Читать онлайн «Мавры». Страница 10

Отдыхающий мавр.

Поэтический турнир мусульманского и христианского музыкантов (иллюстрация из «Песенника Альфонса X»). Художник христианин явно симпатизировал единоверцу, поэтому мавр на миниатюре печально склонил голову, признав победу испанца. Очень достоверно и детально изображена одежда музыкантов.

Бородатые всадники музыканты в ярких одеждах, со знаменами, на которых вышиты стихи из Корана. Некоторые дуют в трубы, а один, привстав на стременах, играет на двух барабанах (миниатюра XIII в.)

Тяга к знаниям у мавров была очень велика. Большинство мусульман умели читать и писать, и это при том, что халиф не заботился об образовании: все учителя были частными. Они устраивали школы (медресе) при мечетях на средства горожан. Только когда в X в. возникла нужда в высшем образовании, за дело взялся халиф.

Абдаррахман III в 961 г. основал в Кордове первый университет. Здесь учились десятки тысяч студентов со всего мира. Там изучали все науки, связанные с религией, философию, математику, астрономию, астрологию, медицину и алхимию. Знаменитая монахиня, поэтесса из Саксонии Хросвита (ок. 935–980), побывав в университете, была поражена увиденным. Именно там она впервые познакомилась с латинской поэзией и назвала Кордову «алмазом мира».

По примеру Кордовы в XI в. университеты были основаны в Гранаде, Саламанке, Севилье, Валенсии, Малаге, Альмерии и в Палермо на острове Сицилия (находился под властью мавров в 827-1091 гг., изгнанных от туда норманнами, но до XIV в. там сохранялся арабский язык). Студентам по окончании выдавали диплом (иджаза), и тогда они могли переводить и толковать Коран, проповедовать, преподавать науки.

Сбор лечебных растений (страница из арабского медицинского трактата).

Арабский небесный глобус XIII в, изготовленный в иранской обсерватории Мераге. На бронзовой сфере выгравированы созвездия зодиака: Дева, Лев, Рак, Близнецы и т. д. (слева направо).

В Андалусе женщин всегда почитали. Там процветал культ прекрасного пола. И, конечно же, главными почитателями были государи и придворные.

У халифа Хакама II (X в.) было четыре жены и множество наложниц. Для каждой он построил в Кордове отдельный дворец, а еще в честь каждой — мечеть или фонтан. Три любимые жены Хакама, принцесса Фатх и две ее подруги, приехали из Медины. Их так и звали: «три прекрасные мединянки». Все получили утонченное воспитание и прошли в Багдаде курс изящной литературы В Медине их случайно встретил андалусский посол и предложил стать женами его принца. И только в Кордове выяснилось, что одна из них — родом из Испании. Она попала в плен девочкой и теперь вернулась, чтобы очаровать весь Андалус своим пением и остроумием.

Придворные воспевали женщин в стихах, устраивали в честь них турниры (что позже переняли в Европе) и носили на шлемах и плечах знаки их благосклонности — цветы или платки. Но это касалось не только знатных женщин и даже не только мусульманок. Например, для всех мавров считалось бесчестием убить женщину, даже жену врага. Когда жена короля Кастилии Альфонса VII оказалась в осаде в замке Ацека, она упрекнула мусульман: как могут они нападать на крепость, которую защищает женщина? И мавры сняли осаду.

Все женщины в Андалусе вели себя очень свободно. Мусульманки ходили с открытым лицом, появлялись где угодно на людях, сами зарабатывали себе на жизнь. Они имели долю в имуществе мужа и могли тратить ее по своему усмотрению. Им даже позволялось разводиться, если на то находились веские причины!

Одевались они не слишком разнообразно: в длинные плащи (альмалафа), длинные блузы, которые подпоясывали кушаком, украшенным драгоценными камнями, и широкие штаны. До Зириаба они носили длинные волосы, но потом — короткие с челкой. Иногда они покрывали голову шалью или надевали вуаль.

Мавританки.

(Ибрахим ибн Сахль. XIII в)

Но особенно удивительно было положение женщин в культурной жизни. Множество писательниц и поэтесс буквально диктовали свои вкусы в литературе. Некоторые поэтессы, например принцесса Баллада, красоту и ум которой воспевали не только в Андалусе, но и в соседнем Провансе, даже открывали в Кордове литературные салоны.

А другие женщины благодаря своей любви к книгам и наукам делали карьеру. Так, ученая Лаббана сначала добилась места помощницы главного библиотекаря халифа Хакама II, а потом стала личным секретарем самого халифа!

Решетчатые окна Алькасара в Севилье.

Еще первый андалусский эмир Абдаррахман из династии Омейядов был поэтом. Многие его преемники и их придворные тоже увлекались изящной словесностью, причем сразу на двух языках — испанском и арабском.

Вообще в Андалусе стихи писали все, от халифов до лодочников. Ни одна речь или письмо не обходились без поэтической цитаты.

И местные, андалусские, поэты кое-что сделали не только для арабской литературы. В IX в. один багдадский поэт изобрел четкую классическую строфу, а в XI в. применять ее стали и мавры, но как на арабском, так и на испанском. Мусульманские поэты писали заджали, первые лирические стихи на европейском языке Заджали по форме и даже по содержанию стали образцом для первых лирических поэтов Европы, трубадуров Прованса. (Об этом писал А.С. Пушкин: «Два обстоятельства имели решительное действие на дух европейской поэзии — нашествие мавров и крестовые походы. Мавры внушили ей исступление и нежность любви, приверженность к чудесному и роскошное красноречие Востока».)

Звездой андалусской поэзии называют Ибн Зайдуна (1003–1071). Он жил в смутные времена распада Халифата, сам был из знатного кордовского рода, но поддержал противников Омейядов и бежал из Кордовы.

Эмир Севильи приблизил его к своему двору, и Ибн Заидун даже помог ему захватить Кордову. Он писал изысканные газели (лирические стихи), посвящая их поэтессе Балладе.

Именно Ибн Зайдун ввел куртуазный (изысканно вежливый) стиль в поэзии Герой его стихов — рыцарь, покорный воле своей дамы, верный влюбленный, на которого клевещут его враги. Для арабов это было традиционно, так как женщин почитали и в Дамаске, и в Багдаде. Но для суровых европейцев, только недавно образовавших свои королевства и начавших привыкать к мирной жизни, это было внове. Именно этому почтению к даме, любви и куртуазности учились в Андалусе трубадуры, и многих из них в странствиях сопровождали певички-мавританки.

При альморавидах, мало знакомых с классическим арабским, как раз и расцвел заджаль. Появились бродяги-поэты, такие как Ибн Кузман (1080–1160) из Кордовы. Он был еще и музыкантом и всю жизнь провел в странствиях, распевая свои стихи на рынках и площадях.

Изящный иллюстрированный песенник конца XV в в форме сердца. В нем собраны песни о любви на французском и итальянском языках, а миниатюры посвящены куртуазной любви.

Первая страница арабского рукописного трактата о музыке. Названия частей книги написаны золотом на ветвях символического Древа Жизни, а названия глав — на его листьях.

Кроме поэзии развивалась и проза. Это были макамы, рассказы о похождениях плутов, о городской жизни, что-то среднее между сказками «Тысяча и одна ночь» и европейскими новеллами вроде «Декамерона» Боккаччо.

Множество великих поэтов и писателей прославили литературу Андалуса. Среди них аль-Газаль (770–864); филолог, историк и правовед Ибн Кутайба (828–889), написавший «Книгу поэзии и поэтов»; поэт и прозаик, придворный правителей Андалусии Ибн Абд Раббихи (860–940), автор антологии «Уникальное ожерелье»; Ибн Шухейд (992-1035), написавший сатирический трактат «Книга духов-двойников»; писатель Ибн Хазм (ок. 994-1060), автор книги «Ожерелье голубки»; еврейский поэт и философ Соломон бен Иегуда ибн Гебироль (ок. 1021 — ок. 1055), прославивший свое имя поэмами «Царственный венец», «В борьбе», балладами и элегиями; Ибн Хамдис (1055–1132), автор любовной лирики и поэм о Сицилии, захваченной норманнами; еврейский поэт Моисей ибн Эзра (1055–1139), создавший поэму «Хризолит».