Читать онлайн «История Древней Греции в биографиях». Страница 45

Кимон изгнал персов и из остальных фракийских городов, за исключением, Дориска, который один в Европе не мог быть отвоеван у персов, и обратился потом против острова Скироса. Остров был населен грубым племенем долопов, которые с древних времен существовали морским разбоем и наносили большой вред греческой торговле. Несогласия между самими долопами облегчили Кимону завоевание острова. Долопы были изгнаны и положен конец морскому разбою в Эгейском море. Остров стал принадлежать Аттике и был заселен аттическими колониями. На Скиросе в мифологические времена был убит и погребен царем Ликомидом Тезей, национальный герой афинян. До сих пор афиняне не могли добиться от иолов выдачи им праха их героя. Теперь, когда остров завоеван Кимоном, стали отыскивать могилу Тезея.

Рассказывают, что могила была указана орлом, который сначала кружился над холмом, потом спустился и стал рыть землю своими когтями. В гробу найдены были исполинские кости и вместе с ними копье и меч. Кимон привез священные останки в Афины, где их встретили с блестящими церемониями и жертвами и торжественно погребли (469 до P. X.). В городе герою был выстроен великолепный храм, Тезеон, развалины которого видны еще до сих пор.

По возвращении Кимона из Скироса, юный 28-летний поэт Софокл выступил в театре с первой своей трагедией на состязание со старым известным трагиком Эсхилом. Когда Кимон со своими товарищами вошел в театр и принес обычную жертву, архонт Афепсион удержал его и его товарищей в театре и просил их принять на себя роль судей, так как он заметил, что относительно оценки состязавшихся поэтов среди зрителей существует большое возбуждение и разделение на две партии и боялся пристрастного суждения судей, по обыкновению выбранных по жребию. 10 стратигов принесли присягу судей и присудили награду Софоклу.

Когда в 469 году персы на приморских берегах Азии снова стали делать приготовления, чтобы возвратить отнятое у них греками, афиняне поспешили предупредить их и послали Кимона с флотом в Азию. У него было 200 кораблей аттических, к которым присоединилось еще 100 ионийских. У памфилийских берегов, при устье Евримедонта, Кимон встретил персидский флот, состоявший из 350 или даже 600 кораблей, который, однако, не раньше рассчитывал вступить в сражение, как дождавшись еще 80 финикийских кораблей, плывших от Кипра. Что бы не быть вынужденным к сражению, он вошел в реку Евримедонт, но заметив, что Кимон хочет преследовать его там, снова вышел в открытое море и дал ему сражение. Несмотря на превосходство неприятеля, Кимон одер жал легкую победу и взял 200 кораблей. Скоро после начала сражения большая часть кораблей обратилась к берегу, чтобы найти поддержку у сухопутного войска, которое было расположено недалеко от моря; но они были задержаны и уничтожены или же взяты в плен. После этого Кимон высадил свое победоносное войско на берег и сделал нападение на сухопутную армию. После долгой и упорной битвы персы бросились в бегство и потерпели полное поражение. Богатый лагерь, равно как большое число пленных достались в руки победителей. Чтобы обмануть персов, Кимон после морской победы одел часть своих солдат в одежду пленных персов и послал их против форпостов ничего не подозревающего неприятеля и таким образом, не обнажая меча, проник в его лагерь. Итак, Кимон в один день одержал две победы — на суше и на море; в один день, говорит Плутарх, он затмил славу побед при Садамине и Платее. «Тяжело вздыхала азийская земля, пораженная обеими руками в буре войны» (Симонид). При известии, что 80 финикийских кораблей, не поспевших к сражению, стали на якоре при Идросе, Кимон поспешил к ним; они тотчас же уступили первому нападению.

Афинский морской союз под предводительством Кимона выказал всю свою силу; он господствовал на море от Византии до Кипра. Но ионийские союзники стали более и более тяготиться союзными отношениями. Они согласились на войну, пока у их дверей стояла опасность со стороны персов; но когда нечего было бояться персидской власти, они пожелали покоя и облегчения налогов и военных повинностей, и когда афиняне требовали от них исполнения их обязательств, призывая к суду и ответственности медливших, то это произвело недовольство и раздражение; к тому же ионяне увидели, что наибольшие выгоды от союза получают афиняне, что сделанные завоевания достались афинянам, и что они в сущности не союзники, а почти что подданные их. Большая часть союзников сделали около этого времени большую ошибку. Желая сложить с себя бремя походов и спокойно заниматься своими делами, они охотно согласились на хитрое предложение Кимона и вместо того, чтобы самим исполнять военную службу, стали поставлять афинянам пустые корабли и платить деньги; но вследствие этого они не только отвыкли от войны, но безрассудно сами дали афинянам средства унизить их и лишить самостоятельности. Таким образом, все военные силы, содержавшиеся большей частью средствами так называемых союзников, оказались в руках афинян, и они не церемонились употреблять силу против непокорных или ненадежных городов. Так, в 466 году был совершенно порабощен отпавший Наксос, а когда жители Фазоса воспротивились властолюбивым притязаниям афинян, против них в 465 году был послан Кимон, который после трехлетней осады принудил их разрушить укрепления, выдать свои корабли, заплатить денежную подать и отказаться от свих владений на ближайшем континенте*. *Житель острова Фазос Полигнот, первый знаменитый греческий живописец, после завоевания Фазоса, вероятно, по настоянию Кимона, своего друга, отправился в Афины и получил здесь право гражданства. В благодарность за это он украсил безвозмездно дворец Тезея и другие здания великолепными картинами Кимон по смерти Аристида и изгнания Фемистокл совершившегося при его содействии, был первым человеком в Афинах. Никто, кроме него, не оказал таких услуг военных подвигов.

Своими походами он составил себе громадное богатство, так как ему, как полководцу, по закону принадлежала часть добычи. Своему богатству он давал весьма похвальное и благотворительное употребление. Та он велел сломать заборы своих садов, дабы посторонние люди и бедные граждане могли без боязни брать из них плоды. В своем доме он велел ежедневно готовить, хотя простой, но для множества людей удовлетворительный обед и всякий бедняк мог являться и есть. Когда он выходил, его обыкновенно сопровождало несколько близких ему юношей, хорошо одетых, и если встречались с Кимон престарелые граждане в худой одежде, он заставлял юношей меняться с ними одеждой. Эти молодые люди носили также с собой мешок, наполненный деньгами, подход ли на рынке к бедным людям и тайно вкладывали им в руку милостыню. Такая щедрость, естественно, расположила к нему сердца народа; и тем более его уважали, что как все знали, он приобрел себе богатство славными делами и никогда, подобно многим другим, не домогался обогащения за счет государства. В управлении общественными делами он оставался до самой смерти неподкупным и во всем, что делал и говорил, доказал величайшее бескорыстие.

Он думал только о благе и величии своего отечества. Как пример его бескорыстия, Плутарх рассказывал следующий случай. Перс по имени Ризак, отложившись царя, пришел с большими сокровищами в Афины. Но так как здесь его притесняли ложные доносчики, то он шел убежище у Кимона и за это велел поставить перед дверями комнаты Кимона две чаши, из которых одна была полнена серебряными, а другая золотыми дариками*. * Дарики — персидские золотые и серебряные монеты, получившие свое название от Дария. 300 золотых, а серебряных 3000 дариков равнялись одному таланту.

Когда Кимон увидал это, то с улыбкою спросил Ризака: «Разве он желает иметь Кимона скорее наемником, чем другом?» И на ответ — «другом» — сказал: «Так возьми все это назад себе; если я тебе друг, то я могу взять эти деньги когда, когда буду нуждаться в них».

И Афинское государство вследствие блистательных предприятий приобрело значительные богатства. Кимон заботился о том, чтобы эти богатства употреблены были укрепление и украшение Афин. По его предложению, построились две так называемые длинные стены, которые протянулись от Афин в виде двух бедер (поэтому и назывались рами) до городской гавани, так что обе выходили к противоположным концам гаваней — Пирейской и Мунийской.

Окончание этих стен произошло во время правления государством Перикла. Их сооружением была осуществлена мысль Фемистокла; укрепленные Афины и укрепленный Пирей были соединены в одну большую крепость. Афины теперь не были более отрезаны от моря, на котором основывалось их господство. Городские укрепления приведены были Кимоном также в лучший вид. Кроме того, он украсил город и его окрестности, а именно, обсадил торговую площадь деревьями, построил первую стою (галерею), превратил Академию, помещавшуюся в скудном водой месте, на северо-западе города, в хорошо орошаемую рощу, которую украсил удобными дорожками и тенистыми аллеями. Наконец, общественные празднества получили при нем величайший блеск.