Читать онлайн «Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола». Страница 18

Род – племя – народность – нация, – считается, что развитие шло именно так. Причем без особых оснований ученые сочли, что род – кровородственное объединение людей – сменил первобытное человеческое стадо. Что это за «стадо» такое, мы вам сказать не можем. На наш взгляд, независимо от того, как появились люди – по Божьему повелению, или медленным «перерождением» отдельных обезьян, или в результате быстрой природной мутации, – они сразу объединялись в семьи, а семьи – в роды, и защищали свою территорию. В конце-то концов, обезьяньи группы в лесу тоже не гуляют абы где.

Род уже знает социальные и производственные отношения, но ему еще не нужен выход вовне. Род самодостаточен, он – независимая социальная структура. Как правило, граница между соседними родами была естественной: речка, горка, – и с соседями не было никаких контактов. При нехватке ресурсов, возникающей из-за перенаселения или природных катаклизмов, воевали – но попавшийся в руки чужак, пленник, не был никому нужен ни для хозяйственных, ни для дипломатических целей, и его просто убивали или съедали.

Отсутствие контактов приводило к быстрой дифференциации языков и вообще культуры. Н. Н. Миклухо-Маклай (1846–1888) обнаружил, что папуасы деревень северо-восточного берега Новой Гвинеи с трудом понимают своих соседей, живущих в 30 минутах пешей ходьбы от них, и совсем не понимают жителей более отдаленных деревень. Весь их интерес был сконцентрирован в узкой полосе: к морю (там рыба) и от моря (там плоды). Легко понять, что до перехода Европы от родового к племенному строю дела тут шли так же.

Племя – следующий тип этнической общности и социальной организации. Происходит переход к экзогамности, подбору жен не в своей семье, а это требует как минимум наличия двух родов в племени, общения между ними. Характерные черты племени: своя территория, коллективные действия входящих в племя родов (войны, охота), единый племенной язык, племенное название и самосознание. В отличие от народности или нации, племя основано на общем происхождении входящих в него родов, на кровородственных связях его членов.

Племенной период знаменует выход интересов сообществ людей вовне. Появляется торговый интерес, потребность обмена женщинами, разными видами продовольствия, ремесленными изделиями. А как же и где это делать, если тысячелетиями люди придерживались принципа «нерушимости границ»? Естественным образом выявились географические точки контакта, места, в которых проводился такой обмен. Поддержание порядка в таких местах так же естественно приводило к появлению поселков, выраставших затем в города.

Н. А. Морозов математически доказал, что города становились центрами административного, экономического и культурного притяжения для окружающих территорий.

Народность – исторически сложившаяся языковая, территориальная, экономическая и культурная общность людей, предшествующая нации. Иначе говоря, требования экономики, культурных связей, военной необходимости приводят к объединению племен. Причем племена объединялись по-разному. В ряде случаев возникал союз племен, родственных по происхождению и языку; так, польская народность возникла из славянских племен полян, вислян, мазовшан; немецкая – из племен швабов, баварцев, альманов и других.

В других случаях происходил захват одного племени другим; так, племена галлов, выходцев с Апеннин, подчинили себе германские племена франков, вестготов и бургундов, образовав французскую народность, а пршемысловцы, вожди племени чехов, подчинили себе постепенно к Х веку пшован, дечан, лемузов, лучан, седлчан, доудлебов, эличан и хорватов. В этом случае общим языком становится язык или более развитого, или более многочисленного племени, остальные языки и диалекты исчезают, а у народности появляется общее имя, территория, экономика и культура.

Города, которые были до этого «окраинными» для всех племен, вдруг становятся столичными, вокруг них возникают поля притяжения, подобные гравитационным или электромагнитным.

Человеческие, общественные «поля притяжения», в отличие от физических, проявляются через деятельность людей, через затраты человеческой энергии и времени. Будь то масса войска или масса товара, затраты энергии на их передвижение и непрерывное возмещение возрастают пропорционально площади поля. Иначе говоря, чем дальше земли от административного центра, тем сложнее управлять. Чем дальше от экономического центра, тем дороже товары.

«В период развития лишь речного и берегового мореплавания реки и береговые полосы кажутся как бы проволочными соединениями электромагнитных масс. По ним, как по линиям наименьшего сопротивления, и направлялось все действие экономических и административно-стратегических сил, а культурные силы, как не сопровождающиеся пропорциональным передвижением весомых масс, легко заходили и в стороны от такого экономического или административного русла», – пишет Н. А. Морозов.

Сейчас мир стал иным! Он менялся каждый раз с появлением новых средств передвижения и связи, со времен Великих географических открытий и развития океаноплавания и до наших дней. Ныне, когда человечество имеет авиацию, телевидение, спутниковые системы связи и сеть Интернет, география центров и полей притяжения изменилась кардинальным образом. Но вычтите из известного вам мира железные дороги, аэродромы, радиостанции, редакции газет, компьютерные сети, и что останется? Физическая география. Именно она, и только она определяла политическую, религиозную, экономическую жизнь и культуру разных регионов планеты.

Земная поверхность весьма разнообразна, а потому этнологические центры притяжения возникали в разных местах. Между ними образовывались граничные пояса естественной интерференции, то есть места, не подверженные влиянию ни того, ни другого центра, и были они всегда захолустьями и экономических, и политических, и культурных полей притяжения, возникавших вокруг сильных городов. Эти пояса и теперь можно проследить по границам человеческих наречий.

Однако если на такой границе появлялся новый город, он неизбежно «перетягивал» на себя часть интересов соседних земель, а значит, и массы их населения. Нарушалось равновесие между центрами, что вело к войнам и перемене влияний центров притяжения.

Именно в городах, а не в степях и пустынях и могли впервые возникнуть достаточно развитая речь и способность теоретического мышления, а вместе с ними и зачатки преемственно передающихся знаний и письменность, правила администрирования и дисциплины. И хотя происходили эти перемены еще в неолитическое время, но отнюдь не десятки тысяч лет от нас, а в века уже нашей эры.

Следующая ступень развития – нация – историческая общность людей, которая имеет в основе территориальное разделение труда. Появляется общенациональный рынок, и теперь уже он формирует общий язык, культуру, экономическую жизнь, определенные особенности характера жителей. Многие этнические особенности нивелируются, подводятся под общий знаменатель, – но для всего мира это означает дифференциацию, более строгое разделение человечества.

Одновременно происходило структурирование таких общественных категорий, как государственность, идеология, шло политическое и юридическое оформления общественных отношений.

Но возникает вопрос: неужели же правила межплеменных и прочих отношений, верования, науки и все прочее, составляющее в своей совокупности то, что называется общественной жизнью, каждый раз придумывалось заново каждым отдельным племенем? Думается нам, что – нет. Все эти правила и прочие категории общественной жизни, зарождаясь в каком-то одном месте, за более или менее продолжительное время становились достоянием племен и народов, соприкасавшихся с народом-изобретателем непосредственно, а через них – всем остальным.

Анализ достоверных источников позволяет сделать вывод, что первой такой культурной общностью, от которой распространились по всей Евразии правила совместной жизни, была народность, населявшая ту землю, которую принято теперь называть «Византийской империей». Конечно, название это условное. Не была эта империя империей, а если была, то занимала не очень большое пространство. И никто в те времена не называл ее Византийской.

Понятно, что первобытные племена Евразии были вынуждены искать, кто рассудит их споры между собой, кто установит законы и обеспечит их выполнение. Властные структуры племен нуждались в общем иерархе. А кто выше всех, кто может «назначить» такого иерарха? Только Бог. Некая местность, первой освоившая опыт управления, стала центром притяжения, поскольку здесь высший иерарх получал помазание на царство от Бога. Это вопрос доверия, так же, как и в случае с деньгами, «обеспеченность» которых – только в доверии пользователей.