Читать онлайн «История тайной войны в Средние века. Византия и Западная Европа». Страница 19

Византийский император справедливо замечал: «Военное дело похоже на охоту. И точно так же, как ловить диких зверей лучше не открыто, а посредством западней, сетей, обманом, выслеживанием, а также облавой и тому подобными средствами, так же надо действовать и в сражениях, все равно, против больших или против меньших сил». «Надо заметить, — пишет Маврикий, — что сражаться в открытую против мужественных, храбрых и отважных народов очень опасно. Поэтому в войне с подобными народами лучше действовать с помощью военного искусства, благоразумия, посредством тайных ухищрений, хитрости и обмана, а не явно, открытой силой».

Маврикий также дает советы, как поступать с теми неприятельскими воинами, которые были случайно захвачены в плен сторожевыми постами, выставленными «на приличном расстоянии» от византийского войска. Если сторожевые посты захватят в плен нескольких неприятельских воинов, то полезно склонить их перейти на свою сторону; если они крепкого телосложения и хорошо вооружены, лучше не показывать их войску, а тайно отослать куда-либо в другое место. Если же взятые в плен выглядят плохо, их как раз выгодно показать всему войску. Тех же, кто попадется в плен безоружными, водить перед строем и просить воинов не убивать их. Таким образом подымается моральный дух армии, солдатам внушается, что неприятели все таковы, что их нечего бояться.

Целая глава «Тактики и стратегии» Маврикия — тринадцатая — посвящена разведывательным операциям непосредственно в день сражения. В день битвы спекуляторов следует отправить во все стороны от того места, где планируется дать бой, причем на расстояние в 2000 или 3000 шагов и в двойном числе, чтобы они высматривали, не наступает ли неприятель, и доносили об этом; кроме того, в обязанности секуляторов входит прием перебежчиков от неприятеля, если таковые будут, а также задержание желающих сбежать из своего [т. е. византийского] войска. Разведчикам, по словам Маврикия, следует также передвигаться туда и сюда, оставаясь в полете стрелы от неприятеля, чтобы узнать, нет ли где-нибудь рва, не устраивает ли неприятель какой-либо хитрости, способной задержать войско, и сообщать обо всем увиденном. Иногда же, когда того требуют условия времени и места, Византийские воины IX-X вв. нужно выставлять не ординарное сторожевое охранение, а в две линии, чтобы не замеченное одними, не могло скрыться от других, следующих сзади.

В сочинении византийского императора даются советы и о том, как обезвредить деятельность вражеских лазутчиков и шпионов. «Если желательно поймать шпионов или лазутчиков, надо каждому начальнику тагмы отдать приказание, чтобы в 2 или 3 часа дня по сигналу, данному трубой, он велел своим воинам и их слугам немедленно войти в свои палатки, чтобы никто не смел оставаться вне их, под страхом большого наказания. Когда все войдут, начальники, оставаясь вне палаток, должны осмотреть, не осталось ли кого снаружи, и схватить любого, кого найдут. Если бы шпионы вошли в палатку, то находящиеся там воины должны схватить их и передать своему начальству. Необходим всего один час для того, чтобы поймать лазутчика — или в то время, когда он стоит между палаток и не знает, куда уйти, или, если и войдет в палатку, будет там признан чужим и передан старшему в палатке. Все захваченные таким образом, кажутся ли они с виду римскими гражданами или чужеземцами, должны быть заключены в оковы и приведены к допросу, чтобы узнать, кто они такие».

С пойманными шпионами Маврикий советует поступить по-разному. Если позиция армии крепка и выгодна, то пойманному следует дать убедиться в этом и отпустить, чтобы он рассказал о силе войска неприятелю и внушил ему опасения атаковать ее. Если же положение не особенно выгодно, следует пыткой заставить пойманного лазутчика открыть намерения неприятеля, а затем или повесить, или отослать куда-либо в безопасное место.

Конечно, вышеизложенным все многообразие различных приемов тайной войны, описанных Маврикием, не исчерпывается. Но, думается, пора предоставить слово другому известному византийскому военному теоретику — Кекавмену. Вообще говоря, автора «Стратегикона» трудно назвать военным теоретиком. Его сочинение не похоже на другие трактаты о военном искусстве, написанные в византийский период. Отличие прежде всего заключается в том, что «Стратегикон» — это не одни только правила и примеры военного искусства, но и правила житейской мудрости в самых непростых ситуациях, которые могут возникнуть.

Об авторе «Стратегикона» мы знаем немного: он внук двух военачальников, поступивших на службу византийского императора в конце X века, его дед по отцу, Кекавмен, был армянином, а дед по матери — Дмитрий Полемарх — по происхождению болгарин. Среди его родственников были лица знатные, богатые и близкие ко двору. Сам же автор «Стратегикона» служил долгое время стратигом. Не исключено, что он и знаменитый полководец Катакалон Кекавмен — одно лицо.

Кекавмен, как и его предшественник Маврикий, большое значение придавал разведывательной работе. «Если ты [т. е. полководец] находишься в неприятельской стране, — писал он, — то держи при себе многих верных и ловких лазутчиков, тех, кого, как мы знаем, называют хозарами[40]. От них ведь должен ты узнать о силе врага и его хитрости. Нести службу без лазутчиков невозможно. Если кто и станет действовать без них, то действия его будут недостаточными и неподготовленными. Лазутчики твои пусть будут незнакомы друг с другом. Ведь кого-нибудь из них могут схватить, и он может выдать остальных».

Кекавмен дает очень здравые советы, как вести себя с вражескими вождями, против которых воюешь. Если полководец узнал, что вождь народа, против которого он воюет, умен, то надо предельно внимательно следить за его поведением. Ведь он может измыслить всевозможные уловки и козни. В свою очередь византийскому стратигу предлагалось придумывать то же самое, причем не только полагаясь на то, что он слышал или выучил от древних. «Свое, новое выдумывай, — призывает Кекавмен, — изобретай все, что только можно. Не отговаривайся тем, что у древних этого не было. Человеческая природа, говорю я тебе, обладает прирожденной хитростью и смекалкой. Подобно тому, как древние изобретали свои средства, сделай изобретение и ты. Ведь и они были такими же людьми, как ты». Следует признать, что вопреки ромейской надменности, пронизывающей дипломатические руководства, в сочинениях византийских военачальников утверждалась здравая идея о необходимости помнить, что враг всегда искусен и коварен.

А если вражеский вождь глуп, то Кекавмен считает, что стратигу следует бояться его вдвойне: ведь он может совершить дело, на которое не пойдет человек разумный.

В «Стратегиконе» содержится немало ценных советов византийскому полководцу, желающему добиться лавров на военном поприще.

«Если враг пошлет к тебе людей как бы с грамотами, то знай, что это соглядатаи».

«Если людей у тебя мало, то прикинься, будто у тебя собраны большие силы. Сделать это можно, лишь расположившись в лесистых местах. Там твои люди будут приходить к тебе из разных мест по очереди, и узнать их число [вражеским соглядатаям] станет невозможно».

Кекавмен приводит также примеры того, как с помощью различных военных хитростей брались, казалось бы, совершенно неприступные крепости и укрепления. Один такой случай произошел в Армении.

В верхнем течении реки Араке находилась крепость Двин. Стояла она на возвышенности, и там, наверху, лежала равнина, так что жителям крепости хватало земли и для посевов, и для пастбищ скоту, и для всех их нужд. Крепость отовсюду была защищена скалами и глубокими расселинами и поэтому со всех сторон неприступна. Подняться к ней можно было лишь по узкой тропе, да и то с большим трудом.

Надежнее этого укрепления не было ничего. Но дед Кевкамена[41] захотел крепостью овладеть. Что же он придумал? Он делал богатые подарки начальнику этой крепости, предлагал ему смело брать то, в чем будет у крепости нужда, и постепенно уверил его, что является ему другом. И вот, когда случился в крепости недостаток хлеба, стратиг ее обратился за помощью к деду Кекавмена, который с тайной радостью сказал: «Бери, сколько хочешь!» — и послал в крепость тысячу животных, нагруженных хлебом, а к каждым двум ослам приставил человека, вроде бы присматривать за ними. Начальник крепости принял хлеб и с радостью открыл ворота, впустив и животных, и тех, кто их сопровождал. Но люди эти были вооружены для боя и прятали на себе мечи. Войдя в крепость, они выворотили ворота, убили охрану и овладели крепостью. Кекавмен размышляет над этим случаем: «Дружба стала посредницей бедствия и достопамятным событием. Нужно, значит, остерегаться друзей больше, чем врагов. Ведь если бы стратиг крепости не поверил тем, кто называл себя его друзьями, а приказал бы вне крепости разгрузить хлеб, то был бы в выигрыше. Хитрость их пошла бы впустую, он же не знал бы никаких забот».