Читать онлайн «Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке». Страница 34

Но почему же на этот раз такое взаимодействие не возникло? Рациональное объяснение, которое я давал в предыдущих книгах, заключается в том, что в 1990-е гг. отсутствовала политическая воля для использования западных ресурсов по оказанию помощи угнетенным народам региона. Не было ясного представления о том, что демократизация – это стратегический ответ на подъем джихадизма и порождаемого им насилия. В президентских выступлениях после событий 11 сентября, в дискурсе администрации и конгресса, запуском программ продвижения демократии было продемонстрировано, что отныне такая стратегия появилась. Почему же события не стали развиваться в этом направлении? Усилия правительства США по продвижению демократии (не считая организации всенародных выборов в оккупированных Афганистане и Ираке) не вызвали массового демократического отклика на Среднем Востоке. Или, по крайней мере, граждане западных стран этого не увидели, не услышали, не ощутили. На своих брифингах с представителями законодательной и исполнительной власти в Америке и Европе я неоднократно утверждал, что политика Запада провалилась. Но усилия по освобождению Ближнего и Среднего Востока провалились не сами по себе. Они были обречены на провал самой сущностью западных общественных организаций.

Одними из основных структур, ставшими причиной этого провала – по невежеству или по политическому умыслу – явились организации, существующае за счет налогоплательщиков и призванные продвигать демократию в арабском и мусульманском мире. Воистину, это горькое, но важнейшее открытие. Группа агентств и учреждений – связанных с правительством или нет, национальных или международных, созданных до или после 11 сентября – скомпрометировали себя в этой конкретной миссии. Так называемые демократические программы США и Европы разочаровали ответственных лиц и общество тем, что их проводники отказались устанавливать контакты с реальными диссидентами, не сумели поддержать нужные неправительственные организации и заискивали перед режимами. Возможно, это слишком сильное обобщение: сотни сотрудников и официальных лиц из агентств, задействованных в программах, делали все ради развития демократии и соблюдения прав человека, но суть заключается в том, что принимающая решения элита блокировала все их усилия. Она сопротивлялись идее идеологической конфронтации с джихадистами и тоталитаристами, предпочитала действовать в рамках status quo, что означало: ничего не предпринимать, спокойно расходовать бюджеты и выжидать.

Разумеется, за теми, кто принимает решения, стоят советники и эксперты, имеющие огромное влияние. Таким образом, в то время как президент, высшие чиновники администрации и лидеры конгресса (зачастую из обеих партий) решали поддерживать демократические силы, эксперты и чиновники блокировали эту политику, ослабляли ее и постепенно загубили совсем. Многие мои коллеги из научных кругов и неправительственных организаций, оказывающие консультации правительствам по вопросам демократии, в том числе и представители диссидентских и реформаторских организаций, которые стремились получить необходимую поддержку, рассказывали, что их опыт общения с чиновниками, ответственными за «продвижение демократии», оказался неудачным.

Реформаторов Аравийского полуострова, Египта, Ливии, Саудовской Аравии, организаторов и участников «кедровой» революции в Ливане, сирийских диссидентов, гражданские группы Ирака, демократические группы Ирана – всех их подвели Соединенные Штаты. Благодаря агентствам и учреждениям, перед которыми стояла задача «развивать демократию». По словам Манды Занд Эрвин, лидера Союза иранских женщин, конгресс США проголосовал за выделение миллионов долларов на поддержку демократической активности женщин, но все деньги были потрачены университетами на «изучение проблем женщин в Иране». Том Харб, глава ливанской неправительственной организации «Всемирный совет «кедровой» революции», говорил, что «демократические лидеры в Государственном департаменте» несколько раз обещали ему «использовать фонды, предназначенные для ливанской демократии на поддержку активистов гражданского общества в их борьбе с «Хезболлой», но ни разу не сдержали свое обещание и в течение трех лет обманывали неправительственные организации Ливана». Закаленный в борьбе сириец Нухад Гадри, издатель и писатель, высланный в Бейрут, говорил мне, что его «неоднократно заслушивали официальные лица из Госдепартамента, Агентства международного развития США, Пентагона и прочих учреждений, финансируемых США и занимающихся продвижением демократии. У них не было планов устанавливать партнерские отношения с сирийским или каким-либо иным арабским движением гражданского сопротивления».

Я интересовался, куда уходят все «ассигнования на демократизацию». Если почитать доклады получателей грантов и чиновников, которые их распределяют, можно подумать, что усилия США и Запада творили чудеса. Однако никаких стратегических достижений не зафиксировано. Я не поднимаю вопрос о коррупции или о том, «кому это выгодно». Вопрос заключается в реализации выбранной политики. В конечном счете мы потратили сотни миллионов, если не миллиарды долларов на продвижение демократии, но не добились результатов. Смешно, но исследование, преимущественно финансируемое этими грантами, пришло к потрясающему выводу: США не преуспели в продвижении демократии. Следовательно, США не следует этим заниматься!

Эксперты, вводившие в заблуждение правительство, и чиновники, не осуществлявшие того, чего хотели идеологи этой политики и большинство граждан, на самом деле представляли собой сплоченную группу, которая подавила желание Америки способствовать изменениям на Ближнем и Среднем Востоке.

В это время на Западе и в США возникло несколько организаций, финансируемых из частных источников, выступающих за прямой контакт с диссидентами из арабского и мусульманского мира. Среди них – «Фонд защиты демократии» в Вашингтоне и его дочерняя организация в Брюсселе – «Европейский фонд демократии». Более старые частные организации, которые принимали участие в идеологической войне еще во времена существования СССР, тоже проявили интерес к поддержке демократии в регионе. Это Freedom House, «Институт Хадсона», «Американский институт предпринимательства» и Фонд «Наследие». Большинство этих неправительственных организаций принадлежит к консервативной части американского политического спектра, в то время как большинство прогрессивных учреждений, которым следовало бы быть в первых рядах защитников прав человека во всем мире, демонстрируют критическое и скептическое отношение к вопросу «освобождения гражданских обществ» в регионе.

С 2002 г. по всей Америке и Европе прокатилась волна относительно мелких частных инициатив, нацеленных на привлечение внимания к демократической битве в регионе. Пока гигантские правительственные организации США, осыпанные ошеломительным количеством денег, фактически саботировали кампанию за реальную демократизацию, группы добровольцев нащупывали контакты с диссидентами и реформаторами в регионе. Официальные демократические программы подвели и свое правительство, и демократические силы на Ближнем и Среднем Востоке, но «малая индустрия» освободительного движения вышла вперед, пытаясь спасти ситуацию.

Одновременно с активизацией деятельности организаций, занимающихся продвижением демократии, администрация Буша не без труда пыталась наладить так называемое стратегическое взаимодействие. Так именовалась основная политическая задача – идеологическая война, главной целью которой было завоевание поддержки населения Среднего Востока. Идея борьбы за умы и сердца арабов и мусульман поселилась в кабинетах правительства сразу же после атак 11 сентября 2001 г., когда Усама бен Ладен в видеообращении обнародовал свою радикальную идеологию, заявив при этом, что в своей борьбе руководствуется исключительно идеями ислама. Вслед за направленными против Соединенных Штатов и «неверных» в целом декларациями «Аль-Каиды» канал Аl Jazeera выпустил в эфир дискуссии экспертов и отдельные комментарии, наполненные такой антиамериканской риторикой, какой западная публика еще никогда не слышала. Подстрекательства стали раздаваться еще чаще после вторжения в Ирак, а акты насилия, включая похищения людей, массовые убийства и нападения на гражданских лиц сигнализировали о растущей ненависти к Америке и ее западным партнерам.

Однако тема так называемой войны с террором была не способна повернуть умы и сердца арабов и мусульман от антиамериканизма к проамериканизму. Смысл ее, скорее, заключался в том, чтобы проинформировать Запад: джихадизм существует и должен рассматриваться как идеология, а не религия. Идеологическая война была обращена к активистам демократического движения в регионе, для поддержания их, чтобы они могли заниматься просвещением своих народов в плане ценностей плюрализма и прав человека.