Читать онлайн «Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта». Страница 32

Впрочем, иногда прислушиваться к мнениям древних хронистов необходимо даже тем, кто ими явно пренебрегает. Например, если бы Лев Николаевич внимательно читал Иордана или Марцеллина, он знал бы, что никаких двухсот лет ни у аланов, ни у готов не было. Нападение гуннов, до того живших изолированно, было внезапным, разгром аланов, а затем готов — почти мгновенным. Глядишь, почитал бы великий ученый труды своих средневековых коллег и не попал бы в неловкое положение, сморозив явную, как он любит выражаться, «чушь», которая тем более непростительна, что у него имелись все «возможности проверить тенденциозную информацию».

Но вернемся к тем преимуществам, за счет которых эти «деграданты» гунны вдруг добились столь поразительных военных успехов. Поскольку сторонники гумилевской версии ничего путного в этом плане дать нам не смогли, попробуем самостоятельно разобраться в данном вопросе.

Ко времени появления гуннов в степях Северного Причерноморья в экипировке кочевников Великой степи произошли значительные изменения. Во-первых, появилось новое, твердое седло с деревянными вставками и высокими луками. Ранее, как известно, в таковом качестве использовали плоские кожаные подушечки, набитые овечьей шерстью.

Более жесткое седло, составленное из деревянной основы и обтянутое сверху кожей, повторяющее очертания нижней части тела и дающее дополнительную опору спине всадника, придало посадке конного воина дополнительную устойчивость, существенно облегчило его положение в ближнем бою. Отныне он мог опереться при замахе на высокую переднюю луку, следовательно наносить удары мечом стало сподручней. Это новое седло оказалось настолько удобным, что гунны, к примеру, проводили в нем большую часть своей жизни.

Изменилось и стрелковое оружие — лук. В первые столетия нашей эры кочевые народы евразийских степей, во всем подражавшие знаменитым скифам, удлинили их традиционное метательное орудие, костяные или роговые пластинки стали крепить не только посредине, рядом с соединительной планкой, но и на концах плечей. Места крепления тетивы таким образом делались более жесткими и выгибались вперед под острым углом. Если вы не забыли форму скифского лука, то представьте, что «рога» его на концах стали длиннее и развернулись в сторону выстрела.

В результате, как пишут английские исследователи истории этого вида оружия Макьюэн и Миллер, «на конце каждого плеча образовался составной рычаг. Такие рычаги позволяли лучнику сгибать более жесткое плечо лука с меньшим усилием»{131}. Иначе говоря, по своим техническим характеристикам такой относительно легкий лук почти не уступал современному спортивному, где используется специальная система блоков и самые совершенные материалы.

Это грозное оружие позволяло гуннам пробивать своими стрелами с костяными наконечниками кожаные и металлические доспехи своих врагов. Правда, у этого изобретения были и свои минусы. Лук оказался несколько длиннее скифского, а значит, не столь удобен для всадника. Тем не менее в целом, как видим, в выигрыше от новшеств оказались те из кочевников, кто предпочитал стрелковую тактику или рубку мечами в ближнем бою, как, например, гунны, а не любители длинных копий, каковыми являлись аланы или их сарматские родственники.

Каждый вид оружия предполагает свой способ ведения войны. Гунны в этом плане были в основном продолжателями традиций царских скифов. Основу их войска составляли стреляющие всадники. Недаром древние о них сообщали: «Они воюют на расстоянии». Аммиан Марцеллин, оценивая гуннов как воинов весьма высоко, писал об их тактике: «В бой они бросаются клином, и издают при этом грозный завывающий крик. Легкие и подвижные они вдруг рассеиваются и, не выстраиваясь в боевой порядок, нападают то здесь, то там, производя страшные опустошения…» Хотя, как мы знаем, эти дикари могли выдержать и непосредственное столкновение с противником. Они смело сражались в контактном бою при помощи узких длинных мечей и арканов{7}.

Гумилев удивляется тому обстоятельству, что соседи не заимствовали их тактику. Но, во-первых, все произошло слишком быстро для того, чтобы какое-либо из окружающих племен смогло бы перевооружиться и обучить своих воинов новому способу ведения битвы. А во-вторых, нельзя сказать, что оружие гуннов, их воинское искусство были намного совершенней, чем у тех, с кем довелось им сражаться.

Напротив, в целом, они были дикарями во всем, включая вооружение. Если их соседи, сарматы или готы, вступали в битву в кольчужных доспехах, со шлемами и щитами, то гунны покрывали свои тела лишь звериными шкурами. И дело не столько в совершенности их оружия, сколько в том, что оно оказалась чрезвычайно эффективным в борьбе именно против соседей.

Как бы это проще объяснить? Знаете детскую игру — «камень, ножницы, бумага»? Сам по себе любой из этих символов не лучше остальных и может проиграть. Но в определенном сочетании он превосходит другие. «Бумага» накрывает «камень», «ножницы» режут бумагу. Примерно то же самое происходит и в столкновении меж собой различных воинских тактик. Вариант «конный лучник» вовсе не идеален. Но оказался чрезвычайно удобен в войне как с сарматами, так и с готами.

Посмотрим, что произошло при встрече гуннской орды с сарматскими племенами Причерноморья. Хотя легендарные потомки амазонок и скифов и дробились на многочисленные народы, наиболее воинственные из них, покорившие к этому времени прочих, звались аланами. Они и приняли на себя первый удар гуннской орды. «Аланов, хотя и равных им в бою, но отличных от них общей человечностью, образом жизни и наружным видом, они также подчинили себе, обессилив частыми стычками», — сообщает Аммиан Марцеллин{7}. В этих трех словах: «обессилив частыми стычками», показавшихся Гумилеву полной «чушью», между тем заключена вся суть стратегии гуннов.

Аланы, как и их предшественники сарматы, — великолепные конные бойцы. Одетые в доспехи и вооруженные длинными копьями, они воевали сомкнутым строем, устремляясь на врага единой вытянутой линией по команде своих предводителей. Помимо физической силы удара тяжеловооруженной конной лавы, враг Испытывал глубокий психологический шок: вид несущейся лавины коней, грохот тысяч копыт, оскаленные морды лошадей, крики всадников и их воздетое и нацеленное оружие могли повергнуть в ужас почти любого противника.

Недаром во всех древних уставах пехоте категорически запрещалось поворачивать вспять и спасаться от кавалерии бегством. Оставшись в строю, ратник, особенно копьеносец, мог выиграть сражение, бегство же означало неминуемую гибель. Устрашить противника были призваны и необычные штандарты — развевающиеся на ветру изображения драконов, которые сарматскому войску заменяли знамена.

Римляне впервые увидели этих летящих над войском крылатых змеев во втором веке нашей эры, когда новые племена сменили скифов на просторах Причерноморья, и были очень поражены новшеством. Вот что пишет в своей «Тактике» (137 год) Квинт Флавий Арриан: «Скифские (здесь в смысле — сарматские) военныезначки представляют собой драконов, развевающихся на шестах соразмерной длины. Они сшиваются из цветных лоскутьев, причем головы и все тело делаются наподобие змеиных, как можно представить страшнее. Выдумка состоит в следующем. Когда кони стоят смирно, видишь только разноцветные лоскутья, свешивающиеся вниз, но при движении они от ветра надуваются так, что делаются очень похожими на названных животных и при быстром движении даже издают свист от сильного дуновения, проходящего сквозь них»{11}.

Нельзя не увидеть в этих летящих по ветру сарматских драконах почти точную копию тех воздушных змеев, которые были изобретены в Китае и до сих пор радуют жителей этой страны. Тем более что и отлитые в металле изображения этих сказочных чудовищ, в изобилии обнаруженные археологами на территории Средней Азии, также выполнены в стилистике, близкой Поднебесной. Но откуда у кочевников азиатских пустынь и степей могли появиться дальневосточные художественные традиции? Не говоря уже о китайской технике воздушных змеев? Впрочем, оставим пока этот вопрос без ответа, вернемся к сарматскому войску.

Согласитесь, — это было эффектное и устрашающее зрелище: мчащиеся всадники, острые копья, свистящие, шевелящиеся в воздухе драконы.

Но гунны не испугались тряпично-кожаных китайских воздушных змеев. Они не боялись и отступать пред несущейся аланской конной лавой. Ибо использовали против наследников амазонок типично скифскую тактику всадника-стрелка, который разворачивается и ретируется от противника, осыпая последнего тучей стрел. Очевидно, что легковооруженные (никаких доспехов, только одежда из звериных шкур) кавалеристы-гунны на своих невысоких, но быстрых и выносливых лошадках просто не позволяли более тяжелым аланам себя догнать. При этом их выстрелы были опасны для сарматских всадников, ибо те не имели щитов, но только чешуйчатые или кольчужные доспехи, которые пробивали пущенные гуннами стрелы.