Читать онлайн «Как оболгали великую историю нашей страны». Страница 32

Но мы забежали вперед. Сейчас важно зафиксировать тот факт, что руководство этих организаций наладило тесные контакты с высшим офицерством, и вот тут мы выходим на генеральский фактор Февральской революции. Как я уже говорил в первой части книги, советская историография давала своеобразную трактовку роли генералов в тех событиях. То, что именно они давили на царя, требуя его отречения от престола, в СССР не отрицали. Однако говорилось, что это было спонтанной реакцией офицеров на «восстание народа» в Петрограде. Мол, генералы надеялись, что отстранение Николая II от власти успокоит разбушевавшиеся страсти. Вместе с тем опубликованные впоследствии свидетельства не оставляют камня на камне от этой версии. Генералы с самого начала были участниками заговора против царя, а «народное выступление» было лишь прикрытием для их операции. Кстати, не кто иной, как Гучков, говорил, что планы переворота разрабатывались задолго до февральских беспорядков в столице. Сценарий свержения власти состоял из двух параллельных акций. Предполагалось перехватить царский поезд на пути его движения между Царским Селом и Ставкой в Могилеве. А в это время части Петроградского гарнизона должны были провести некую военную демонстрацию, подобную восстанию декабристов. При этом членов правительства планировали арестовать и тут же огласить список лиц, которые составят новую власть.[95] Что ж, примерно так все и произошло.

Позиция командующих фронтами сыграла решающую роль в Феврале. Без их поддержки нечего было и думать о перевороте. Но что же ими двигало, почему они после долгих колебаний решили устроить бунт посреди войны? Каков мотив? Ответ обескураживает своей простотой. Жажда власти. В отличие от болтливых пропагандистов, расписывающих «ужасное положение на фронте» и твердящих о «неспособности» царизма добиться победы, высшее офицерство знало, что война уже выиграна. И почему бы им, «генералам победы», усыпанным орденами и пользующимся великим почетом и уважением народа, не взять бразды правления в свои руки, создав нечто подобное военной хунте? Николай II, как Верховный главнокомандующий, им явно мешал. Но если заменить его малолетним наследником или тем более братом Михаилом, то лавры победы полностью достанутся им. Новый монарх с самого начала окажется слабым, его власть превратится в номинальную или сильно ограниченную, а роль генералитета резко повысится.

Между прочим, перед глазами российских военных был наглядный пример успешной реализации такого сценария. В Османской империи в конце XIX века появилось младотурецкое движение. Его основные участники — офицеры, ставившие целью проведение в стране либеральных реформ. В 1908 году их организация «Единение и прогресс» подняла восстание, опираясь на военные части Македонии. Тогдашний султан Ахмед Ниязи-бей согласился с требованием мятежников восстановить конституцию и созвать парламент. В следующем году парламент низложил султана и возвел на престол Мехмеда V. На этом дело не кончилось: спустя несколько лет младотурки во главе с Энвер-пашой совершили еще один переворот и установили свою военную диктатуру.

Так что в самой возможности такого сценария, но уже в России нет ничего невероятного. Отметим, что на престол метил еще и великий князь Николай Николаевич, командующий Кавказским фронтом. Этим объясняется и его участие в перевороте.

В связи с амбициями великого князя я уже упоминал некоего Хатисова, а сейчас пришло время остановиться на его личности подробнее. Хатисов был тифлисским городским головой и председателем кавказского отдела Всероссийского союза городов. Это был очень влиятельный человек, со связями в высшем руководстве империи. Так, например, Хатисов пользовался доверием у Воронцова-Дашкова, предшественника Николая Николаевича на посту наместника Кавказа, лично знал великого князя Николая Михайловича, отец которого тоже был кавказским наместником.

Как уже говорилось выше, Хатисов отправился к Николаю Николаевичу, чтобы изложить ему план дворцового переворота. Любопытна история появления самого плана. После закрытия пятого съезда Всероссийского союза городов на квартире князя Львова, возглавлявшего эту организацию, собралось несколько человек, включая Хатисова. Львов довел до сведения присутствовавших, что он располагает письменным заключением 29 представителей губернских земских управ и городских голов, выдвигавших Львова в качестве премьера. Я думаю, от внимательного читателя не ускользнуло, что и в этом деле фигурируют все те же лица, все те же организации. Львов изложил своим гостям идею переворота, результатом которого станет провозглашение царем великого князя Николая Николаевича и создание «ответственного министерства».[96]

Итак, Хатисову было поручено узнать мнение самого Николая Николаевича. Встреча состоялась, великий князь выслушал его, но после некоторых колебаний дал отрицательный ответ. Однако он не сообщил ни полиции, ни самому царю об этих переговорах, хотя уже на этом этапе знал не только о заговоре, но и имена целого ряда ключевых фигур, готовивших переворот.

О том, как относился Николай Николаевич к царю, можно судить и по свидетельству князя Шаховского, занимавшего в то время пост министра торговли и промышленности. Во время войны Шаховской (Шаховский) отправился на Кавказ, где встретился с Николаем Николаевичем. Вот как он описывает свой завтрак с великим князем:

«За завтраком были Великие княгини Анастасия и Мелица Николаевны, черногорки, которых императрица называла “черные женщины” (black women), генерал Янушкевич, князь Орлов и адъютант Великого князя. Меня посадили направо от Вел. кн. Анастасии Николаевны. Сперва разговор был общего характера. Но скоро я приметил от некоторых сидящих какие-то непонятные сперва для меня фразы; скоро я начал их понимать...

Чувствовалось мало скрываемое неудовольство государем. Видимо, что если бы не мое присутствие, то разговоры были бы еще более открытые. После завтрака я уехал с весьма тяжелым чувством. ...В сентябре 1916 г. я имел первый после моей поездки на Кавказ доклад в Ставке.

...Посмотрев государю в глаза, после короткой паузы, я спросил: “Позволите ли Ваше Величество говорить мне совершенно откровенно? Я боюсь, что мой рассказ будет неприятен Вашему Величеству, так как он касается чрезвычайно близкого Вам лица”.

Ответ государя был, что он просит меня быть совершенно откровенным и не стесняться. Тогда я передал то, что слышал за завтраком у Великого князя и выразил изумление, что присутствующие позволили себе вести такие разговоры при министре Его Величества. Закончил я словами: “Я считаю своим долгом доложить Вашему Величеству, что у Вас на Кавказе — осиное гнездо”. Государь нисколько не удивился и сказал мне, что ему некуда было деть всех этих лиц, которых он не мог оставить в Ставке, но что он уверен, что скоро между ними произойдут нелады, и тогда их можно будет разъединить».[97]

Кстати, такие крупные деятели Февраля, как генералы Данилов и Рузский, были выдвиженцами именно Николая Николаевича. Кольцо вокруг царя постепенно затягивалось.

Заговор не был спонтанным Противники Николая II заранее расставляли своих людей на ключевые посты, не брезгуя самыми подлыми методами. Ярким примером их деятельности является знаменитое «дело Мясоедова», о котором речь пойдет в следующем разделе. В нем я буду опираться на тщательное исследование отечественного историка Олега Айрапетова («Дело Мясоедова. XX век начинается»).

В марте 1915 года произошло событие, имевшее широкий резонанс в Российской империи. По обвинению в шпионаже был казнен полковник Мясоедов. Чтобы разобраться в деталях «дела Мясоедова», мы должны вспомнить его предысторию, поскольку в ней содержится немало фактов, имеющих прямое отношение к теме моей книги. За несколько лет до начала Первой мировой войны в Думе была образована комиссия государственной обороны. Возглавил ее наш старый знакомый Гучков. Консультантами этой комиссии была группа высших военных, составивших неформальный кружок. Эту неофициальную организацию иронично прозвали «младотурками», однако царю было не до шуток, поскольку он тоже извлек для себя урок из революции в Османской империи. Человек Николая II военный министр Сухомлинов принял меры и назначил участников этого кружка на разные должности вне столицы, тем самым осложнив их взаимодействие друг с другом. Сухомлинов писал, что после этого его отношения с Гучковым испортились, а потом через подконтрольную Гучкову прессу началась кампания по дискредитации военного министра, и вот здесь мы выходим на жандармского офицера Сергея Мясоедова. К тому времени (1912 год) его репутация уже была подмочена. Еще в 1907 году он оказался в центре шпионского скандала, в основе которого лежал донос, состряпанный агентом департамента полиции, обвинявшим Мясоедова в работе на германскую разведку.