Читать онлайн «Орден меченосцев против Руси. Первый германский поход на Восток». Страница 12

Из этого сообщения становится ясно, кто реально стоял за военной активностью Литвы. Литовские дружины, как и в прежние годы, состояли на службе у полоцких князей и совершали набеги на новгородские земли по их приказам. Усиление их военной активности говорит лишь о том, что в годы правления Владимира они начинают играть более значительную роль в полоцком войске, чем играли прежде. Не зря еще Н. М. Карамзин высказал предположение, что Владимир Полоцкий был сыном Володаря Гродненского. Такая гипотеза очень хорошо объясняет, что резкий выход литовцев на историческую арену довольно точно совпал с приходом к власти в Полоцке этого князя. Положение литовских дружин на службе полоцким князьям вплоть до вхождения Полоцка в состав Литвы было схожим с положением дружин черных клобуков (т. н. «своих поганых») в Киеве. Кочевники, присягавшие киевским князьям, несли службу по охране рубежей Киевской земли и участвовали в походах. Этот особый статус позволил им с середины XII века играть большую роль в политической жизни Киева, в частности, в призвании на стол того или иного князя их голос часто становился решающим. Литовские дружины, видимо, приносили «роту» Полоцку по той же схеме и на тех же условиях несли военную службу. Эта «рота» шла еще со стародавних времен, когда Всеслав-Чародей водил литовскую рать на Новгород. Из поколения в поколение литовские князья приносили ее Полоцку, даже смуты и усобицы не смогли изменить этого положения вещей. И участие Литвы в военно-политических событий в Прибалтике в начале XIII века определилось не столько ее собственными интересами, сколько верностью древней клятве предков.

В начале 1180-х годов умер Всеслав Василькович, чье двадцатилетнее княжение стало для Полоцка не менее успешным, чем княжение его великого тезки и пращура Всеслава-Чародея. На полоцкий стол взошел известный по немецким хроникам князь Владимир, возможно носивший отчество Володаревич. От своего предшественника он получил страну, вступившую в пору своего второго расцвета. Полоцкое государство распространило свою власть на значительную часть Прибалтики. Ему подчинялись южная Латгалия, Селия, Литва и часть Ливонии. Можно сказать, что к моменту прибытия в Полоцк монаха Мейнхарда держава князя Владимира была главенствующей силой в регионе. Лишь только земгалы продолжали успешно сопротивляться распространению полоцкого влияния. Что же представляло собой государство, оставленное в наследство Владимиру?

Ответить на этот вопрос помогает процитированное выше сообщение о походе 1180 года и некоторые другие данные. Сам список князей – участников похода на Друцк говорит о том, что политическая консолидация при Всеславе происходит уже на новой основе. Полоцкое княжество в этот период представляет собой сильно децентрализованное образование с сохранением лидерства метрополии как места княжения «старейшего», аналогичное Киевской Руси XII века. Но в отличие от Киева сам политический центр государства Полоцк приобрел черты феодальной республики с практикой приглашения князей и высокой ролью управляемого боярами веча. Из приведенного выше списка князей обращает на себя внимание то, что имя витебского князя Брячислава стоит впереди имени его брата, правившего метрополией. Это может указывать на то, что реально Брячислав Василькович был старше своего брата, и что «старейший» в полоцком княжестве определялся не классическим лествичным правом, основанном на родовом старшинстве, а решением полоцкого веча, получившего право на приглашение и изгнание князей. Помимо старых уделов, возникших после раздела 1101 года, в этой своеобразной конфедерации имелись и иноплеменные княжества: латгальские Кокнесе и Ерсика, управляемые князьями из династии Рогволожичей, имевшее собственную династию Литовское княжество и относительно зависимая земля ливов. Разнородность культур этих земель говорит о самостоятельности их внутренней жизни, но в то же время эта, казалось бы, аморфная форма государства на деле оказалась довольно прочной как раз по причине своей гибкости. Как показывает описание событий, среди причин неудачи Полоцка в борьбе за Прибалтику не видно внутренней слабости государства, как, к примеру, в причинах упадка Киевской Руси. Просто Владимиру пришлось столкнуться с более сильным противником, за которым фактически стояла вся католическая Европа во главе с императором Германии и папской курией.

Наиболее сложную политическую структуру мы наблюдаем в Латгалии. В латгальском Подвинье располагались два вассальных Полоцку княжества – Кокнесское и Ерсикское.

Небольшое княжество Кокнесе было воротами «конфедерации». Ниже по течению Даугавы, где начинались земли ливов, полоцких опорных пунктов больше не было. Княжество занимало подчиненное положение, о чем свидетельствует терминология Хроники Генриха Латвийского. В отличие от обычного именования русских князей «королями» (rex), князь Кокнесе везде обозначен автором словом «regulus» (букв. «маленький король», «королек»). Это говорит о том, что он имел более низкий политический статус в сравнении не только с полоцким великим князем (magnus rex), но и правителями крупных удельных княжений, таких как Витебск или Ерсика.

Кокнесский замок имел небольшую площадь (2000 кв. м), был обнесен валом с мощными деревянными стенами, в которых археологами обнаружены остатки ворот. Площадка городища была густо заселена. Здесь находилась резиденция князя-наместника и его дружины, а также многочисленные жилые и хозяйственные постройки ремесленных и купеческих дворов. Укрепленную часть поселения окружал посад, где также жили ремесленники и торговцы. Известно, что в Кокнесе уже с XII века функционировала паромная переправа через Двину, о чем свидетельствует археологическая находка приспособления для натягивания паромного каната. Население Кокнесе было смешанным. Латгалы и селы жили вместе со славянами, как за крепостными стенами, так и на посаде. О значительном присутствии древнерусского населения свидетельствуют и находки фундамента православного храма. При раскопках были открыты нижние части кладки на известковом растворе, сложенной в традициях древнерусского каменного строительства и остатки ступеней, ведущих в здание. Наиболее тесные связи были, конечно же, с метрополией и другими русскими землями. Через Кокнесе купеческие суда из Полоцка и Смоленска проходили в Балтийское море, на Готланд и в северогерманские города, уже тогда стоявшие на пороге создания Ганзейского союза.

Княжество Ерсика, несомненно, было полноценным членом «конфедерации». Оно занимало практически всю территорию подвинской Латгалии и Селии. Ерсикское городище было в три с половиной раза больше Кокнесе – 7600 кв. м. С трех сторон оно имело крутые склоны, с четвертой, напольной, было защищено дугообразным валом. К началу XIII века замок удельного князя уже превратился в настоящий средневековый город. У подножия укреплений возник обширные посад, в которых жили купцы и ремесленники. Подобно Кокнесе, население Ерсики было смешанным, латгальско-селонским с большой долей восточных славян. Кроме того, известно, что на службе ерсикского князя состояли литовцы. К началу XIII века в Ерсике было уже две православные церкви, остатки которых обнаружены при раскопках[25].

Хроника Генриха сохранила имена лишь последних князей Кокнесе и Ерсики Вячко (Vecteke) и Всеволода (Vissawalde). Споры историков об их происхождении ведутся по сей день. Одни считают их потомками Давыда Смоленского, другие Рогволожичами, третьи – местными латгальскими князьями. И вопрос этот очень важен, так как от его решения зависит взгляд на всю политическую историю латгальских княжений. Вряд ли Vetseke и Vissawalde имеют отношение к смоленским князьям, так как в указанное время они еще не занимали полоцкий стол. Записанная В. Н. Татищевым легенда о Святохне, на которую обычно ссылаются ее сторонники, всего лишь легенда, к тому же связь ее персонажей с реальными прибалтийскими князьями очень спорна. Утверждение же о местном происхождении князей Кокнесе и Ерсики противоречит многим известным фактам. По данным археологов в обоих центрах подвинских княжеств имеется значительное древнерусское и православное присутствие. Причем остатки храмов свидетельствуют о том, что они построены в традициях русского каменного храмового зодчества. Храмы датируются XII в., между тем основная часть латгальско-селонского населения княжеств оставалась язычниками вплоть до прихода крестоносцев. И странной бы выглядела картина языческого края, чьи князья, выходцы из местной знати, уже более полувека исповедуют православие и приглашают русских зодчих для строительства храмов. По неоднократному свидетельству Хроники Генриха в Кокнесе и Ерсике проживали русские (ruthenos). Не является доказательством местного происхождения кокнесского и ерсикского князей попытки вывести значения их имен из латышского языка. Князь Вячко именно с этой формой имени упомянут в Новгородской первой летописи. А латинская передача имени Vissawalde вовсе не свидетельствует о начальной латгальской форме Visvaldis. Точно такая же транскрипция славянского имени Всеволод (Vissawald) встречается в скандинавских сагах. Скорее всего, и Вячко Кокнесский, и Всеволод Ерсикский были представителями династии полоцких Рогволожичей, близкими родственниками великого князя Владимира. А значит, латгальские княжения Полоцка управлялись подобно другим удельным княжествам Полоцкой земли, где столы занимали представители местной династии. При этом, конечно же, существовали и латгальские, и селонские князья, согласно феодальной лестнице, бывшие вассалами Всеволода и Вячка.