Читать онлайн «Накануне 22 июня 1941 года». Страница 8

Однако попытки воздействовать на Берлин с помощью военного устрашения, равно как и дружественных жестов, успеха советскому правительству не принесли. Нацистское руководство было твердо убеждено в том, что даже при численном превосходстве Красной Армии над вермахтом в два - три раза (не говоря уже о том соотношении сил, которое было в действительности) она не сможет противостоять ему{115}, что демонстративные мероприятия СССР у границы - это признак его военной слабости, желания предотвратить войну.

О характере группировки Красной Армии в западных приграничных округах

Начатое советским правительством 13 мая 1941 г. выдвижение войск из внутренних округов к западной границе СССР{116} приверженцы тезиса о "превентивной войне" преподносят как свидетельство подготовки Советским Союзом нападения на Германию. При этом они, однако, обходят полным молчанием вопрос: какие действия Германии предшествовали этому решению? Стоит напомнить некоторые факты, чтобы убедиться в несостоятельности такого рода утверждений.

Сосредоточение вермахта против СССР началось с лета 1940 г. С конца января 1941 г. Германия приступила к переброске главных сил к границе с Советским Союзом, причем передислокация войск производилась ею во все более ускорявшемся темпе. По данным советской разведки, к 4 апреля 1941 г. военная группировка Германии на границе с СССР состояла из 72-73 дивизий, к 5 мая - 103-107, а к 1 июня - уже из 120 дивизий, не считая войск, которыми располагали Румыния, Финляндия и Венгрия{117}. К началу мая 1941 г. соотношение сил между Германией и СССР, сосредоточенных по обе стороны границы, несмотря на принимавшиеся советским правительством меры по укреплению армий прикрытия, начало изменяться в пользу немцев. Как свидетельствует в своих воспоминаниях Г.К. Жуков, расчеты, произведенные в это время Генштабом РККА, показали, что наличных войск приграничных округов становится недостаточно для отражения возможного удара немцев. Поэтому было принято решение для укрепления обороны на западе срочно отмобилизовать несколько армий за счет внутренних округов и выдвинуть их на рубеж рек Днепр и Западная Двина. Всего в мае 1941 г. из внутренних округов ближе к западной границе перебрасывалось 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления. Все дивизии были сокращенного состава (по 8-9 тыс. вместо 14,5 тыс. человек) и не располагали всей предусмотренной по штату боевой техникой{118}. Эти войска должны были составить второй стратегический эшелон и располагаться на значительном удалении от границы - до 400 км.

Ни по своему составу, ни по характеру своей дислокации данная группировка не могла быть использована как армия вторжения и в качестве таковой не рассматривалась и немецким военным командованием. Оценивая советскую группировку в западных приграничных округах, начальник генерального штаба сухопутных сил Германии Ф. Гальдер отмечал в своем дневнике (запись от 22 мая 1941 г.) ее оборонительный характер и "решимость русских удержаться на границе", а отнюдь не вторгаться в Германию{119}.

Говоря об оценке германским политическим руководством и командованием вермахта военных намерений СССР, нельзя также не отметить, что они квалифицировали материально-техническое и кадровое состояние Красной Армии как в целом неудовлетворительное и считали, что она не в состоянии вести широкомасштабные наступательные операции{120}. В оперативном планировании германского военного командования (от первых разработок сценариев войны против СССР, сделанных летом 1940 г., и до самого нападения на СССР) вариант наступательных действий Красной Армии в расчет даже не принимался{121}. Ни Гитлер, ни другие представители нацистского руководства не верили в возможность нападения Советского Союза на Германию и не располагали ни дипломатическими, ни агентурными сведениями на этот счет. Неслучайно германскому правительству пришлось впоследствии изрядно поломать голову над тем, как обвинить СССР в "нелояльности" и подготовке "удара в спину" Германии "во время ее смертельной схватки" с Англией. Несмотря на все старания, нацисты так и не смогли привести доказательств агрессивных намерений Советского Союза. В официальных заявлениях, сделанных 22 июня 1941 г., Гитлеру и нацистскому министерству иностранных дел пришлось ограничиться лишь перечислением разногласий между СССР и Германией, указанием на деятельность Коминтерна и советской разведки на подконтрольных рейху территориях да ссылкой на увеличение численности советских войск у границы Германии, которое якобы создавало угрозу ее безопасности{122}.

Обо всех этих фактах приверженцы тезиса о "превентивной войне" гитлеровской Германии против СССР предпочитают не вспоминать, равно как не говорят они и о том, что части РККА, расположенные в приграничных округах и даже в непосредственной близости от границы, советское правительство не приводило в состояние повышенной боевой готовности, что лишний раз свидетельствовало о выжидательно-оборонительной, а отнюдь не об агрессивно-наступательной позиции, которую занимала Москва. Если бы СССР планировал нападение на Германию, то ему вряд ли стоило дожидаться завершения оперативного развертывания вермахта. Еще проще было бы для него совершить нападение летом 1940 г., когда восточную границу рейха прикрывало всего несколько дивизий. Но этого, как известно, он не сделал.

Военная доктрина и оперативные планы Красной Армии накануне войны или как СССР пытаются представить в качестве агрессора

Выдвижение дополнительных частей Красной Армии на запад, начавшееся в мае 1941 г., являлось ответом на германские военные приготовления и отнюдь не свидетельствовало о намерении СССР напасть на "третий рейх". В этой связи нельзя не сделать краткое источниковедческое отступление и не остановиться на одном документе, с помощью которого в последнее время СССР пытаются обвинить в наличии у него агрессивных замыслов. Этот документ - проект "Соображений по плану стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза" от 15 мая 1941 г., подписанный A.M. Василевским, занимавшим тогда должность заместителя начальника оперативного управления Генштаба Красной Армии. В нем предлагалось "упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию", пока та не успела сосредоточиться, организовать фронт и взаимодействие войск.

Специалистам этот документ известен давно. Основная его идея была в свое время изложена в книге Д.А. Волкогонова о Сталине{123}, а затем сам документ был опубликован в российской научной периодике{124}. Разработка от 15 мая 1941 г. представляет собой набросок одного из вариантов плана стратегического развертывания Красной Армии, подготовленный в обстановке нарастания военной опасности и совершенно очевидных приготовлений Германии к нападению на СССР.

В самом факте подготовки этого документа, учитывая сложность ситуации, не было ничего особенного. В задачи генерального штаба любой армии входит изучение всех возможных сценариев войны с вероятным противником. Работа советского генштаба в этом отношении не представляла исключения. Важен другой вопрос: был ли данный документ принят к исполнению, т.е. имелось ли политическое решение, приводившее в действие изложенный в нем сценарий войны против Германии? Военные, как известно, лишь готовят предложения, а решение о том, начинать войну или нет, когда ее начинать и какого плана придерживаться, принимают политики, прежде всего глава государства.

Сколько бы раз ни заявляли о том, что проект оперативного плана от 15 мая 1941 г. был подписан Сталиным, Тимошенко и Жуковым{125} или был принят к исполнению на основании устных распоряжений названных лиц{126}, никаких документальных подтверждений этому нет. На разработке, подписанной Василевским, отсутствуют какие бы то ни было подписи, пометы и резолюции, сделанные Сталиным, Тимошенко или Жуковым. Нет также ни прямых, ни косвенных документальных подтверждений того, что эта разработка была вообще представлена главе советского государства или правительству. Думается, не лишне было бы задать вопрос, мог ли вообще этот документ в том виде, в каком мы его имеем (рукописный текст с многочисленными исправлениями и вставками, большинство из которых с трудом поддается прочтению), быть подан первому лицу в государстве? Заслуживает внимания, наконец, и тот факт, что этот документ долгое время (до 1948 г.) хранился в личном сейфе Василевского - не в бумагах Сталина, Тимошенко, Жукова либо начальника оперативного управления Генштаба РККА Н.Ф. Ватутина, где ему, казалось бы, надлежало находиться, если бы он был утвержден или хотя бы рассмотрен, и именно из сейфа Василевского перекочевал в архив. Данный документ никогда не выходил из стен генштаба. Он так и остался черновым рабочим документом.

Попытки сделать сенсацию из разработки, датированной 15 мая 1941 г., призваны по сути дела отвлечь внимание от другого документа - "Соображений об основах стратегического развертывания Вооруженных Сил Советского Союза на западе и на востоке на 1940 и 1941 годы" от 18 сентября 1940 г. Этот документ был подписан наркомом обороны Тимошенко, начальником генштаба Мерецковым, утвержден Сталиным (14 октября 1940 г.) и являлся как раз той основополагающей директивой, которой руководствовалась Красная Армия.