Читать онлайн «Древний город. Религия, законы, институты Греции и Рима». Страница 3

Эти обычаи нашли отражение в произведениях древних авторов. «Я лью на могилу, – говорит Ифигения у Еврипида, – молоко, мед, вино, потому что все это радует мертвых». У греков перед каждой могилой было специальное место для приношения жертвы и приготовления ее плоти. Составной частью римской могилы была culina – кухня, в которой специально готовилась пища для подземного обитателя. Плутарх пишет, что после битвы при Платеях погибших воинов похоронили на поле битвы, и ежегодно платейцы совершали жертвоприношения грекам, павшим и похороненным у стен их города. Плутарх присутствовал на шестисотой годовщине этого события и оставил подробное описание совершаемого обряда. «На заре устраивается процессия; во главе ее идет трубач, играющий сигнал «к бою», за ним следуют повозки, доверху нагруженные венками и миртовыми ветвями, черный бык и свободнорожденные юноши, несущие в амфорах вино и молоко для возлияния и кувшины с маслом и благовониями. Замыкает шествие архонт Платей; в иное время ему запрещено прикасаться к железу и носить какую бы то ни было одежду, кроме белой, но в этот день, облаченный в пурпурный хитон, с мечом в руке, он берет в хранилище грамот сосуд для воды и через весь город направляется к могилам. Зачерпнув воду из источника, он сам обмывает надгробные камни и мажет их благовониями, потом, заколов быка и ввергнув его в костер, обращается с молитвой к Зевсу и Гермесу Подземному и призывает храбрых мужей, погибших за Грецию, на пир и кровавые возлияния. Затем он разбавляет в кратере вино и выливает его со словами: «Пью за мужей, которые пали за свободу Греции». Этот обычай платейцы соблюдают и по сей день»[8].

Позже древнегреческий писатель-сатирик Лукиан, подвергавший осмеянию все области тогдашней жизни и мысли, высмеивал и этот обычай, глубоко укоренившийся в сознании народа. «Умершие, – пишет Лукиан, – едят кушанья, которые мы ставим на их могилах, и пьют вино, которое мы выливаем на могилы; таким образом, умерший, которому никто не делает приношений, осужден на вечный голод».

Эти древнейшие верования кажутся необоснованными и нелепыми, однако на протяжении долгих лет они оказывали огромное влияние на человека. Они господствовали в умах, а позже мы увидим, что они даже управляли обществом и явились основой большинства домашних и социальных институтов древности.

Верования, связанные с этим культом, заложили основы определенных правил поведения. Усопшие нуждались в пище и питье, и обязанность живых заключалась в удовлетворении этих потребностей. Это была святая обязанность, на которую не могли повлиять ни изменившиеся обстоятельства, ни изменчивые чувства людей. Так сложилась религия, связанная с культом мертвых, догматы которой давно исчезли из памяти, но обряды сохранялись вплоть до полного торжества христианства. Умершие считались существами сверхчеловеческими и божественными. Древние наделяли их самыми почтительными эпитетами, называя добрыми, святыми, блаженными. Они питали к ним все благоговение, которое только способен испытывать человек по отношению к божеству, вызывающему в нем любовь или страх. Живые считали, что каждый умерший был богом.

Обожествление не являлось привилегией выдающихся людей; между усопшими не делалось различия. Цицерон пишет: «Наши предки повелели причислять к богам тех, кто ушел из нашей жизни». Для этого было вовсе не обязательно быть добродетельным человеком; богом становились и добрые, и злые, но в следующей жизни человек сохранял все наклонности, добрые и злые привычки, все страсти, которые были свойственны ему в земной жизни.

Греки называли умерших подземными богами. У Эсхила сын обращается к умершему отцу: «О ты, ставший богом под землей». Еврипид, рассказывая об Алкесте, говорит: «Так иной промолвит путник: «Умерла она за мужа, а теперь среди блаженных и сама богиней стала»[9].

Римляне называли умерших богами-манами. «Воздайте должное богам-манам, – пишет Цицерон, – это люди, которые покинули жизнь; считайте их за божественные существа».

Могилы были храмами этих божеств, поэтому на них была священная надпись: Dis Manibus. По словам Вергилия, там, под землей, обитал погребенный бог. Перед могилами стояли алтари для жертвоприношений, как и перед храмами богов.

Этот культ мертвых мы находим у эллинов, сабинян, латинов, этрусков и даже у ариев в Индии. О нем упоминается в гимнах Ригведы. Книга «Законов Ману» говорит о культе мертвых как о древнейшем культе в истории человечества. Представление о «переселении душ» возникло одновременно с появлением первых погребальных ритуалов еще до появления брахманизма. Составители «Законов Ману» не могли обойти вниманием учение о душах умерших предков и внесли правила древней религии в священную книгу. Своеобразие этой необычной книги заключается в том, что она закрепила своим содержанием нормы, касавшиеся древних верований, тогда как она составлялась во времена господства совершенно противоположных верований. Это ли не доказательство того, что если на изменение верований требуется много времени, то еще больше времени необходимо на изменение внешних проявлений и правил, продиктованных этими древними верованиями. Даже в наши дни, по прошествии стольких веков и переворотов, индусы продолжают приносить жертвы предкам. У индоевропейской расы нет ничего древнее и устойчивее этих идей и обрядов. В Греции и Италии культ был таким же, как в Индии. Индус совершал церемонию, называемую шраддха. Ежедневные шраддха состояли в принесении умершим предкам вареного риса, молока, корней, плодов, воды.

Индус верил, что во время совершения шраддха появлялись маны умерших предков, садились рядом и принимали пищу, которую он им приносил. Кроме того, он верил, что умершие получают большое наслаждение от этой трапезы. Согласно «Законам Ману», когда шраддха совершается согласно обрядам, предки того, кто совершает шраддха, испытывают полное удовлетворение.

Вначале восточные арии имели те же представления о судьбе человека после смерти, как и западные арии. До появления веры в переселение душ, которая предполагала абсолютное различие между душой и телом, они верили в некое неопределенное существование человека, невидимого, но материального, а потому нуждающегося в пище.

Индус, как и грек, считал умершего божественным существом, наслаждающимся блаженным существованием, но счастье умерших полностью зависело от соблюдения одного условия – живые должны были регулярно обеспечивать умерших пищей. Если живые перестали совершать шраддха, то душа покидала свое жилище, превращалась в блуждающий дух и причиняла страдания живым. Таким образом, маны были богами только до тех пор, пока живые совершали обряды и поклонялись им.

Такие же представления были у греков и римлян. Если умерший лишался подношений, он немедленно покидал могилу, становился блуждающим духом, и в ночной тишине слышались его стоны. Он упрекал живых в несоблюдении ритуалов, стремился наказать их, насылая болезни и поражая бесплодием землю. Одним словом, он не давал живым покоя до тех пор, пока они не начинали опять приносить подношения на могилу. Жертвоприношения возвращали блуждающий дух в могилу, возвращали ему покой и божественные свойства. Между человеком и усопшим восстанавливался мир[10].

Если об усопшем забывали, он становился злым духом, в то время как почитаемый покойник делался богом-покровителем. Он любил тех, кто приносил ему пищу. Он продолжал принимать участие в делах живых, защищал их и зачастую играл важную роль. Он, хотя и умерший, знал, как быть сильным и деятельным. К нему обращались с просьбами, просили поддержки, добивались расположения. Встречая на пути могилы, останавливались и говорили: «Подземный бог, будь милостив ко мне».

О могуществе, приписываемом древними народами умершим, можно судить по молитве, с которой Электра обращается к душе своего отца: «Сжалься надо мной и над моим братом Орестом; верни его в эту страну, услышь мою молитву, о мой отец, удовлетвори мои просьбы, принимая эти подношения». Судя по следующим словам Электры, эти могущественные божества оказывали не только материальную поддержку: «Не дай мне сделаться такой, какова моя мать; сохрани в смирении мое сердце, в чистоте мои руки». Так и индус просил манов о том, чтобы в его семье увеличилось число хороших людей, которые бы заботились об умерших.

Эти человеческие души, возводимые после смерти в ранг божества, назывались у греков демонами. Латины называли их ларвами, манами, гениями. Апулей говорит, что наши предки думали, что «люди становятся ларами, если жили добродетельно; лемурами, или ларвами, если жили порочно; богами же манами называются те, о которых с точностью неизвестно, были ли они добродетельны или порочны»[11].

В другом месте находим: «Наши предки считали, что гений и лар одно и то же существо», а по словам Цицерона, «тех, кого греки называют демонами, мы называем ларами».