятие богатых территорий между Силезией и Восточной Пруссией. Известно, что польские аристократические «партии» разделились на сторонников патриотического лагеря, готовых к защите Конституции 3 мая 1791 г., к которым примкнул и король Станислав Август, и на консервативную группировку старореспубликанцев, опиравшихся на поддержку России и провозгласивших Тарговицкую конфедерацию. Партия короля обратилась за поддержкой к прусскому королю, который, подтвердив дружеские чувства к республике, потребовал отменить Конституцию 3 мая и восстановить прежнюю форму правления. В этом случае он обещал «снестись с императрицей и с Венским двором» и договориться с ними о восстановлении в Польше спокойствия. Вступившие в Речь Посполитую русские войска совместно с тарговичанами установили в стране власть конфедерации, вожди патриотического лагеря покинули Польшу.

С.М. Соловьев написал следующие знаменательные слова: «Судьба Конституции 3 мая решилась на берегах Вислы, судьба Польши решилась на берегах Майна и Рейна»[442], имея в виду, что раздел Речи Посполитой послужил основой для временного примирения взаимных противоречий и совместного выступления абсолютистских монархий Австрии, Пруссии и России против революционной Франции. Можно, конечно, спорить о том, влияла ли Французская революция и решительные действия французских армий на разделы Польши, но, поскольку действия французских войск заставили Австрию искать союза с Пруссией и Россией и не поддерживать более Конституцию 3 мая, а также согласовывать свою политику в отношении Польши, вывод напрашивается сам собой. Многочисленные переговоры между прусскими, российскими и австрийскими дипломатами хорошо показывают попытки любыми вариантами продолжать политику обменов и разделов и поддерживать с их помощью равновесие сил. Объявление Францией войны Австрии 20 апреля 1792 г. угрожало потерей для последней имперских ленов епископств в Эльзасе и Лотарингии. Это дало австрийской пропаганде и венскому двору основание для призывов к имперским чинам и рейхстагу оказать помощь Империи. Но поскольку Вена не рискнула объявить Франции войну от имени Священной римской империи, ряд германских владетелей не откликнулся на эти призывы.

Поражение прусско-австрийской армии герцога Брауншвейгского при Вальми 20 сентября 1792 г. вдохновило французские армии на вторжение в Трир, на активные действия в долине Рейна и на наступление на Майнц и Франкфурт. Венские политики оценивали успехи французов как угрозу разрушения Империи, которое можно было, по их мнению, предотвратить только объединенными усилиями Австрии и Пруссии. Но многие крупные имперские чины Ганновера, Саксонии, Баварии, Вюртемберга и Гессен-Касселя выразили не доверие попыткам раздела Империи на две сферы влияния – австрийскую и прусскую. Сохранение имперской конституции оказалось под угрозой. Выходом в Берлине и Вене казалось теперь создание преграды французскому наступлению, устранение Польши с карты Европы и спасение Империи. К тому же у Пруссии явно не хватало средств для продолжения войны на Западе. А в самой Империи возможно было восстановить прежнее положение только под диктатом великих держав[443]. Действия французских войск нарушили не только европейское равновесие, но и представления о границах и возможностях применения международного права. Европа Просвещения и войн по правилам уходила в прошлое. Логика мышления становилась таковой – если можно французам, то почему нельзя нам?

Объявление Францией войны Австрии подтолкнуло Екатерину II к решительным действиям в Польше и к поддержке Австрии и Пруссии в войне против Франции. Второй раздел Польши 23 января 1793 г. совершился между Россией и Пруссией за спиной Австрии. Австрия присоединилась к этому «кабинетному» разделу в марте того же года. Формально второй раздел Речи Посполитой был утвержден 22 июля 1793 г., а 25 сентября собравшийся в Гродно сейм под давлением российского правительства одобрил его. Третий раздел Польши стал в значительной мере логическим продолжением второго.

Россия не спешила помогать германским великим державам, так как Екатерина надеялась на истощение революционного духа в самой Франции. Но российская императрица не учла изменений в настроениях французского общества. Против принципа суверенитета монархов появился принцип суверенитета народа. Лозунг «Мир хижинам! Война дворцам!», под которым шли французские революционные войска, означал ведение революционной войны с целью тотальных политических перемен.

Французская революция привела к кризису системы Пентархии и равновесия сил в Европе и в Империи. Но она же подтолкнула Австрию и Пруссию к примирению, ставшему основой «второго ниспровержения альянсов». В свою очередь, это неизбежно повлекло за собой не просто раздел сфер влияния в Старой империи между Австрией и Пруссией, но и стало причиной фактического раздела Германии и кризиса государственного строя Священной римской империи и имперской конституции, что способствовало попыткам крупных и средних имперских чинов укрепить свое положение, а также освободиться от верховенства императора. Внутригерманские противоречия в значительной мере обусловили вмешательство в дела Империи других великих держав: Англии, Франции, России.

«Второе ниспровержение альянсов» привело также вместе с внутренними причинами и влиянием идей Французской революции на Польшу ко второму и третьему разделам Польши, во что вмешалась Россия, не желавшая терять своего влияния в Речи Посполитой. Разделы Польши способствовали также трансформации баланса сил в новые подвижные формы равновесия между европейскими державами и значительным изменениям государственных границ на континенте.

Деятельность Четырехлетнего сейма 1788–1792 гг., на котором бы ли реализованы важнейшие государственные реформы Речи Посполитой, уже долгие годы является предметом исследований польских историков. К сожалению, практически нет работ отечественных исследователей, посвященных изучению данного периода. Между тем он был ключевой вехой в истории российско-польских отношений и предопределил их развитие в последующие годы. В кругу вопросов, связанных с деятельностью Великого сейма, стоит обратить внимание на причины резкого ухудшения отношений между Польшей и Россией уже в первые недели работы сейма и – в значительной степени – выход Речи Посполитой из сферы российского влияния, до сих пор казавшегося незыблемым.

С момента вступления Станислава Августа на польский трон при поддержке Екатерины II в 1764 г. Польша считалась сферой исключительного влияния России. После первого раздела Речи Посполитой в 1772 г. и заключения с государствами, принимавшими участие в разделе, трактата 1775 г. о гарантии ее территориального и политического устройства, зависимость Польши от России стала еще большей. Во всех важных вопросах король Станислав Август должен был считаться с мнением российского посла Отто Штакельберга.