Читать онлайн «Хождение в Москву». Страница 47

Виссарион Белинский мог оценить наблюдательность автора "Очерков московской жизни", потому что сам написал о ней несколько очерков. Об Арбате он также упоминает среди других московских улиц: "...Тверская, Арбатская, Поварская, Никитская... состоят преимущественно из "господских" (московское слово!) домов. И тут вы видите больше удобства, чем огромности или изящества. Во всем и на всем печать семейственности: и удобный дом, обширный, но тем не менее для одного семейства, широкий двор..."

Дома на одну семью - это сохранившиеся еще кое-где на Арбате особняки, чьи некогда просторные усадьбы тесно застроены: войдя под арку дома, можно попасть во двор, где стоят рядом два или три многоэтажных дома, окна которых смотрят друг на друга с расстояния в несколько метров. Таким Арбат стал, когда владельцы "дворянских гнезд" распрощались со своими фамильными особняками и садами, продав их купцам и фабрикантам. Если Арбат в первой половине прошлого века, как и соседние дворянские улицы, не терпел у себя коммерсантов, не заводил магазинов и трактиров, то во второй половине века нарушил эту вековую традицию и стал улицей торговой, какой является и поныне.

Арбатские магазины всегда славились, всегда привлекали к себе людей. Не стало их меньше даже после того, как на Новом Арбате открылись большие современные магазины. И сейчас на Арбате тесно, как прежде. В 1923 г. Владимир Маяковский описал в стихотворении свою езду по Арбату на извозчике, а начиналось оно словами: "Арбат толкучкою давил и сбоку и с хвоста..." Спустя год мимо поэта не прошло событие, отмеченное тогда всеми газетами: в доме № 2 знаменитый в те годы процветающий Моссельпром (губернское объединение предприятий по переработке продуктов сельскохозяйственной промышленности) открыл крупную общедоступную столовую. Поэт писал:

"Здоровье и радость

высшие блага

в столовой "Моссельпрома"

(бывшая "Прага").

Там весело, чисто,

светло, уютно,

обеды вкусны,

пиво не мутно."

Похожий на корабль, с палубой и надстройкой, ресторан "Прага" и поныне рассекает своим овальным корпусом людские потоки и плывет, ведя за собой все другие арбатские кафе и магазины.

Появление этого дома относят к концу XVIII века, когда на пересекающихся под острым углом московских улицах строились дома вот с такими овальными стенами. Дом был тогда двухэтажным. Когда спустя век первый этаж улицы заняла торговля, здесь открылся трактир под названием "Прага", облюбованный московскими извозчиками (между собой они называли его запросто "Брагой"). В конце века купивший владение купец Семен Тарарыкин закрыл трактир, а вместо него оборудовал первоклассный ресторан под тем же именем, входивший в десятку лучших московских ресторанов. Новый облик зданию придал крупнейший московский архитектор того времени Лев Кекушев.

"Прага" славилась универсальной кухней. Ее охотно посещали профессора соседнего университета, консерватории, музыканты, художники. В историю этого ресторана вошли "рубинштейновские обеды". Они устраивались ежегодно музыкантами в память основателя Московской консерватории Николая Рубинштейна. В залах "Праги" состоялся банкет в честь Ильи Репина, когда была завершена реставрация его картины "Иван Грозный и сын его Иван", как известно, порезанной душевнобольным. Московские писатели пригласили сюда своего заграничного гостя - популярного поэта Эмиля Верхарна.

Ресторан стал тесен, и над двумя его этажами в годы первой мировой войны поднялась надстройка, придавшая ему вид корабля. В годы гражданской войны, разрухи и голода ресторан разделил участь всех подобных заведений, а в годы новой экономической политики вновь был открыт, но уже как столовая, что и отметил Владимир Маяковский в упомянутых стихах.

Эта столовая навсегда запомнится по тому описанию, какое дали ей в романе "Двенадцать стульев" Илья Ильф и Евгений Петров, отдававшие должное ее кухне, как, впрочем, и многие московские писатели того времени. Как раз в залы "Праги" подгулявший предводитель дворянства привел изголодавшуюся от вегетарианской пищи Лизу Калачеву, поскольку его компаньон Остап Бендер считал именно это заведение "лучшим местом в Москве". Образцовая столовая Моссельпрома и тогда выглядела как ресторан: в ней играл оркестр, обслуживали официанты. Как пишут авторы "Двенадцати стульев", "Прага" поразила Лизу обилием зеркал, света и цветочных горшков", как, впрочем, и ценами.

В просторном здании, кроме ресторана, долгое время помещались также кинотеатр, одно время называвшийся "Прагой", городская библиотека...

Вторая жизнь "Праги" началась в 50-е годы. Тогда было решено закрыть все, что не относится к ресторану, освободившееся здание переоборудовать под новый ресторан, причем залы его оформить в соответствии с историческим названием. Проект новой "Праги" разработал московский архитектор Б. Соболевский с группой архитекторов и художников. Интерьеры помогали оформлять чехословацкие мастера. Тогда-то и появились залы, стены которых украшены видами Праги, Братиславы...

Реконструкцию поручили Московскому метрострою, что было вполне оправданно. Поскольку дом надстраивался пятым этажом, требовалось укрепить фундамент, провести сложные земляные работы вблизи подземного зала станции метро "Арбатская". Отделочники Метростроя украсили залы "Праги" с такой же тщательностью, как и подземные дворцы - станция метро. Засверкали хрусталь, люстры, зеркала...

Об истории "Праги" последних тридцати лет мне рассказал заместитель директора С. Л. Окунь. В годы войны он был на фронте, воевал в тылу врага, а мирную службу начал здесь, когда шла реконструкция ресторана. Тогда сюда часто наведывался на строительную площадку начальник Метростроя Василий Дементьевич Полежаев, получивший задание - обновить "Прагу" на высшем уровне.

Что же собой представляет она сегодня? На вид "Прага", как и прежде, не бросается в глаза размерами. А между тем ресторан принимает в своих залах одновременно 1000 посетителей. Причем почти столько же человек занято обслуживанием: в штате "Праги" 170 поваров и 170 официантов. Шеф-повар "Праги" Валентина Николаевна Рыбушкина также начинала тут, когда ресторан открылся к десятилетию освобождения Праги - 9 мая 1955 г.; тогда она была ученицей. Повара этого ресторана - универсалы: ведь в меню сотни наименований блюд русской, чехословацкой и европейской кухни. "Прага" может предложить днем в выходной семейный обед, она же способна обслужить дипломатический прием. Под названием "Прага" подразумевается целый комплекс общественного питания - кафе, закусочная, магазин кулинарии и ресторан. Собственно, он начинается со второго этажа, на котором расположена анфилада из семи залов: Чешский, Купольный, Бирюзовый, Ново-Пражский, Музыкальный, Белый, Ореховый. На третьем этаже работают кондитерский цех и некоторые другие службы, на четвертом - семь кабинетов и три зала: два зимних сада и Ротонда. Еще выше находится банкетный Зеркальный зал, появившийся вместе с пятым этажом в 1955 г. (Такой была "Прага" до недавней перестройки 1997 года. - Л. К.)

Соседний двухэтажный дом на Арбате, где теперь магазины, а прежде находилась средней руки гостиница "Столица", обосновавшаяся в бывшем барском особняке секунд-майора Загряжского. Тогда это был дом в ампирном стиле, с шестиколонным портиком; позднее, когда вкусы изменились, этот портик, как и другие, исчез.

Подобно соседней "Праге", этот арбатский дом также породнился с русской литературой, поскольку в номерах гостиницы в молодости жил Иван Бунин (номера располагались на втором этаже).

"...Усядусь, огня не зажигая, возле окон, облитых лунным светом, и смотрю на сад, на звезды редкие", - писал Бунин в стихотворении "В Москве"; в нем же поэт отметил, что "здесь в старых переулках за Арбатом совсем особый город". Историю юношеской любви, начавшейся как раз в номерах "Столицы", Иван Бунин описал в рассказе "Муза"; "Жил я на Арбате, рядом с рестораном "Прага", в номерах "Столица". Здесь произошла романтическая встреча поэта с девушкой - студенткой консерватории, которую звали Муза...

Арбат в бунинские годы облюбовали многие наши поэты, писатели и художники.

БАРРИКАДЫ УЛИЦЫ

Когда в дни первой русской революции 1905 г. московские улицы покрылись баррикадами, Арбат перегородили телеграфными столбами, подпиленными и поваленными на мостовую, бочками, старой мебелью, санями, колясками, всем, что попадало под руки жителям арбатских дворов. О строительстве такой баррикады на Арбате рассказал в книге мемуаров "Мой век" замечательный скульптор Сергей Тимофеевич Коненков. А вот о том, что он был начальником боевой дружины, охранявшей в те дни улицу, до выхода в свет книги мало кто знал. Об арбатских баррикадах упоминают герои первой русской революции - Зиновий Литвин-Седой, начальник штаба боевых дружин на Пресне, и Михаил Николаев, начальник боевой дружины мебельной фабрики Шмита. Эта дружина пошла на подкрепление на Арбат, узнав, что дела там плоховаты. "Вышли через проходной двор со стороны Смоленского бульвара на Арбат, где увидели налево к Арбатской площади солдат, разбиравших баррикаду. Открыли по ним прицельный огонь", - писал впоследствии Михаил Николаев. В том бою его ранило, одного дружинника убило, но баррикаду тогда удалось отстоять.