Читать онлайн «29- я гренадерская дивизия СС «Каминский»». Страница 21

Осенью 1943 г. пропагандистами РОНА была подготовлена ответная листовка с обращением к партизанам. В ней в числе прочего говорилось: «Вы, сталинские опричники, никак не можете успокоиться от пребывани Русской освободительной народной армии в Лепельском округе… Когда бригады РОНА здесь не было, то вы, брехуны, говорили населению, что бригада Каминского, мол, перейдет в партизаны и т.д. Более того, вы посылали несколько предложений командиру бригады за подписями представителей сталинского правительства с целью переименовать славную бригаду РОНА во 2–ю антифашистскую и предлагали перейти на вашу сторону, обещая ему за это ордена и похвалы вашего кровавого правительства. Помимо этого, вы не раз обращались со специальными листовками к офицерам бригады сделать то же самое, обещая им за это сохранение звания и зарплаты… В ответ на эти предложения бригада пошла в большой поход против вас… После того, как бригада начала вас бить и изгонять из пределов округа, то наш комбриг и мы стали "народными палачами" и всем чем угодно». Листовка заканчивалась изложением ключевых пунктов Манифеста НСТПР: «Земля должна быть бесплатно передана в частное пользование крестьянину; рабочий из крепостного пролетария должен стать свободным тружеником, участником создаваемых им прибылей; интеллигенция в своем творчестве должна быть свободной»[266].

Разумеется, НКГБ — НКВД со своей стороны не оставляло попыток ликвидировать бригаду и ее командира. Осенью 1943 г. наркомом НКГБ Белорусской ССР Л.П. Цанавой был утвержден план оперативных мероприятий по ликвидации Каминского: «Организацию мероприятий по подготовке к осуществлению "Т" (то есть террора. — Примеч. авт.) над предателем Каминским Брониславом Владиславовичем — руководителем т.н. "Народной социалистической партии всея России", бургомистром г. Пепеля возложить на руководителя межрайонной резидентуры НКГБ БССР "Алтайского " — капитана государственной безопасности т. Фролова Д.Д.

Через имеющуюся агентуру "Алтайский" устанавливает:

а) местожительство Каминского Б.В.;

б) количество и систему охраны объекта "Т" в рабочей обстановке, на квартире и при передвижениях;

в) бытовые, рабочие связи и персонал обслуживания Каминского по квартире, характер их отношений с Каминским.

Получив точные данные по указанным вопросам, "Алтайский" по личному усмотрению подбирает кандидатуры непосредственных исполнителей "Т" из людей, имеющих близкие подходы, осуществляет их вербовку и тщательно инструктирует…

На случай могущей возникнуть необходимости усиления группы агентов–исполнителей "Т", а также их прикрытия после совершения "Т" от преследования противником "Алтайский" подготавливает и держит вблизи намеченного места исполнения "Т" крепкую боевую группу, действия которой также планирует и строго конспирирует»[267].

Первоначально планировалось заложить в дом, где проживал Каминский, бомбу. Взрывчатку должен был пронести завербованный начальник хозяйственной части РОНА. ДЛЯ выполнения задачи по уничтожению комбрига в район действий РОНА были переброшены несколько оперативно–чекистских групп. В случае невозможности проведения теракта непосредственно против Каминского предусматривалось провести вербовку лиц из его непосредственного окружения и склонить их к убийству комбрига либо к передаче его живым в руки партизан.

Поскольку эти мероприятия успехом не увенчались, было предложено выбросить в район действий РОНА оперативную группу, в составе которой находилась завербованная чекистами сестра Каминского (последнему была присвоена кличка «Вьюн»). Она была снабжена фотокопиями документов из личного дела Каминского, являвшегося с 1937 г. секретным осведомителем НКВД. Сестра Каминского должна была направиться на квартиру «Вьюна» и наедине с ним провести вербовочную беседу. В случае отказа от сотрудничества чекисты должны были передать документы немецким властям и дискредитировать его.

Остается непонятным, почему эти документы было решено использовать в конце 1943 г. Возможно, из–за того, что из личного дела «Ультрамарина» следовало, что агент Каминский выполнял свою «работу» спустя рукава. Известно, что еще 17 июля 1942 г. начальник Управления НКВД по Орловской области К.Ф. Фирсанов докладывал начальнику Второго управления НКВД Федотову: «28 марта 1940 года Шадринским НКВД Каминский был завербован секретным сотрудником под кличкой "Ультрамарин" для разработки ссыльных троцкистов… в период пребывания в поселке Локоть… по отзыву лейтенанта Гурова, агент к работе относился недобросовестно, на явки являлся неаккуратно, задания точно не выполнял»[268].

Случаи, когда секретные сотрудники и агенты НКВД оказывались предателями, встречались нередко. Исследователь партизанского движения в Курской области В.В. Коровин отмечает: «Проведенная после освобождения… от немецко–фашистских захватчиков проверка результатов деятельности разведывательных резидентур установила, что часть завербованной агентуры в период оккупации бездействовала или перешла на службу к противнику»[269].

Можно предположить, что поскольку разговор с сестрой ничего не дал, чекисты, как и планировалось, попытались дискредитировать Каминского в глазах немцев, подбросив им документы из личного дела «Ультрамарина». Если это так, то Каминский, скорее всего, сумел «оправдаться» перед оккупантами, апеллируя к тому, что в советских условиях отказаться от предложения сотрудничества с НКВД означало подписать себе самый суровый приговор[270].

Чекисты неоднократно пытались завербовать и командиров РОНА. Бывшие партизаны Ф. Шлык и П. Шопа в своих мемуарах утверждают, что заместитель командира бригады «Дубова» по разведке С.В. Маркевич сумел «распропагандировать» начальника разведотдела бригады РОНА майора Бориса Краснощекова (имеется ввиду Б.А. Костенко. — Примеч. авт.), который стал поставлять для партизанской бригады важную оперативную информацию.

Впрочем, по предположению историка И. Грибкова, высказанному в беседе с авторами, Костенко на самом деле вел оперативную игру с чекистами. Действительно, поводов для сотрудничества с НКВД у Костенко не было (рассчитывать на то, что его «помилуют» он никак не мог). Известно, что после войны бывший начальник разведки РОНА сумел избежать выдачи СССР, стал сотрудничать с американскими спецслужбами и в конечном итоге эмигрировал в Новую Зеландию[271].

По словам Ф. Шлыка и П. Шопы, Маркевич послал в Лепель партизанскую связную Л.П. Парахонько с заданием — сделать так, чтобы ее задержали разведчики Краснощекова. Парахонько должна была сознаться, что она связная партизан, и согласиться «работать» на фашистов. Таким образом, она войдет в доверие к Краснощекову После этого предстояло заставить его работать на партизан. Этот план был выполнен: Краснощеков завербовал Парахонько и освободил ее. Разведчица время от времени приходила к Краснощекову и приносила кое–какие сведения о партизанах.

Вскоре Краснощеков попросил Парахонько познакомить его с Маркевичем. Тот согласился, предварительно написав Краснощекову письмо с перечислением больших услуг, якобы сделанных им для партизан («чтобы отрезать начальнику разведотдела все пути для отступления, если он вдруг вздумает финтить, Только за одно письмо подобного содержания гитлеровцы повесят кого угодно»).

После встречи Маркевича с Краснощековым последний стал якобы передавать партизанской разведке данные о замыслах противника, численном составе и вооружении германских и коллаборационистских частей, их передвижении. Неизвестно, насколько эти данные соответствовали действительности. С учетом того, что в последующие месяцы партизаны Полоцко–Лепельской зоны были разгромлены, не исключено, что Краснощеков–Костенко действительно водил чекистов за нос.

В течение зимы и весны бригада Каминского участвовала в непрерывных боях с партизанами. В декабре командование 3–й танковой армии приказало бригаде во взаимодействии с докшицкой группировкой немецких войск овладеть дорогой Лепель — Докшицы и обеспечить сквозное движение автомобильных колонн. В итоговой разведсводке ЦШПД за декабрь 1943 г. отмечалось: «В конце ноября командующим 3–й танковой армией генерал–полковником Рейнгардтом был издан приказ об очищении от партизан местности, прилегающей к грунтовым дорогам Лепель — Ушачи — Полоцк, Лепель — Пышно — Докшицы, Лепель — Бегомль. Выполняя этот приказ, в период с 9 по 28 декабря противник силою до 15 000 солдат и офицеров, поддержанных танками, артиллерией и авиацией, вел активные бои с партизанами. С 10 по 13 декабря немецкие части и до двух полков бригады Каминского при поддержке 70 танков и 21 самолета овладели Березино и дорогой Березино — Докшицы»[272].