Читать онлайн «Дикая полынь». Страница 53

Одно время израильские посланцы особенно жадно хватали путевки в Бельгию. Там обычно их в избытке ожидало все, что радует жаждущего успеха гастролера, - аншлаги, топот ног и особенно полновесные гонорары в виде густо исчерканных подписных листов на денежные подношения (конечно, внеочередные!).

И все же, как рассказали мне в Бельгии, за последнее время и туда не очень-то охотно стали наведываться израильские проповедники. Как ни фильтруют устроители публику, уж на очень каверзные вопросики чрезмерно любознательной аудитории приходилось держать ответ взопревшим гастролерам:

- Почему понадобилось в энный раз девальвировать израильскую валюту? Вероятно, только потому, что израильская экономика крепнет, как вы образно выразились, словно Голиаф?

- Почему израильские газеты посмели сказать, что "руководители наших банков элементарно проворовались"? Наверно, хотели незаслуженно охаять честнейших банковских деятелей, чьи достоинства вы так красочно описали?

- Почему все больше и больше рабочих поддерживают движение Коммунистической партии Израиля против преследований палестинцев? Потому, очевидно, что израильские коммунисты, как вы горячо доказывали, неуклонно теряют доверие рабочих?

Словом, неблагодарной это стало профессией - прославлять за границей политику государства, где под разными псевдонимами и этикетками правят сионисты. Только приезжий оратор толкнет выспренную речугу - самое, казалось бы, время пустить по залу подписной лист. А дотошные слушатели высыпают пригоршнями не монету, а уйму всяческих "почему", да еще с режущими нежный слух гостей нехорошими словами: инфляция, дороговизна, безработица, наркомания, милитаризация, аннексия.

И я, понятное дело, удивился, услышав от знакомого журналиста в Брюсселе:

- Вчера самолет израильской авиакомпании "Эл Ал" высадил у нас мощный десант ораторов-агитаторов. Пропагандистский батальон особого назначения. Учтите, оригинальнейший репертуар: никакой политики, никакой войны, никакой экономики. Разговор пойдет только о фортуне, о надеждах, о мечтах. И, разумеется, о любви. Неспроста прилетевшие гости из Израиля именуют себя эмоционалами. Точнее было бы - эмоционалками. Ибо на сей раз Израиль направил к бельгийским евреям исключительно особ прекрасного пола. Причем различных поколений - ведь эмоциям все возрасты покорны.

Выступления солдаток пропагандистского батальона оказались весьма разножанровыми.

Коронным номером самой солидной по возрасту эмоционалки был, к примеру, глубоко психологический трактат "Учитесь оптимистически читать письма".

В нашу эру скоростной деловитости, утверждала сионистская гастролерша, "текучка жизни" не дает человеку времени осознать возвышенное, и он пишет письма исключительно на грубо материальные темы. Вкусил в Израиле редчайшее счастье посещения наисвятейших мест и стриптиза чистейший парижской пробы, а письмо родным посвящает подумайте только! - такой обыденности, как низкая зарплата и высокие налоги. Отсюда следует вывод: критически относитесь к мрачным посланиям новоиспеченных израильтян, научитесь читать в письмах то, что в них не сказано. И затем, ради всевышнего, не показывайте письма знакомым и сослуживцам, письмо - категория интимная. Израильтяне, дескать, больше писали бы вам о вере в фортуну, о надеждах на удачный бизнес, о сугубо пикантных развлечениях, но им мешает боязнь, что их интимные письма сможет прочитать каждый встречный-поперечный.

Почтенная эмоционалка предусмотрительно умолчала о развернувшейся в Израиле шумной кампании "против плохих писем в страны рассеяния". И не сказала, что эти злополучные письма стали главным оборонительным оружием сохнутовцев, когда на них обрушивают едкие насмешки по поводу резкого сокращения притока иммигрантов. Зато гастролерша сумела вложить максимум металла в свою заключительную тираду, произнесенную абсолютно директивно и без всяких обиняков:

- Пусть нелегко у нас новым израильтянам, но каждое их письмо должно быть голубем радости и надежды, а не, как ныне повелось, вороном грусти и отчаяния. Пусть поймут, наконец, это все еще не очень устроенные у нас, если им действительно всего дороже репутация их исторической родины!

Дореволюционные одесские куплетисты в таких случаях выражались менее витиевато. Они пользовались недвусмысленным рефреном: "Лопни, но держи фасон!"

Не менее эмоциональны, но более сладкоречивы были в своих проповедях и гастролерши более юного поколения.

Но по общему признанию звездой гастрольной труппы, бесспорно, стала тель-авивская Шахерезада по имени Ципора, сумевшая эффектно совместить в своем туалете протертые до плешин джинсы с туникой древнего покроя из ультрамодной ткани.

Дело, очевидно, не в туалете, а в репертуаре. Он состоял из одной только истории, но зато захватывающей, в своем роде единственной - о благодетеле Гарун-аль-Рашиде. Он, правда, не стародавний калиф, а современный бизнесмен, и благодеяния свои совершил не в сказочном Багдаде, а на улицах неказистого городка Бейт-Шемеша в 28 километрах от Иерусалима. Пусть городок и захудалый - тем более радостно и знаменательно, подчеркнула госпожа Ципора, что даже в нем могло случиться чудесное происшествие, какое и не приснится никому в самом крупном городе другой страны.

ШАЛОСТИ ИЗРАИЛЬСКОЙ ФОРТУНЫ

Итак, жил-был в Бейт-Шемеше (и не в глубокой древности, а в наше время) человек по имени Харар. Было у него мало денег и много дочерей - шестеро. И все вокруг сочувствовали бедняге. Но вот самая младшая из дочерей Харара приехала как-то на несколько часов в Иерусалим. И приметил ее сквозь стекло своего сверкающего "понтиака" Айзек Джемил, тридцатидвухлетний миллионер из Вашингтона. Любезно подвез прекрасную, но не очень-то изысканно одетую Офру к автобусному вокзалу. Настойчиво попросил продиктовать адресок.

А назавтра началось то, что госпожа Ципора назвала "явлением, свойственным исключительно свободной стране", а израильские газеты прорекламировали как "чудо", "знамение времени", "сказку".

Рассказывая эту сказку, госпожа Ципора больше налегала на хорошенькое личико и стройный стан Офры. Зато в изложении тель-авивского журнальчика "Неделя" крупногабаритное счастье не случайно, а закономерно привалило именно в дом "ортодоксальной семьи сиониста Харара, возглавляющего список религиозных депутатов на местных выборах". Рука божья - и никаких гвоздей!

Молодой миллионер, прихватив папу-миллионера, пригласил отца Офры в иерусалимский "Хилтон" на обед. Тут же было сделано предложение руки, сердца и долларов.

"И пошло, и поехало, - захлебывается от восторга тель-авивский репортер. - Айзек примчался в Бейт-Шемеш с грузом подарков для выведенной из равновесия семьи. Предмету своей любви он преподнес пустяк - колье стоимостью 45 тысяч лир да кольцо тысяч на пятнадцать. В последующие дни началось паломничество такси, набитых всяким добром, и по одному и тому же адресу: дом Хараров на улице Ганаси, 198. На этом сказка не кончается..."

А мораль нескончаемой сказки такова: в такой цветущей стране, как Израиль, даже шесть дочек не обуза для бедной семьи, если ее возглавляет истинный сионист и верный приверженец иудейской религии. Сколько бы ни мучился он, фортуна его отыщет и осенит сиянием долларов!

И бог пошлет такой семье персонального миллионера, и, подобно Айзеку, он закатит в "Хилтоне" в честь помолвки шикарный бал, который обойдется ему в 40 тысяч лир. И трогательно пригласит на пиршество провинциальных соучениц невесты, чтобы они впервые в жизни увидели грандиозную увеселительную программу, "гвоздем которой была, - смакует репортер, - высокооплачиваемая исполнительница танца живота".

А папаше Харару любвеобильный Айзек открыл кредит в отеле "Хилтон", чтобы папаша мог там поесть, попить и повеселиться, когда ему заблагорассудится.

Словом, торопитесь, девушки, переселиться в Израиль, и там найдете своего миллионера! А увозя вас в Америку, он, подобно щедрому Айзеку, великодушно скажет вашему отцу:

- Мой высокочтимый тесть, в благодарность за отнятое у вас сокровище я приказал открыть вам кредит в "Хилтоне"...

На этом поставил точку обалдевший от жениховского куража репортер, на этом закончила свой - глубоко поучительный для юных сионисток - рассказ Шахерезада из Тель-Авива. И, надо признать, стяжала аплодисменты.

Их не стяжали в Брюсселе прочие эмоционалки. А совсем полный конфуз выпал на долю госпожи Матильды: несмотря на заступничество сионистских администраторов, ее высмеяли и освистали. Виновницей такого сверхпрограммного дивертисмента оказалась седенькая старушка, обычно застенчивая и малоразговорчивая.

Случилось это, когда госпожа Матильда кокетливо сетовала на непомерные капризы некоторых непатриотичных израильских женщин: в своих требованиях к бытовому комфорту эти дамы опережают самых избалованных бельгийских домохозяек. Знай наших!