Читать онлайн «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток». Страница 16

Но, получив желаемые замки, ливы посчитали, что можно вновь вернуться к старой языческой вере. Таким, образом, успех миссионерской деятельности Мейнхарда не был очевидным. Проповедник и его соратники увидели, что их труды пропадают даром, поэтому Мейнхард решил покинуть Ливонию вместе с торговцами. Но немецкие торговцы были озабочены безопасностью торгового пути и наличием перевалочной базы, поэтому пообещали епископу прислать войска для восстановления прежнего положения. Но и ливы были не так просты. Они не захотели отпустить проповедника от себя, вновь пообещав креститься. И опять они не сдержали слова. Положение Мейнхарда среди ливов сделалось весьма сложным. Ливы не доверяли Мейнхарду, его люди были побиты, имущество разорено, а попытки покинуть край не удавались. Мирная проповедь христианства среди ливов провалилась.

По просьбе Мейнхарда Теодорих тайно смог оставить край эстов и направился к римскому папе с сообщением о делах в Ливонии. А Мейнхард так остался в Икшкиле, где и умер в 1196 году, по-видимому, так и не узнав о том, что папа объявил Крестовый поход против язычников в Ливонии.

Так какую же ошибку совершил князь Владимир и совершал ли он ее вообще?

Владимир пришел к власти в Полоцке после смерти Всеслава Васильковича, около 1181–1184 годов. В отличие от предшественника, сумевшего дипломатией, а иногда, вероятно, и силой, вновь собрать и сплотить раздираемое усобицами государство, он явно был не столь решительным правителем. Но вряд ли соглашение с купеческой делегацией было проявлением политической слабости нового лидера «конфедерации». Немцы в 80-х годах XII века были скорее союзниками, чем врагами Владимира, ведь они были также заинтересованы в свободе торговых путей и, к тому же, были основными партнерами Полоцка в международной торговле. Был у них с Владимиром и общий противник и конкурент – земгалы. Нельзя забывать и о том, что Владимир Полоцкий не был в своей стране самодержавным монархом. В жизни города огромную роль играло вече, князь принимал решение только по его «приговору», а правителя, нарушающего волю города, ждало изгнание, а может быть и арест. Полоцкие купцы и бояре, богатевшие с международной торговли, конечно, желали контролировать Двинской путь и всецело поддерживали политику «окняжения» ливских земель. Но Полоцк, как и любой другой торговый центр, не был заинтересован в длительных военных конфликтах, надолго затворявшим пути купеческим судам. И полоцкому князю, стремившемуся отстоять подвластные территории, приходилось постоянно быть между этих двух огней, чем и объяснялась его иногда даже слишком нерешительная политика. Вступи он, к примеру, в конфликт с купеческим посольством в 1185 году, это могло сказаться на торговых сделках, а значит, не понравиться вечу. Спокойно отнесся Владимир и к строительству Икшкиле, первого немецкого замка в Ливонии. Ведь, по заверениям Мейнхарда, его строили от беспокойных соседей Ливонии, которые были одновременно и врагами Полоцка.

Епископ Мейнхард

Иное дело, разрешал ли он в действительности миссию Мейнхарда? В принципе, его позициям в Прибалтике сама по себе она ничем не угрожала, напротив – дальнейшее сближение тевтонских купцов с ливами было в его интересах. Князь Владимир в конце XII века не думал и, конечно же, не мог предполагать, что последует вскоре за прибытием первых немецких миссионеров. В то время, когда Мейнхард появился при дворе полоцкого князя, еще не было непримиримости между двумя христианскими церквями, и еще никто не мог предсказать чудовищного разорения крестоносцами Константинополя в 1204 году. Неудивительно, что для Владимира, занятого своими проблемами, не было большой разницы между христианскими священнослужителями. К тому же, какой вред мог принести миссионер на такой далекой окраине его владений?

Десять последующих лет на Двинском пути царило спокойствие. Ни Мейнхард, ни немецкие купцы не нарушали договоренностей с полоцким князем, и у Владимира не было повода для противодействия его миссии. Торговля на Двинском пути велась активно, ливская дань исправно поступала в Полоцк, к тому же построенная немцами Икшкиле смогла отбить атаку земгалов на границы «конфедерации». Но как часто бывало в практике средневековых договоров, они были прочными, пока были живы те, кто их подписывал. Так случилось и с соглашением между Мейнхардом и полоцким князем. Со смертью первого ливонского епископа отношение немцев к владычеству Полоцка в Ливонии становилось иным.

Теодорих все-таки добрался до далеких покоев римского папы и доложил о состоянии дел в новой церкви. Доклад его был принят к сведению. Последовала реакция – папское отпущение грехов всем, кто возьмет крест и отправится для помощи в восстановлении церкви в Ливонии. Первый Крестовый поход состоялся уже в 1197 году. Возглавляли войско, состоявшее из шведов, немцев, датчан и готландцев шведский ярл Биргер Броса[32] и Теодорих.

По-видимому, отплывали крестоносцы с Готланда, откуда совсем недалеко до берегов языческой Курляндии, куда все и направлялись, но занесло корабли в Виронию, край, заселенный эстами. Предводители разноплеменного войска начали переговоры со старейшинами эстов о принятии теми крещения. Однако шведский ярл прервал эти переговоры и со своими людьми покинул соратников. Поэтому первый поход окончился безрезультатно. Возможно, шведам не удалось договориться с немцами о разделе будущих владений.

Тем временем в Бремене были извещены о смерти первого епископа Мейнхарда и назначили его преемником аббата Луккабургского монастыря – Бертольда. Бертольд принадлежал к цистерцианскому ордену и пользовался авторитетом в римской курии, о чем говорит тот факт, что в 1188 году ему было поручено разрешить некий спор Бременского архиепископа с канониками. Зимой 1196–1197 года архиепископ Хартвиг II посвятил Бертольда в сан епископа.

Последователь Мейнхарда тотчас же направился в Ливонию, чтобы вступить во владение церковью. Однако ливы встретили нового епископа весьма враждебно и даже пытались его убить. Тайно Бертольд покинул Ливонию и через Готланд возвратился в Германию. Еще Мейнхард понял, что новую веру у ливов не удастся ввести без военного присутствия христиан. Поэтому Бертольд, подобно своему предшественнику, обратился к римскому папе с жалобой на гибель церкви в краю враждебных язычников. По просьбе нового епископа папа Целестин III издал буллу о крестовом походе против ливов. Бертольд получил право и возможность вербовать крестоносцев в Саксонии, Вестфалии и Фрисландии. По мнению нового епископа, только военная сила могла обеспечить условия для успешного обращения ливов.

Как справедливо отмечает Хайнц фон цур Мюлен, «альтернатива – крещение или смерть – никогда не была содержанием учения церкви, хотя она и приписывается проповеднику крестовых походов Бернару Клервосскому»[33]. Еще святой Августин и папа Григорий I отвергали принуждение при крещении. Крестовые походы, таким образом, должны были заставить язычников прислушаться к миссионерской проповеди. И только. Но теория и реальность – две разные вещи. Для Ливонии это означало одно – конец мирной проповеди.

Летом 1198 года корабли с крестоносным воинством под рукой епископа Бертольда появились в устье широкой Даугавы. Войско разбило лагерь, по-видимому, вблизи ливского поселения, где были постройки немецкой торговой колонии. Поблизости впадала в Даугаву извилистая речка Рига.

В хронике Генриха написано, что крестоносцы остановились в месте Рига (ad locum Rigae). Напомним, что города Риги в ту пору еще не существовало. Впервые данный топоним упоминается именно у Генриха Латвийского. История с происхождением названия Рига остается невыясненной. В этой местности жили ливы, но в ливском языке такого корня нет. Есть множество версий на этот счет. Например, филолог Константин Карулис считает, что топоним «Рига» происходит от древнескандинавского слова «riga» (так же, как и в современном латышском языке, произносившегося с долгой гласной i) со значением «неровность», «излучина». То есть, речь идет не только о названии реки, но о местности с определенным рельефом[34].

Рать Бертольда подступила к стенам нового замка Гольм, построенного на острове посредине реки, и епископ потребовал от запершихся в крепости язычников немедленной сдачи и принятия святого крещения. Бертольд причиной прихода войска назвал отпадение ливов от христианской веры и возвращение к язычеству. Ливы ответили на это: «мы эту причину устраним. Ты только отпусти войско, мирно возвращайся со своими в свою епископию и тех, кто приняли христианство, понуждай к соблюдению его, а других привлекай к принятию речами, а не мечами»[35]. После резонного ответа ливов Бертольд с ливами обменялись копьями в знак перемирия. Войско отступило к лагерю ad locum Rigae.