Читать онлайн «Гроза панцерваффе». Страница 35

В первый день наступления была выполнена только часть общей задачи, теперь предстояло взять новый опорный пункт противника — Михеевский, более укрепленный, чем Шопотовский, насыщенный десятками огневых точек. Катуков предполагал, что немцы приготовят еще не один сюрприз. Тут будут и минные поля, и наверняка опять выйдут самоходные артиллерийские установки, которые танкисты прозвали «змеями». Их немцы применили тут впервые. Сделав по 5–6 выстрелов, такая змея обычно уползала в свое укрытие. Самую большую опасность представляли противотанковые орудия, стрелявшие нередко бронебойными снарядами, которые пробивали броню «тридцатьчетверок» и даже КВ.

Утром 27 ноября после тридцатиминутной артподготовки наступление было продолжено. Катуков нервничал, курил папиросу за папиросой. Никитин сообщил, что не все части к началу атаки вышли на исходный рубеж. Правда, в ходе наступления все выравнялось, лавина за лавиной шли танки на укрепления врага в Большом Соино, Перепечье, Михееве. Чтобы разгромить Михеевский опорный пункт, комкор бросил в бой наиболее боеспособные в данный момент бригады Горелова и Бабаджаняна, приказав им обходным маневром нанести удар на Михеево, а потом развить наступление на селение Кострицу. Разгром Шопотовско-Михеевского оборонительного узла противника, считал Катуков, является важнейшей задачей корпуса. Уж очень люто зверствовали на этой территории фашисты. Михаил Ефимович вспоминал: «Несмотря на неблагоприятные метеорологические условия и всякого рода препятствия, танковые и механизированные бригады продвигались вперед сравнительно быстро и вскоре вместе со взаимодействующей пехотой освободили от фашистов 55 населенных пунктов.

Впрочем, оговорюсь. Населенными эти пункты можно было назвать лишь условно. Вернее, мы освободили территорию, на которой несколько месяцев назад находились деревни, поселки.

От сел и деревень не осталось и следа. Все каменные и деревянные строения, вплоть до печей, фашисты разобрали на постройки дзотов и других укреплений, а то, что не успели использовать, сожгли дотла»[136].

Задача, поставленная перед корпусом, была успешно выполнена. В бою отличились многие бригады, но особенно — бригада Бабаджаняна. Она стремительно продвигалась вперед, сокрушая все на своем пути. Пленные немецкие солдаты и офицеры говорили потом, что против них действовала какая-то отборная часть, с которой впервые им пришлось столкнуться у поселка Ярцево[137].

И Катуков, и начальник штаба Никитин разгром Шопотовско-Михеевского узла сопротивления гитлеровцев в ноябре — декабре 1942 года считали обычной фронтовой операцией, каких они немало провели в Подмосковье и на Дону. На нее тогда никто не обратил серьезного внимания. Таких операций, или им подобных, было много. Лишь спустя некоторое время генерал-майор И. Ф. Дремов, принявший корпус, внимательно изучивший документы, пришел к выводу, что эта операция не только заслуживает внимания, она интересна и поучительна как образец военного искусства. И. Ф. Дремов писал: «27 ноября после артподготовки части корпуса перешли в решительное наступление. Генерал Катуков предпринял замечательный обходной маневр, заслуживающий специального изучения и описания. В результате этого маневра передовым частям корпуса удалось разгромить 216-й пехотный полк 86-й германской пехотной дивизии и овладеть Михеевом и Шопотовом. Противник откатился на запасной оборонительный рубеж Карская — Старухи»[138].

Потеряв Шопотовско-Михеевский оборонительный рубеж, немецкое командование усилило свои войска, ввело в бой 1-й гренадерский полк из дивизии «Великая Германия». А у Катукова таяли силы: корпус потерял уже несколько десятков танков, ощущался недостаток и в людях. Михаил Ефимович опасался, что наступление может замедлиться. К счастью, этого не произошло. На запросы штаба комбриги отвечали коротко: «Ведем бой», «Прорываемся вперед», «Разминируем поле — двинемся дальше».

На исходе дня 29 ноября части 49-й танковой и 1-й механизированной бригад вышли к Лучесе, неширокой, но полноводной, петляющей в лесах реке. Она стала тяжелой преградой для наступающих танкистов. Немцы уничтожили здесь все переправы, заминировали подходы, а берега залили водой и заморозили. По планам, переправа должна осуществляться у села Богородицкое, но когда разведчики доложили о состоянии участка фронта на реке Лучесе, Катуков насторожился: лезть в петлю он не собирался. Искать другой участок времени не было, к тому же никто не давал гарантию, что немцы и там не преподнесут какой-нибудь сюрприз. Решено было выяснить обстановку у командиров танковой бригады Д. Х. Черниенко и мехбригады Мельникова, которые ближе других частей подошли к реке.

Комбриг Дмитрий Черниенко сообщил по радио, что немцы обстреливают его позиции из дальнобойной артиллерии из поселков Богородицкое и Травино. Если подавить там батареи, то можно построить переправу и форсировать Лучесу. Такого же мнения придерживался и комбриг Мельников, вышедший на связь несколько позже. Настильные переправы пришлось строить под артиллерийским огнем противника, все батареи подавить не удалось. И все же в ночь на 1 декабря танкисты и мотострелки переправились на северный берег Лучесы и завязали бои за Богородицкое и Васильково. Здесь проходила вторая полоса обороны противника, которую защищал батальон 1-го полка дивизии «Великая Германия», а также части 110-й пехотной дивизии. С этими силами можно было бы управиться быстро, но в районе Кузовлева и Пустошки немцы ввели в бой свежие силы. Мельников доложил, что его атакует пехота и 12 танков. Бригада занимает оборону.

На помощь Мельникову и Черниенко Катуков решил послать 10-ю мехбригаду, которую держал в резерве. В бой ее повел помощник командира корпуса полковник С. В. Сафронов. Сергей Васильевич недавно прибыл в Калинин по приказу Наркомата обороны СССР, но уже принимал участие в планировании боевых операций.

Два дня шли тяжелые бои. 3-й мехкорпус углубился на территорию противника на 15–20 километров, вытеснив немцев из сел Гороватка, Жерносеково, Мартыново.

Непрерывные бои, длившиеся уже полторы недели, измотали людей, корпус потерял значительную часть личного состава убитыми и ранеными, в строю осталось 52 танка. Дальше наступать было невозможно. Попытка продвинуться в сторону сел Емельяники, Кострища и Парфеново не дала никаких результатов. Противник, почувствовав ослабление натиска на свою оборону, подтянул резервы — 90-ю и 6-ю пехотные дивизии, перегруппировал разбитые части 110-й пехотной дивизии и дивизии «Великая Германия», начал переходить в частые контратаки, бросая в бой пехоту, танки и самолеты. Корпус вынужден был перейти к обороне, а с 6 на 7 декабря решением Военного совета 22-й армии выводился из боя. Катуков сдал свой участок фронта 155-й стрелковой дивизии.

Можно было считать, что первый этап наступательной операции на Калининском фронте закончился. Предстояло подвести итоги, разобраться, что в ней было положительного, поучительного, с точки зрения приобретения боевого опыта, а также отрицательного, чтобы извлечь уроки. За это время все было — и удачи, и потери. Только одних танков осталось на поле боя 136, из них 104 «тридцатьчетверки»[139].

Потеряли много и немцы. Они лишились значительной территории, у них был отбит 51 населенный пункт. Потери в живой силе и технике тоже составляли солидную цифру, 3-й мехкорпус уничтожил 13 400 солдат и офицеров, 78 танков, 30 самоходных орудий, 164 орудия разного калибра, 14 самолетов, 137 пулеметов, захвачено 11 самоходных орудий, 63 орудия разного калибра, 96 пулеметов, 55 автомашин и другое военное имущество[140].

Цифры о многом говорят, в первую очередь об определенных боевых успехах, но в ходе боев были и отрицательные моменты, которые сказывались на ходе всей наступательной операции. Когда возник вопрос о том, как отразить в докладе начальный этап ввода корпуса в прорыв, Катуков приказал Никитину писать все так, как было: части 238-й и 180-й стрелковых дивизий прорыва обороны противника не обеспечили. Своим обманом о взятии населенных пунктов Староселье и Дьяково дезориентировали командование армии и корпуса[141].

Катуков снова возвращается к мысли о том, что командование по-прежнему использует механизированные и танковые корпуса разрозненно — и по задачам, и по времени делает вывод: «С целью развития прорыва (в районе реки Лучеса. — В. П.) необходимо было за корпусом в затылок иметь такой же корпус или, по крайней мере, две механизированные и две танковые бригады, пустить их с выходом корпуса на рубеж Галичкино — Жерносеково — Богородицкое, когда противник был в тяжелом положении.

Необходимо иметь, кроме обеспечения флангов корпуса, еще 2–3 стрелковые дивизии с задачей расширить прорыв вправо и влево, не давая противнику закрыть горловину прорыва, в ее основании, закрепить успех корпуса»[142].