Читать онлайн «Тайны Дома Крю. Английская пропаганда в Мировую войну 1914-1918 гг.». Страница 10

Таким образом, в Австро-Венгрии имеется всего около 31 000 000 враждебных Германии и около 21 000 000 дружественных Германии жителей. Германофильское меньшинство господствует над антигерманским большинством. Не касаясь вопроса о демократическом принципе, полагаю, что политика союзников, очевидно, должна быть направлена к тому, чтобы помочь враждебным Германии элементам.

Главными способами этой помощи могли бы быть следующие:

1. Союзные правительства и президент С.-А.С.Ш. должны настаивать на своем решении гарантировать различным народностям Австро-Венгрии демократическую свободу на принципе: «правительство, соответствующее желаниям управляемых». Таких выражений, как «самоуправление» или «автономное развитие» следует избегать, так как они в Австро-Венгрии непонятны и могут создать уныние в рядах друзей союзников.

2. По тем же причинам следует избегать утверждения, что союзники не желают раздела Австрии. Без такого радикального преобразования Австро-Венгрии, которое бы освободило ее народности от германского контроля, нельзя выиграть войну. Габсбургов можно заставить содействовать указанному преобразованию, если пропаганда среди враждебных Германии [45] австрийских народностей будет иметь успех. По своей инициативе Габсбурги не смогут предпринять какое-либо преобразование политического строя, разве только в дружественном Германии духе.

3. Для пропаганды среди враждебно настроенных против Германии народностей следует пользоваться существующими уже агентурами. Это главным образом — богемский (чехословацкий) национальный союз, югославский комитет и различные польские организации.

4. Следует поддержать и поощрить теперешнюю склонность итальянского правительства отказаться от политики, выраженной в Лондонском договоре от 26 апреля 1915 г. и его желание предпринять политику соглашения с народностями Австро-Венгрии, настроенными враждебно против Германии.

5. Конечная цель союзной политики должна состоять не в создании нескольких малых, не связанных друг с другом государств, а в образовании негерманского союза среднеевропейских и дунайских государств.

В. Австрийским немцам следует предоставить право присоединиться к германским союзным государствам. Во всяком случае, они будут стремиться отделиться от видоизмененной Австрии, в которой они более или менее смогут господствовать над негерманскими народностями. Принимая во внимание, что окончательное согласование затронутых мною вопросов потребовало бы обмена большим количеством телеграмм, прошу вас по возможности либо сообщить мне ваши собственные предложения, либо утвердить вышеизложенные мои предложения».

Письмом от 26 февраля 1918 года Бальфур {18}ответил следующее:

«Ваша чрезвычайно ясная памятная записка выдвигает коренную проблему габсбургской империи в более чем законченной форме. Окончательный и авторитетный ответ на поставленный вами вопрос может быть дан только кабинетом министров от имени правительства. Я бы хотел вам сообщить следующие свои наблюдения по работе, за которую вы несете ответственность.

Если бы оба противоположных направления политики по отношению к двуединой монархии, которых вы касаетесь в своем письме, друг друга исключали и если бы они требовали различных или даже противоположных методов пропаганды, то наше положение было бы еще более затруднительным, чем оно на самом деле является. Ведь то, что мы можем предпринять по отношению к Австрии, зависит не вполне от наших желаний, но и от наших успехов на фронте и от взглядов наших союзников, а так как эти величины в вашем предложении с точностью не могут быть определены, то мы неизбежно будем сомневаться в выборе того или другого метода пропаганды. К счастью, однако, наше положение не настолько плохо. Как вы мне с неопровержимостью излагаете, все то, что ободряет в габсбургской монархии [46] враждебные Германии элементы, действительно способствует тому, чтобы заставить императора и двор заключить сепаратный мир и вместе с тем умаляет значение Австро-Венгрии, как члена среднеевропейского блока.

Тем самым можно императора побудить или заставить радикально изменить конституцию своего государства. Если император откажется добровольно избрать такую политику, то усиление ненемецких элементов может иметь тот же, а может быть, и более ощутительный результат, чем если бы император сам содействовал такому процессу. Во всяком случае, первоначальные фазы этого процесса будут одинаковы: и в том и в другом случае, и для нас приемлема всякая пропаганда, которая поддержит борьбу народностей, еще подвластных австрийским немцам или мадьярам, за свободу и самоопределение, причем безразлично, является ли конечной целью наших усилий полный развал австрийского государства или устранение германского влияния при условии сохранения верховной власти за домом Габсбургов». {19}

Подтвердив получение этого быстрого ответа, Нортклифф написал Бальфуру, что настойчивое требование по возможности скорее начать пропаганду основано на уверенности итальянцев в том, что в течение ближайших двух месяцев должно начаться энергичное австрийское или австро-германское наступление.

«Чтобы наша пропаганда, — писал он, — способствовала ослаблению этого наступления или превращению его в поражение, она, по моему мнению, должна быть начата немедленно и все наши пропагандистские учреждения должны уже в течение ближайших 14 дней энергично взяться за работу. Представитель американского бюро пропаганды в настоящий момент находится в Лондоне, итальянский представитель будет здесь на следующей неделе, к тому же времени здесь будет, несомненно, и французский представитель. Что касается моей памятной записки, то я очень рад, что в существенной части моего проекта политики вы со мной согласны. Оба метода, быть может, в конечном итоге друг друга не исключают, но безусловно необходимо, чтобы тому или другому методу было дано предпочтение. Я оказался бы в чрезвычайно щекотливом положении, если бы я, построив энергичную пропаганду на основе политики, указанной в пункте «б», столкнулся бы со взглядами английского или союзных правительств, выражающих политику, указанную в пункте «а». Поэтому я надеюсь, что военный кабинет не будет откладывать своего решения и постарается по возможности быстрее получить соответствующие отзывы Франции, Италии и С.-А.С.Ш.

Притом я еще не упомянул, что немедленные официальные заявления со стороны английского, французского и других союзных правительств в смысле политики, указанной в пункте «б», значительно облегчили бы мои усилия».

Было, несомненно, правильно проводить кампанию на общесоюзных началах. Лорд Нортклифф созвал в Лондоне заседания, в которых приняли участие итальянский, французский и американский представители. Постановлено было, например, на итальянском фронте образовать комитет для совместных операций Франции и Италии против австро-венгерских армий. В соответствии с этим выполнение названной задачи было возложено на особую комиссию, которую лорд Нортклифф послал в Италию и во главе которой стояли Стид и Сетон-Уатсон. При живой поддержке итальянского премьер-министра, главнокомандующего и английских и французских командующих на итальянском фронте при итальянской главной квартире была создана постоянная комиссия по пропаганде. Для этой цели Италия командировала в качестве представителя в комиссии полковника Сицилиани и в качестве члена — капитана Ойетти. Англия же и Франция командировали двух членов (подполковника Б. Грэнвиль и майора Грусс). По настоянию Стида, введены были в названный комитет в качестве членов представители угнетенных народностей по одному от каждой. По поручению лорда Нортклиффа, Стид настоял на том, что только представители этих народностей могут говорить со своими соотечественниками о жизненных вопросах, составляющих предмет их пропагандистской деятельности.

18 апреля 1918 г. комиссия начала свою работу, для которой в г. Реджиа-Эмилия была приобретена типография, печатавшая на многих языках. Начали издавать еже недельную газету. В ней помещались сообщения, собиравшиеся особым итальянским бюро, созданным в Берне профессором Боржезе. Эти сообщения печатались на чешском, польском, югославском и румынском языках. Очень ценной была помощь представителей отдельных национальностей, так как она обеспечивала необходимую точность перевода и давала содержанию сообщений нужный тон. Эти представители составляли также воззвания, [48] которые печатались в виде листовок. Размножались в красках патриотического или религиозного содержания картины, которые возбуждали национальные надежды или набожность национальностей. Вся эта литература непосредственно из типографии отправлялась на фронт и распространялась при помощи аэропланов, приданных (по одному) каждой из армий, при помощи ракет, из которых каждая могла поднять на себе около 30 листовок, посредством гранат или даже при помощи дозоров, вступавших в соприкосновение с неприятелем.