Читать онлайн «Европа и ислам  История непонимания». Страница 23

Однако именно в связи с крестовыми походами внутри «христианского общества» (corpus christianorum) впервые начали вызревать ферменты уже ясно обозначившегося национального самосознания — немецкого, французского, кастильско-арагонского, — которые начинали влиять на политику так называемых «феодальных монархий». Во время третьего крестового похода потребность сохранять национальные различия была уже настолько сильной, что рыцари, хоть и объединенные общим делом и обетом, все же носили (следуя нововведению, возникшему во время похода на вендов) кресты различных цветов: французы — красные, англичане — белые, фламандцы — зеленые. Соперничество французского короля Филиппа и Ричарда Львиное Сердце у стен Акры в 1191 году положило начало спору, которому было суждено продолжаться много веков.

Но результаты крестового похода — бывшего главным пунктом программы Папы Иннокентия III — не соответствовали ожиданиям понтифика. Экспедиция, о которой было объявлено в 1202 году, завершилась спустя два года завоеванием Константинополя крестоносцами и венецианцами, а также распадом Византийской империи; походы против племен, обитавших на берегах Балтики, и против альбигойцев в южной Франции, хотя и узаконенные Папой, привели к последствиям, которые не слишком его устраивали. По-прежнему неясным остается такой эпизод, как «крестовый поход детей» в 1212 году, который принес выгоду разве что средиземноморским работорговцам. Только в Испании борьба против альмохадов дала положительные результаты.

16 июля 1195 года альмохадский халиф Абу Йусуф Йакуб ал-Мансур в крупном сражении при Аларкосе разбил войско кастильского короля Альфонса VII. Прошло всего восемь лет после поражения при Гаттине и взятия мусульманами Иерусалима: христианский мир почувствовал, что он зажат в тиски. Несомненно, ощущение неотвратимой опасности сыграло свою роль в избрании Папой такого деятеля, как Лотарио ди Сеньи, который со всей решительностью высказывался за возобновление крестовых походов. Аквитанцы, ранее давшие обет присоединиться к походу в Святую землю, получили право исполнить его, действуя против мусульман Испании. Взятие альмохадами крепости Сальватьерра в 1210 году побудило Папу к объявлению нового похода. Кампания, в которой приняли участие короли Альфонс Кастильский и Педро Арагонский, — к ним позже присоединился Санчо Наваррский и еще много испанских, португальских и южнофранцузских рыцарей — увенчалась 17 июля 1212 года крупной победой при Лас-Навас-де-Толоса, между Кастилией и Андалузией.

В истории встречается немало примеров сосуществования разнонаправленных тенденций, и не только в отношениях Европы и исламского мира. В XIII веке параллельно шли два противоположных процесса: на Востоке — медленная агония того, что осталось от Иерусалимского королевства, в котором велась ожесточенная борьба за трон между феодальными сеньориями, торговыми общинами и рыцарскими орденами; на Западе — Реконкиста, делавшая новые успехи.

Теперь намерения вернуть Иерусалим силой оружия постепенно отходили на второй план, тем более что захват города мусульманами не стал препятствием для паломничества христиан. Крестовые походы 1217–1221 и 1248–1254 годов (первый из двух походов, которые возглавлял Людовик IX, король Франции) были направлены против портовых городов Нила. Людовик IX (Святой) в апреле 1250 года был взят мусульманами в плен; после освобождения он целых четыре года провел на сирийско-палестинском побережье, руководя воcстановлением фортификационных сооружений того, что оставалось от государства крестоносцев, и пытаясь посредничать между враждующими силами, которые определяли жизнь этого угасающего осколка Европы.

Между тем были испробованы и многие другие альтернативы. В 1228–1229 годах император Фридрих II по условиям перемирия с египетским султаном получил Иерусалим, лишенный укреплений и неспособный к защите. Позже, в сороковых-девяностых годах XIII века, были сильные надежды на помощь «татар» (монголов), которые завоевали большую часть центральной и западной Азии вплоть до юга России и Персии. Между тем неотвратимо наступали времена жесткого пересмотра всей политической ситуации на Ближнем Востоке. В 1244 году хорезмские кочевники вошли в Иерусалим, неукрепленный согласно договору между германским императором и египетским султаном: они изгнали оттуда около шести тысяч христиан и истребили около двух тысяч в жестоком побоище, какие случались не часто. В 1250 году мамлюки — рабы-воины, гвардейцы египетских султанов-айюбидов — свергли своих хозяев и заняли их место, поклявшись мстить тем крестоносцам, которые предпочитали существовавший ранее порядок. Наконец, в 1258 году монголы под предводительством Хулагу-хана захватили Багдад и убили последнего халифа-аббасида. За несколько лет равновесие сил на Востоке было полностью нарушено.

В 1274 году Папа Григорий X, который много лет провел в Святой земле в качестве папского легата, на Втором Лионском соборе высказал просьбу посылать ему обстоятельные предложения по организации нового, эффективного крестового похода. Так появилась богатая и во многих смыслах интересная литература «о новом обретении Святой Земли» (de recuperatione Terrae Sanctae), содержащая массу сведений в области стратегии, тактики, географии, логистики, экономики и финансов. Авторами этих порой весьма многословных трактатов порой были знаменитые в истории личности — например, великий магистр тамплиеров Жак де Моле, известный адвокат Филиппа IV Пьер Дюбуа, генуэзский флотоводец Бенедетто Дзаккариа, венецианец Марино Санудо Торселло. В этих трудах предлагалось множество выходов из тупика, в который зашло дело крестоносцев: осада портов на Ниле, которая вынудила бы султанов-мамлюков, правителей Иерусалима, уступить Святой город в обмен на снятие блокады; объединение рыцарских орденов; предложения переустроить систему финансирования будущих экспедиций. Но все это не помешало египетским султанам-мамлюкам за несколько лет ликвидировать остатки «франкских» гарнизонов в Святой земле. Последняя крепость — Акра — пала, как известно, в 1291 году.

Святой год, провозглашенный Бонифацием VIII, имел многообразную тематику, но в том числе подразумевал частичную замену паломничества в Иерусалим с соответствующим отпущением грехов (эта практика оставалась неизменной) на паломничество в Рим: то есть замену гроба Спасителя на могилу апостола. Именно в этот Святой 1300-й год, в то время как паломничество в Рим достигло своего пика, распространилось ложное известие о том, что монголы, придя из Персии, завоевали Иерусалим и собираются вернуть его христианам. На некоторое время Европа поверила в этот мираж. Затем произошло уничтожение ордена тамплиеров в ходе известных, но при этом довольно загадочных событий 13 071 312 годов: оно имело эпохальное значение, которое выходило за рамки сиюминутных обстоятельств. После падения Акры орден изжил себя: он не сумел приспособиться к новым обстоятельствам — в отличие от ордена св. Иоанна, который закрепился на Родосе и продолжал активно действовать в новых условиях. Даже если отвлечься от причин, которые побудили французского короля начать репрессии против тамплиеров, а папскую курию — поддержать эти репрессии, орден казался пережившим свое время — не считая, разумеется, Пиренейского полуострова, где тамплиеры по-прежнему играли важную роль в Арагоне и в Португалии и где «упразднение» ордена было скорее юридической фикцией.

С другой стороны, ситуация в Испании вообще выглядела по-особому. После Лас-Навас-де-Толоса понтифики, казалось, поддержали королей Кастилии и Арагона, склонных рассматривать Реконкисту как сугубо испанское дело. Но и Иннокентий III, и Гонорий III давали понять, что события в Испании не должны отвлекать силы от Востока. В самом деле, казалось, что ситуация на Пиренейском полуострове постепенно налаживается, в то время как на другом конце Средиземного моря все определеннее происходило обратное. Тем не менее рыцари из южной Франции продолжали активно принимать участие в иберийских делах, а крестоносцы, отправлявшиеся в Сирию по морю из Англии, Голландии или земель нижнего Рейна, часто делали остановку у португальских берегов, чтобы помочь в захвате какой-нибудь сарацинской прибрежной крепости. Кроме того, во второй четверти XIII века наступил кризис власти альмохадов: из Африки на Пиренейский полуостров больше не приходила военная помощь, и этим пользовались как кастильцы, так и арагонцы. Альмохадский халиф ал-Мамун (1227–1232) даже нуждался в косвенной поддержке кастильского короля, чтобы подчинить себе мелкие эмираты, еще остававшиеся в ал-Андалусе, и боевая готовность его войск в немалой мере зависела от христианских наемников, доля которых была высока.

При постоянной помощи испанских рыцарских орденов и поддержке предоставленных Папой индульгенций король Хайме I Арагонский в результате двухлетней кампании — с 1229 по 1231 год — завоевал Майорку, а в 1232–1253 годах — Валенсию. Со своей стороны Фердинанд III Кастильский (который, как и Людовик IX, будет впоследствии причислен к лику святых) в период с 1230 по 1248 год занял один за другим Бадахос, Херес, Кордову и, наконец, Севилью. Эти завоевания снискали ему огромную славу: он был единственным христианским триумфатором в мире, где мусульмане и монголы, казалось, неизменно одерживали победу. Но тот факт, что Папа разрешил и даже благословил в 1246 году крестовый поход, который затем привел к взятию Севильи, одного из самых крупных городов того времени (несмотря на то, что именно тогда Людовик IX бросил все силы на подготовку великой экспедиции в Египет и Святую землю), еще раз говорит о том, что хотя Пиренейский полуостров и оставался «западным крылом» христианского фронта, испанский крестовый поход при этом был внутренним делом испанцев. Это мнение утвердилось до такой степени, что св. Фердинанд смог финансировать свой поход за счет «tercias reales» — то есть трети от десятины, которую собирала кастильская церковь.