Читать онлайн «Гроза панцерваффе». Страница 17

Правда, вместо «шпал» на петлицах появились две звездочки, нарисованные химическим карандашом штабным телефонистом Вавиловым.

Генерал посмотрел на часы, они показывали половину десятого. Началась артиллерийская подготовка, залпы рвали морозный утренний воздух, с сосен посыпался выпавший накануне снег. Где-то недалеко, ухая, разрывались снаряды. Артобстрел Скирманова продолжался. Когда разрывы затихли, к окраинам села по снежной целине устремились танки Лавриненко. Немцы начали бить из противотанковых орудий, расположенных за оградой кладбища. Огонь постоянно усиливался. Он не давал машинам Заскалько и Полянского приблизиться настолько, чтобы поразить цели.

В ходе первой перестрелки засечены были огневые точки врага. Комбриг ввел в бой группу Гусева. «Тридцатьчетверки» с ходу ударили по Скирманову. Пошли в атаку мотострелки, но они вскоре вынуждены были залечь из-за плотного пулеметного и минометного огня: танки, оказалось, не успели подавить до конца огневую систему противника. Да и сами немцы перешли в контратаку. Гусев передал по радио: цепи идут во весь рост.

Катуков понял: психическая атака. Такое уже бывало, и не раз. Последовал приказ с командного пункта — бить осколочными снарядами.

Психическая атака захлебнулась. Немцы попятились. Но батальон Передерия по-прежнему лежал в снегу. Со стороны кладбища продолжали бить крупнокалиберные пулеметы и минометы. Через некоторое время немцы возобновили атаку, устроив маскарад с переодеванием. Бурда, прорвавшийся к окраинам села, сообщил, что какие-то «красноармейцы» обстреливают мотострелков.

Красноармейских частей под Скирмановом быть не могло. Значит, хитрят фрицы. Комбриг понял это сразу и попросил артиллеристов дать несколько залпов по скирмановскому кладбищу, из траншей которого появлялись мнимые красноармейцы. Огневой налет отрезвил противника.

Тем временем танки Бурды начали громить блиндажи, пулеметные гнезда немцев, обеспечивая атаку мотострелкового батальона.

Бой шел уже несколько часов, а закрепиться у Скирманова не удавалось. Наблюдатель сообщил о том, что появились немецкие танки. Слева, со стороны небольшого леса, шло около десятка T-IV. Завязалась танковая дуэль. В бой вступили группы Бурды и Гусева. Дрались наши танкисты отчаянно, подбили 5 вражеских машин, заставив другие ретироваться с поля боя. Были потери и с нашей стороны, повреждены машины Полянского и Заскалько. Сгорело несколько танков типа БТ.

Продолжать бой было, по крайней мере, нецелесообразно: не избежать больших потерь. Катуков прекратил атаку и отвел войска на исходные позиции.

Тут же на командном пункте стали разбирать причины неудачной атаки. Все-таки в чем-то был просчет. В чем? Да, противник основательно укрепился, и сил у него здесь, у Скирманова, предостаточно. Но это не повод, чтобы отказаться от атаки вообще. И Кульвинский, и Никитин настаивали на ее продолжении, хотя события развивались не так, как хотелось бы. Комиссар Бойко даже предложил изменить направление удара, атаку начать на левом фланге и попросить соседа командира 26-й танковой бригады Малыгина поддержать огнем.

Выслушав всех, Катуков согласился с тем, что атаку на Скирманово надо продолжать. В ходе боя серьезно нарушена система обороны противника. Если начать атаку ночью, к этому времени немцы не успеют ее перестроить, к тому же наверняка не ожидают, что за первой атакой последует вторая.

Приближалась полночь. Мотострелковый батальон незаметно выдвинулся к Скирманову. Передерий ждал сигнала. Как только артиллеристы закончили обработку немецкого переднего края, снова пошли в атаку танковые группы Гусева, Бурды и Лавриненко. За ними ринулись мотострелки. Удар был настолько стремительным и неожиданным для немцев, что поначалу они сопротивлялись вяло, неуверенно, только когда мотострелки подошли вплотную к селу, начали огрызаться все огневые точки.

Наши танки двигались рывками, словно пехотинцы короткими перебежками, вели огонь из любого положения. Группа Лавриненко прорвалась на северную окраину Скирманова, уничтожила несколько дотов и минометную батарею. Группа Бурды на южной окраине подбила 5 танков, разогнала вражеских автоматчиков. До центра села совсем близко, но именно оттуда били противотанковые орудия и минометы.

Бурда сообщил по радио: группа потеряла два танка, двигаться дальше мешает заградительный огонь противника. Катуков послал в Скирманово два танка КВ. Теперь уже почти все танковые силы были задействованы в бою. Остался небольшой резерв. Понес потери и Лавриненко, дважды запрашивал о помощи.

Комбриг медлил, не вводил в бой оставшиеся в резерве танки. Со стороны могло показаться, что он проявляет равнодушие, скаредность, хуже того — безразличие к судьбам людей. Но это не так. За командирским спокойствием скрывалось многое. Бойко потом признавался: «Честное слово, его (Катукова. — В. П.) скупость некоторых злила. Ну, скажи на милость, зачем так жаться? Кажется, вот-вот, подбрось еще пяток танков, и все кончится. А он их держит в резерве. И ведь правильно держит! Именно поэтому победа досталась нам не такой дорогой ценой, какую пришлось бы заплатить, если бы мы хоть чуть-чуть погорячились, поспешили…»[41]

Бросил, конечно, комбриг в бой свой резерв, но только после того, как увидел, что наступил кризис в обороне противника, когда гитлеровцы окончательно выдохлись. Теперь важно было добить их.

Свежие танковые силы завершили операцию в Скирманове. Немецкое командование пыталось изменить ситуацию в свою пользу, подбрасывало подкрепления осажденному гарнизону, но гитлеровцы, попав под огонь наших танкистов, откатывались назад.

Огонь противника ослабевал, сопротивлялись лишь отдельные группы немцев. В одной из стычек был тяжело ранен командир мотострелкового батальона Передерий. Узнав об этом, Катуков вызвал помощника начальника штаба Ивана Лушпу и приказал принять батальон. Надо было ликвидировать последние очаги сопротивления в Скирманове и подготовить мотострелков к наступлению на Козлово.

К утру 13 ноября с гарнизоном в Скирманове было покончено. Установилась непривычная тишина. Над горевшими домами еще клубился дым. Вдоль улиц стояли подбитые танки — наши и немецкие, валялись опрокинутые мотоциклы, орудия. Кругом, куда ни посмотришь, — трупы в серо-зеленых шинелях. Бригада выдержала тяжелый бой, но задачу выполнила только наполовину. Предстояло еще взять Козлово.

Пока танковые экипажи готовились к новой атаке, заправлялись горючим, загружали боеприпасы, делали мелкий ремонт, пока мотострелки приводили себя в порядок, Катуков и Кульвинский прошли по Скирманову, осмотрели разбитые гитлеровские узлы сопротивления, трофейную технику. У тяжелого орудия толпились бойцы, рассматривая неиспользованные снаряды необычной формы. Ими немецкие артиллеристы пробивали мощную броню наших танков КВ. Это были бронебойные снаряды, наружная оболочка которых делалась из мягкого металла, а внутри находился закаленный сердечник. Новинку артиллерийского вооружения противника немедленно отправили в Главное артиллерийское управление. Впоследствии наша промышленность наладила выпуск подкалиберных снарядов, так их стали называть позже. Применение под Курском таких боеприпасов сыграло немаловажную роль.

Не зря старался Гудериан, коль за короткий промежуток времени на фронте появились мощные пушки и бронебойные снаряды. А ведь еще недавно жаловался на то, что «наши 37-мм противотанковые пушки оказались бессильными против русских танков Т-34, дело дошло до паники…». Но и тут танкисты-гвардейцы оказались на высоте. После завершения боя в Скирманове всем подразделениям, штурмовавшим село, был дан короткий отдых, всего три часа. Капитан Иван Душа доложил, что мотострелки готовы к бою.

Для поддержания мотострелкового батальона Катуков выделил три танка — экипажи Самохина, Луппова и Матросова. И снова несколько машин придержал на крайний случай.

Брать Козлово пришлось так же тяжело, как и Скирманово. При этом Катукова поддерживали 27-я и 28-я танковые бригады. При первой атаке плотный огонь противника заставил мотострелков залечь. Последовали новые атаки — и снова неудачи. Более суток шел штурм села. Наконец наступил перелом. В одном из штабных документов 4-й гвардейской танковой бригады об этом бое говорилось так: «27-я, 28-я и 1-я гвардейская танковые бригады во взаимодействии с 865-м и 1308-м стрелковыми полками после троекратных атак окружили Козлово. Оно горит»[42].

Сколько мужества и героизма проявили танкисты и пехотинцы! Этого нельзя измерить никакой мерой. По три-пять раз в день машины заправлялись горючим, пополнялись боеприпасами и снова уходили в бой. Только к вечеру 14 ноября гитлеровцы были выбиты из Козлова.