Читать онлайн «Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны». Страница 81

От знаменитого авиаконструктора Андрея Николаевича Туполева потребовали создать дальний пикирующий бомбардировщик для борьбы с британским флотом. Самолет должен был преодолеть пять-шесть тысяч километров, чтобы появилась возможность наносить удар по британским военно-воздушным базам с советской территории.

Туполев объяснил своим помощникам: «Война неизбежна. Нашим главным врагом всегда была и остается Англия. Воевать она будет против нас в союзе с гитлеровской Германией и другими странами Европы, но главный враг — Англия. Главная сила Англии — военно-морской флот. Вследствие этого необходимо создать оружие для борьбы с английским флотом».

На самом крупном советском авиационном заводе № 1 запустили в серию истребитель МиГ-3. Когда началась война с Германией, выпуск самолета пришлось прекратить. Истребитель был предназначен для борьбы с британскими самолетами на больших высотах. МиГ-3 мог подниматься до одиннадцати тысяч километров, а немецкие самолеты летали на малых и средних высотах.

В этот предвоенный год не Германия, а Великобритания считалась главным врагом. Вступившие между собой в союз нацистская Германия, фашистская Италия и милитаристская Япония рассматривались как союзники. Такова была официальная политика.

24 февраля 1941 года британский посол Стаффорд Криппс пришел к Вышинскому и спросил, может ли британский министр иностранных дел Энтони Иден, который будет в Москве проездом, рассчитывать, что его примет Сталин? На следующий день Вышинский зачитал ответ Кремля: «Советское правительство считает, что сейчас еще не настало время для решения больших вопросов путем встречи с руководителями СССР, тем более что такая встреча политически не подготовлена».

Посол Криппс поблагодарил за столь быстрый ответ и после некоторого размышления добавил, что слова «сейчас еще не настало время» дают ему основание думать, что такое время может в будущем наступить. Так ли он понял заместителя наркома?

Вышинский холодно ответил:

— Изложенный мной ответ достаточно ясен. Вообще говоря, наступление такого времени когда-либо в будущем не исключено, но в будущее заглядывать трудно.

Через месяц, 24 марта 1941 года, Сталин более чем любезно принял министра иностранных дел Японии Ёсукэ Мацуоку, направлявшегося в Берлин и Рим. На протяжении многих лет отношения с Японией были враждебными. Дважды вспыхивали настоящие боевые действия — на озере Хасан и на Халхин-Голе. Но весной сорок первого, рассчитывая вступить в союз с Германией, Италией и Японией, министра Мацуоку встретили как родного. Запись беседы свидетельствует о полном взаимопонимании:

«Касаясь японо-китайской войны, Мацуока говорит, что Япония ведет войну не с китайским народом, а с англосаксами, то есть с Англией и Америкой. Япония ведет войну с капитализмом и индивидуализмом, а Чан Кайши является слугой англо-саксонских капиталистов…

Тов. Сталин говорит, что какова бы ни была идеология в Японии или в СССР, это не может помешать практическому сближению двух государств. Что же касается англо-саксов, то русские никогда не были их друзьями, и теперь, пожалуй, не очень хотят с ними дружить… В заключение беседы тов. Сталин просит Мацуока передать поклон Риббентропу».

Вслед за Европой Ближний Восток превратился в театр военных действий. Гитлер обещал арабским странам полную независимость, если они помогут ему в борьбе с англичанами. В январе тридцать девятого года Саудовская Аравия установила дипломатические отношения с нацистской Германией. Король Ибн-Сауд признавался немецким дипломатам, что в глубине души он «ненавидит англичан».

В апреле 1941 года с помощью немецкой разведки к власти в Багдаде пришел генерал Рашид Али аль-Гайлани, вождь иракских националистов. Генерала поддерживали молодые иракские офицеры, которых приглашали совершить туристическую поездку в нацистскую Германию за немецкий счет, и те с удовольствием ездили. В Ираке была создана военизированная молодежная организация «Футувва», которая многое позаимствовала у гитлерюгенда.

Гитлер подписал секретный приказ номер 30: «Арабское освободительное движение на Среднем Востоке является нашим естественным союзником против Англии… Поэтому я решил подстегнуть такое развитие событий, поддержав Ирак».

В Главном управлении имперской безопасности, которым руководил обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, образовали исследовательский центр «Ближний Восток» — для проведения диверсий на британских нефтепромыслах с помощью арабских друзей и союзников. Организацию диверсий брали на себя иракцы. Немецкие инструкторы должны были снабдить их взрывчаткой, взрывателями и научить ими пользоваться, чтобы сами подрывники не гибли.

Весной сорок первого в Багдаде тайно побывал начальник абвера адмирал Вильгельм Канарис. В мае Рашид Али аль-Гайлани поднял восстание и обратился к нацистской Германии и фашистской Италии с просьбой оказать военную помощь. Генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта, распорядился выделить Ираку оружие, которое доставлялось через территорию Сирии. В Багдад перебросили немецких летчиков.

23 мая 1941 года был создан особый штаб «Ф», его возглавил генерал авиации Гельмут Фельми, один из самых известных немецких летчиков. Штаб должен был руководить борьбой против англичан в Ираке, Иране и Сирии. Генерал Фельми получил под командование спецбатальон в тропическом обмундировании и с иракскими знаками различия.

Вермахт надеялся оккупировать в первую очередь Ирак, захватить нефтепромыслы и нефтеперерабатывающие заводы, чтобы получать топливо и другие полезные ископаемые.

Для советского руководства Ближний Восток прежде не представлял особого интереса. Это была британская вотчина, и даже Коминтерн не рассчитывал поднять там трудящиеся массы против английских империалистов. Ни разведка, ни дипломатия не имели сильных позиций на Ближнем Востоке. Крупнейшее советское посольство находилось в Турции. Вот свидетельство современника: «Советский посол и сотрудники миссии живут в полной изоляции, на территории посольства — там они работают, там едят, там и спят, выходя в город лишь в исключительных случаях. Им строжайше запрещено принимать приглашения от местных жителей и иностранцев — исключение делается лишь для представителей турецких властей и для членов дипломатического корпуса, но и в этом случае посещать разрешается только официальные церемонии и приемы, проводимые в посольствах или в домах турецких государственных деятелей. Свободой передвижения пользуются только корреспонденты ТАСС…»

Фашистский мятеж в Ираке был воспринят как начало большой операции по разделу Британской империи. Поэтому Советский Союз признал военное правительство Ирака, иракская коммунистическая партия получила указание поддержать восстание генерала Рашида аль-Гайлани против общего врага — англичан.

Через месяц, когда Германия нападет на Советский Союз, настроения в Москве переменятся. Англия из «империалистического государства» превратится в «демократическое», а иракские «офицеры-патриоты» станут «агентами нацистов». Иракские коммунисты получат из Москвы новое указание — бороться с режимом генерала Гайлани…

Но это произойдет лишь после 22 июня. А накануне войны командование Закавказского и Среднеазиатского военных округов еще проводило командно-штабные учения, на которых отрабатывали нанесение ударов по Ближнему Востоку! И только в последние дни все внимание было сосредоточено на западных границах.

Генерал Батов, в ту пору заместитель командующего войсками Закавказского военного округа, вспоминал: «Только я вернулся с учений — узнаю, что мне приказано срочно прибыть в Москву. Начальник штаба округа генерал Толбухин подготовил все необходимые справки и материалы по нуждам Закавказского военного округа для доклада наркому и краткую памятную записку».

Но наркома обороны маршала Тимошенко уже не интересовали далеко идущие планы округа. Немецкая армада нависла над западными границами страны. Генерал Батов получил новое назначение — командующим сухопутными войсками Крыма.

В Москве царила растерянность. Советские политические и военные руководители не могли прийти к согласию: что происходит? Профессиональные военные видели, что немцы со дня на день могут нанести удар. Сталин им не верил.

Все советское руководство во главе со Сталиным исходило из перспективы долговременного сотрудничества с Гитлером. Поэтому в спецсообщениях разведки Сталин видел только то, что желал видеть. Донесения проверенной агентуры о концентрации немецких войск на советских границах, о предполагаемой дате нападения на Советский Союз воспринимались скорее как дезинформация. Дело было не в отсутствии точных данных, а в неумении их интерпретировать и в нежелании Сталина посмотреть правде в глаза.