Читать онлайн «Венеты. Наши давние предки». Страница 10

Этот лозунг в условиях югославянского централизма после Первой мировой войны приобрел в более или менее заметной степени форму идеологического принуждения. Поиск исторических корней словенцев за пределами южно-славянского массива, выведение корней народа не из общности южных славян, а, вопреки официальным взглядам, из среды западных славян провозглашался политически сомнительным делом, псевдонаучным взглядом, национальным романтизмом, увлечением одиночек. И все это объявлялось уровнем, до которого не должна снисходить серьезная научная критика.

После Первой мировой войны, вне идеологических рамок, обусловленных немецкой и русской точкой зрения, за поиск истоков славян взялась польская историческая школа, представленная прежде всего именами Й. Костжевского и Л. Козловского (доисторический период), Й. Чекановского и Л. Стояновского (антропология, этнология), Т. Лep-Сплавиньского (сравнительное языкознание). Уже в 1922 году эта школа выдвинула в качестве своего исходного пункта гипотезу о том, что культурную основу возникновения праславян положила Лужицкая культура. Польские ученые в течение многих лет вели тщательные исследования, к ним присоединились М. Рудницкий (языкознание) и К. Мошинский (этнология). Окончательное согласование, обработку и публикацию материалов осуществил уже после второй мировой войны Т. Лер-Силавиньски.32

Польские ученые в своей работе, несомненно, также допускали выражение национального пафоса, однако, несмотря на допущенные крайности, как, например, предположение о присутствии праславян между Вислой и Одером за два с половиной тысячелетия до н. э. (Й. Костжевски), именно польская школа в сравнении с немецкой или русской в данной области характеризуется наибольшей системностью.

Лужицкое село, укрепленное валом. Современная реконструкция

Польскую же гипотезу об истоках славян в Лужицкой культуре германская, а вслед за ней и западная историография последовательно отметает.33 Что же касается панславистов, придерживающихся закарпатской теории славянской прародины, то они ее упорно не замечают.

В своих выкладках польские авторы приводят прежде всего исторические свидетельства, относящиеся к праславянам (Лер-Сплавиньски).34 Частью их могли являться уже невры, о которых Геродот (5 в. до н. э.) пишет, что они населяли территории между Верхним течением Днестра и средним течением Днепра и являются северо-западными соседями скифов, также как и венеты (Vinidae, Uenedai), которых на стыке 1–2 вв. н. э. упоминают Плиний, Птолемей и Тацит. Опираясь на сравнительное языкознание и на исконные гидронимы, польские ученые объясняют происхождение славян следующим образом.

В третий подпериод неолита (2000–1700 гг. до н. э.) в Центральной Европе возникает т. н. культура шнуровой керамики (боевых топоров), ее носители перебираются через Одер и двигаются на восток, на территории культуры головчатой керамики, характерной для финно-угорских этносов.

В результате встречи двух культур на пространствах между Одером и Вислой формируется культурно-родовой слой, из которого вышли праславяне. Сначала на востоке, по Волге и Оке, где прежняя головчатая керамика была подчинена более сильной шнуровой, формируется культурно-родовой и языковой слой, в котором распознаются прабалты.

После 1700 г. до н. э. на восток перебираются новые этносы, которые имеют черты унетицкой культуры (Чехия). Из этой культуры во второй период бронзового века развивается знаменитая Лужицкая культура (1300–1100 вв. до н. э.), в пределах которой окончательно формируется языковая и этническая общность праславян.

На востоке Лужицкая культура никогда в истории не пересекала антропогеографической разделительной черты, в роли которой выступала река Буг. Тем самым была прервана вначале существовавшая связь между культурами прабалтов и праславян. Носители Лужицкой культуры же были праславянами, исторически известными нам как венеты или венды.

Польская историография, рассматривая позднейшие периоды, обращается прежде всего к событиям, имевшим место на территории современной Польши и прилегающих областей. Несмотря на некоторые неясности, которые все еще являются предметом дискуссий или критики, существующие исследования в рамках идеологии свободного польского языкознания и археологии подтвердили два существенных для данного труда исходных момента:

— Лужицкая культура — это основа, на которой формируются праславяне, или венеты;

— Венеты, называемые также вендами, являются носителями пришедшей ей на смену культуры полей погребальных урн и проникновения последней на обширные территории Европы и Средиземноморья.

Остатки укрепленных городищ и военных лагерей, раскопанные на территории Лужицкой культуры, свидетельствуют, что ее носители имели мощную власть и военную организацию, а также о том, что они часто конфликтовали с соседями: германцами и скифами.35

Мечи с литой рукоятью из различных регионов античного Норика

В числе археологических находок упоминается тяжелый меч с литой рукояткой, которая обеспечивала плотность обхвата (15–13 вв. до н. э.)36 и кони,37 незаменимые в бою. Такая организация и оснащенность обеспечивала носителям культуры погребальных урн, венетам, быстрое проникновение на обширные европейские территории.

Позднее греческие источники (например, Эврипид в своем труде «Ипполит», 5 в. до н. э.,) упоминают, что венеты обладали хорошим навыком содержания лошадей. В венетских культурах Вилланова, Голасекка, Эсте и Гальштат изображение лошади встречается чаще, чем изображение какого-либо другого животного. Известно же, что в Восточных Альпах, в Норике в римские времена имелись как рабочие тяжеловозы, так и верховые лошади.38

Скульптурное изображение коня из Норика римской эпохи

Переселение, вызванное в 13 в. до н. э. венетскими походами, проходило в период общности культур погребальных урн, и было самой крупной религиозной революцией в древнейшей истории, которая потрясла самые основы Европы и Средиземноморья. В те времена не было перенаселенности территорий, и возможные грабительские нашествия имели эпизодический характер. Они были направлены в определенные местности, поэтому походы на столь далекие расстояния мы можем приписать завоевательным целям миссионерского фанатизма, во главе которого стояли, как нам говорят археологические находки, верхние слои общества, т. н. «аристократия». С родных территорий в Центральной Европе походы венетов докатились до современной Голландии, Британии, через Францию — до Испании, а также на Апеннины и в Скандинавию. Во всех этих местностях они оставили свои урновые погребения. Скорее всего, они уже тогда прорвались к Уралу и на Кавказ. Территорией их плотного расселения была Центральная Европа.

Венеты своими походами и вторжениями провоцировали новые переселения, в особенности наплыв различных этносов в Грецию, Малую Азию, на Ближний Восток. В современной Македонии восстали дорийцы против микенцев, они завоевали позднее царство минойцев на Пелопоннесе и на Крите. На Анатолию обрушиваются фригийцы и разрушают мощное царство гефитов. Разрушена также знаменитая Троя (в археологическом понятии Троя VII). Мощные силы катятся по суше дальше, завоевывают и рушат целые города, опустошают поля. Морем же подходит их флот, который завоевал Кипр. Египетские записи упоминают их как «племена с моря». Фараон Рамзее III выходит со своей армией им навстречу и наносит им поражение, но тут же вынужден вновь выходить на берег, поскольку их суда уже заплыли в рукава Нила, — чтобы одолеть их морские силы. Египет был спасен. Среди этих племен были тогда и филистимляне, которые после поражения (1188 г. до н. э.) поселились в приморских низменностях Палестины.

Керамика филистимлян носит совершенно микенский орнамент и говорит о том, что этот этнос пришел сюда через Микены и Крит. На Крите раскопали относимые к этому периоду мечи с полной рукояткой, похожие на центрально-европейские. Некоторые имена на Ближнем Востоке, такие как Суэц (zveza — «связь», Табор (tabor — «лагерь») указывают на связи с Центральной Европой. Невозможно, однако, установить, какую долю в этом нашествии «племен с моря» на Ближний Восток составляли непосредственно венеты. Над прояснением этого вопроса необходима дальнейшая работа.

После всей этой активности венеты еще в течение всего первого тысячелетия до н. э. во многих местностях помнили свое родовое имя и происхождение. Может быть, в большинстве случаев, они помнили также свой исконный язык. В более поздние времена древнегреческие и древнеримские авторы доносят до нас следующие наименования венетских племен, проживавших в различных землях:39