Читать онлайн «Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1». Страница 7

Начнем просто с анализа военных действий. Военно-политическая элита древнерусских княжеств проявила ту черту, которая впоследствии станет чуть – ли не визитной карточкой российского управленческого класса – полное отсутствие стратегического мышление, прошляпивание подготовки крупной войны внешним противником, и полная неготовность в начальном этапе вооруженного конфликта. В период 1236–1237 гг. Батый со своими войсками уничтожает соседей Руси – Волжскую Булгарию (которая в настоящий момент почему-то названа Татарстаном, хотя это государство сопротивлялось татарам несомненно больший срок, чем древнерусское государство – 13 лет с 1223 по 1236 гг.), а также партнёров – соперников древнерусских князей – половцев. Современные историки уже установили, что в 1237 году. перед нашествием на Русь у Батыя было не больше чем 50 000 воинов. Цифра внушительная и уровень подготовки монголо-татарских воинов не может не вызывать уважения. Но немало русских городов смогли оказать захватчикам эффективное сопротивление, даже при наличии у хана Батыя китайской военной техники для взятия городов. Однако, властители Руси проморгали нашествие, не смогли создать единого фронта, хотя все 15 древнерусских княжеств имели в своем распоряжении около 40 000 профессиональных воинов, не считая возможности собрать ополчение. Общенационального лидера не оказалось в то время на Руси, хотя претенденты и были. Князь Александр Невский, овеянный славой побед над крестоносцами мог бы возглавить общенациональное движение. Но он этого не сделал. Тем более, что его отец Ярослав в 1246 году первым из русских князей отправился в Орду к хану Батыю за поддержкой в своих претензиях на престол Великого князя Руси. Частично, конечно, в логике этого поступка сказался многовековой опыт общения с половцами, которые также участвовали в междоусобицах русских князей. Но половцы отправлялись на Русь в качестве наемников, чтобы повоевать и пограбить, и не ставили вопрос о государственном подчинении Киевской Руси. Батый же выдал Ярославу ярлык на княжение, то есть разрешение от более вышестоящего правителя, сведя, таким образом внешнеполитическое положение Руси к подчинению другому государству – Золотой Орде. Около 1250 года Александр Невский и его младший брат Андрей вообще ездили в столицу монголо-татарских ханом Каракорум за разрешением на княжение. Старший брат – Александр получил Великокняжеский престол в Киеве, а младший – Андрей – Владимиро-Суздальское княжество. Многие историки говорят, что татарское иго было, так сказать, более внешнеполитическим и не касалось внутриполитического и социального развития страны. Но ханы Золотой Орды назначали к Великому князю своего рода «внешнего управляющего», имевшего название – «даругачий».[13] Этот «наблюдатель» следил за тем, как князь ведет управление подвластной ему территорией и ставил свою печать под официальными документами.

В 1252 году Андрей Ярославич, в союзе со своим тестем Даниилом Галицким поднял восстание против Орды. Батый послал на Владимиро-Суздальское княжество так называемую Неврюеву рать, которая подвергла этот край второму за непродолжительное время опустошению. По мнению ряда исследователей, именно Александр Невский спровоцировал это нападение татар или выдал им тайну общерусского восстания, с целью сесть не в разоренном Киеве, а во Владимире.[14] Как бы то не было, но именно с появлением Александра Невского на княжении во Владимиро-Суздальском княжестве, с тех пор ставшим Великокняжеским престолом на Руси, на Северо-Восточную Русь стали приезжать сборщики дани – «баскаки», появились их торговые агенты в русских городах – «бессермены». Всё это вызвало первое городское восстание на Руси против княжеской власти в 1262 году. Но это было не только борьба за самоуправление городов, требовавшее от Великого князя прислушиваться к все еще сохранявшемуся институту вече и настаивающее на участии, в равной доле в управлении городом вместе с князем. Города также выступили против переписи населения татарами, для упорядочения сбора налогов и отправки русских воинов в войско Золотой Орды, на завоевания далеких земель.[15] В данном случае, в 1262 году восстание было направлено как против чиновников Золотой Орды, приехавшими собирать дань, так и против их контрагента – Великого князя Александра Невского. Этот факт из жизни святого православной церкви почему-то замалчивается отечественными историками.

Кстати, о православной церкви в период монголо-татарского нашествия. Психологический удар по русскому населению, связанный с внешнеполитическим поражением был очень силен. Разорение страны повлекло не только ухудшение жизни, но и психологический надлом. Люди стали обращаться к православной церкви за утешением и советом. Но от её представителей православный люд услышал фразы типа: «Господь послал на Русь татар за грехи ваши». От паствы требовалось не борьба за национальное освобождение или крестовый поход против поработивших Русь язычников, а послушание и молитвы, забвение все еще укоренившихся в быту языческих обычаев. Эти действия православной церкви на Руси не прошли незамеченными мимо новых хозяев земли русской. Как отмечают зарубежные исследователи истории России – «Под монгольским суверенитетом, как ни парадоксально, начала процветать и Православная церковь. Она стала единственным привилегированным социальным институтом. Церковь получала тархан – грамоту, освобождавшую ее от уплаты дани. Священнослужители не подвергались регистрации и не были обязаны служить в армии, принудительно трудиться. Таким образом, Церковь получила возможность развивать свое хозяйство в наиболее выгодных условиях».[16] На лицо явное несоответствие поведения православной церкви и католических священнослужителей в период национального бедствия. В VIII веке в Испании, когда арабы завоевали большую часть страны, католические монахи выступили инициаторами Реконкисты – отвоевания обратно земель и могут считаться одними из основателей испанского государства. В Ирландии именно католическая церковь была единственным оплотом национального самосознания в годы английской оккупации. На Руси православная церковь внесла свою лепту в создание социальной модели великого, терпеливого и покорного русского этноса, часто воплощенного в образе русского крестьянина.

Здесь следует сказать, что в трудах отечественных историков разного направления прослеживается мысль о неизбежности поражения Древнерусского государства от сильного противника из-за пресловутой феодальной раздробленности. А тем исследователям, которые пытаются проанализировать причины неудач и поискать ещё другие, говорится в научных дискуссиях: «История не знает сослагательного наклонения, и вообще, а была ли альтернатива подчинению Золотой Орде?». Тщательный анализ данного вопроса всё ещё требует вдумчивого исследования. Но при этом у всех историков, так или иначе касавшихся проблемы подчинения Древней Руси Золотой Орде, возникает один любопытный вопрос. Почему после монголо-татарского нашествия история нашего отечества сводится только к небольшому пространству междуречья между Окой и Волгой, в перспективе к землям будущего Московского княжества. Новгород затрагивается в процессе научных исторических изысканий лишь в контексте его противостояния Москве, ну и, частично, при изучении религиозных ересей. Куда же делась половина Киевской Руси, более половины русских средневековых княжеств?

Об этой территории, назовем её условной Западной Русью, из которой впоследствии сформировалась Белая и Малая Руси, в отечественных учебниках истории скромно говорится, что означенные земли были захвачены польскими и литовскими феодалами. В процесс исторического освещения эта территория, на которой проходил процесс формирования древнерусского государства, попадает только в начале XVI века, когда начались военные действия за обладание Смоленском. Как же жили эти земли в течении почти 300 лет и почему они не попали под иго Золотой Орды?

Галицко-Волынское княжество также в 1241 году попало под удар полчищ Батыя. Но оно довольно быстро восстановилось и уже в 1245 году князь Даниил Галицкий в битве под Ярославом одерживает крупную победу над объединенным войском польских, венгерских и галицийских феодалов, оспаривавших у него престол. В 1246 году Даниил Галицкий также ездил в Орду и где получил так называемую золотую «пайдзу» – что-то типа бенефиция на право иметь владение (не путать с «ярлыком») у монголо-татар. В том же 1246 году через Галицко-Волынское княжество проезжал папский посланник к Батыю, один из основателей монашеского ордена францисканцев Плано Карпини. Между папским посланцем и Даниилом Галицким состоялись переговоры, по результатам которых князь Даниил вступил в антиордынскую коалицию европейских государей. Галицко-Волынскому князю была обещана помощь от папы римского, но в действенные меры она не вылилась. Тем не менее, в 1252 году Даниил Галицкий, вместе со своим зятем князем Владимирским Андреем Ярославичем, подняли восстание против Золотой Орды. Здесь уместно отметить, что этот акт национально-освободительной борьбы русского народа, проходит как-то вскользь в трудах отечественных историков. Судьба Андрея Ярославича уже описывалась, а вот Даниил Романович сумел в 1252 году одержать победу над монголо-татарской ратью Куремсы. Эта, практически единственная победа русских над монголо-татарами в XIII веке нигде в военно-исторических исследованиях не анализируется и не упоминается. Почему? Ведь по итогам её произошла та же реакция властителей Золотой Орды, как и после Куликовской битвы. Галицко-волынское княжество, не получив ожидаемой помощи от Европы, вынуждена была пойти на мирные переговоры с Ордой. Следует отметить, что это были именно мирные переговоры: Даниил Романович обязался срыть все укрепления на границе с ордынскими владениями и платить минимальную контрибуцию Орде. Однако никаких баскаков в его княжество не приезжало, переписи не проводилось, людей в рабство не угоняли. Возможность сопротивления и отпора умерили аппетиты Золотой Орды. Папа римский прислал Даниилу Романовичу королевские регалии и в 1255 году Галицко-волынский князь короновался в городе Дрогочин как «король русов». Сам Даниил Романович и его потомки до середины XIV века вели независимую внешнюю политику.