Читать онлайн «Древняя Греция». Страница 39

Но ведь так же и о среднем уровне математических знаний в древности следует судить не по великому Пифагору, у которого, как известно, было немало учеников (их обучение длилось 15 лет), но скорее по оценке результатов его уроков. Сам Пифагор честно признавался (и в его словах была немалая толика правды): «Я не учу мудрости, я исцеляю от невежества». Вспомним и слова Гераклита, говорившего, что истинное знание доступно лишь немногим (в том числе среди тех, кто считает себя образованными). Он говорил, что второе солнце (т.е. образование) светит далеко не всем: «Большинство людей не разумеет того, с чем встречается, да и научившись, они не понимают, им же самим кажется, что понимают». Он же пророчески предупреждал нас, что «неразумный человек способен увлечься любым учением». Нынешнее время тем более убеждает нас в глубокой справедливости изречений древних, в их вневременном значении. Пусть воспримем non multa sed multum! (лат. «Немного, но лучшее»).

Сцена возлияний и винопития и сцена веселой пляски

В общем и целом культурно-образовательный уровень античного гражданина был не очень высок. Ведь ограничены были возможности как учителей, так и воспитательных учреждений. Обучение грамоте и музыке народа оставляло желать лучшего. Пожалуй, многие греки могли сказать о себе устами одного аристофановского колбасника: «Но, мой милый, я вовсе не знаком с музыкой, исключая алфавита, да и его знаю плохо». И для того времени это в общем-то было закономерно. «Невежда удивляется, что вещи таковы, каковы они суть, и такое удивление есть начало знания; мудрец, наоборот, удивился бы, если бы вещи были иными, а не таковыми, какими он их знает», – точно заметил Аристотель. Еврипид вообще испытывал большие сомнения в возможности примерным воспитанием и образованием улучшить род людской. Невежественная толпа не склонна внимать доводам разума, науки и культуры. Он писал: «Вообще, в переговоры с мужиком входить излишне… лишь одних толковых можно убедить».

Наивно полагать, что молодой грек или римлянин помышляли лишь о мудрости и образовании. В ходу была поговорка «Verba docent, exempla trahunt» («Слова учат, а примеры ведут за собой»). Но хотя нравственность и возникла вместе с пороком, последний нередко все же оттеснял ее, занимая не принадлежащее ему место. Дурные наклонности и тогда оказывались чрезвычайно заразительны для части молодежи. В комедиях Плавта и Теренция есть сцены скорее печальные, нежели смешные, когда ученик вместо учебы тащит своего учителя на пьянку или на увеселения различного рода. У старшего поколения и тогда были основания беспокоиться по поводу «незрелого ума юнцов». Дело в том, что молодой человек, закончив учебу, отбыв обязательную военно-государственную службу и обретя права свободного гражданина, часто пускался в разгульную жизнь. Греки вообще любили погулять. В определенном возрасте молодых людей вводили в «зрелый возраст». Так, известно, что когда Пифагору исполнилось 15 лет, его посвятили в таинства божеств. Тело омыли в водах и уложили обнаженным на ложе. К нему подошла жрица и стала его просвещать (уча не рукоблудствовать, не мужеложествовать, заниматься любовью с девушками и дамами в строго определенные дни и т.д.). А затем в его руки дали флейту Пана, и пока он играл на ней мелодию, перед ним плясали обнаженные девушки, изображавшие женскую часть души. Посвятили юношу и в таинства орфиков.

Порой эти гулянья, сопровождаемые пляской, превращались в самые настоящие оргии. Такое обычно случалось при Вакханалиях (Дионисиях), во время празднеств в честь бога вина Диониса или Вакха. Празднества начинались со здравиц в честь бога вина, а заканчивались здравицами в честь женщин и эротическими играми. Иные уделяли внимание охоте, всегда считавшейся у эллинов почтенным занятием, входившим в круг воспитания у критян, спартанцев и афинян. Она поощрялась законами Ликурга. Ее восхваляли Платон и Ксенофонт (последний написал специальный трактат на эту тему).

Н. Пуссен. Сатир и нимфа. Ок. 1630 г.

Порой юноши обращались к знаниям, видя в них не столько источник мудрости и мастерства, сколько забаву или даже отвлечение от жизненных неприятностей. Иных гнала в науки несчастная любовь к какой-нибудь танцовщице или гетере. Утверждают, что римского поэта Проперция (50 г. до н.э. – 16 г. до н.э.), человека незнатного и небогатого, к образованию подвигла пылкая страсть к красавице Кинфии. Гетера, обладавшая поэтическими и музыкальными дарованиями, выделялась знаниями и культурой. Она сумела вскружить юноше голову. Проперций пишет, что сбирается в дальний путь («в ученые еду Афины»), дабы «оковы любви в долгих скитаньях разбить». Он признается, что испытал все возможные средства. Остается – бежать куда глаза глядят. Лучше уж ученые Афины, где, возможно, удастся поднабраться и знаний, дабы хоть чем-то удивить требовательную к мужчинам гетеру Кинфию:

Греко-римский мир в зародыше явил не только типы поздних образовательных учреждений, но также основные педагогические методики. Сюда можно отнести, к примеру, и знаменитый сократовский метод вопросов и ответов. Беседы-диалоги он называл «искусством повивальной бабки», имея в виду, что знание появляется на свет с их помощью, появляется в обрамлении живой пленки скепсиса и иронии. Надо признать, что скепсис, как и само знание, чрезвычайно важен для развития свободной индивидуальности. С его помощью человеку делается прививка против умственной ограниченности. Унаследованный от тех времен буквослагательный метод обучения грамоте существовал до середины XIX века. Не только педагогические авторитеты, но даже само понятие «педагогики» как синтеза общего образования, этического воспитания и методов обучения пришло к нам из античности. Не зря же Платона называли первым великим теоретиком в области педагогики (Стенцель).

Урок музыки у Дамона

Какие выводы можно сделать? Во-первых, античность рассматривала образование и искусство как важную сферу человеческой деятельности, от которой во многом зависят нравы, порядки, благосостояние и крепость державы. Культура в широком смысле слова стала играть заметную роль в формировании тогдашних элит как на Востоке, так и на Западе. Несмотря на все его различия, древний мир обладал неким внутренним единством. При этом роль образованного человека становилась все значимее, весомее. Можно даже говорить о едином типе мудрости, возникшем в Восточном Средиземноморье и на Индо-Гангской равнине. Мы видим нечто схожее между безмятежным спокойствием грека или нирваной индуса, стоицизмом римлянина или невозмутимостью китайца. Будучи первопроходцами, древние люди обладали удивительныой свежестью восприятия, чуством новизны, без которых невозможно истинное познание. Сила античной цивилизации ощущается в философских трудах, исторических трактатах, дидактических поэмах, в самой жизни. Ученый и поэт Тит Лукреций Кар в бессмертной поэме «О природе вещей» так сказал о ее свойствах:

Во-вторых, в ходе возникновения и укрепления государств-полисов создаются и главные типы образовательно-воспитательных учреждений. Одновременно идет и работа над методическо-терминологической базой обучающего процесса. Говоря об истоках будущей европейской цивилизации, М. Наринский и В. Карев указывают на ее античные корни. Более того, многие понятия и термины, относящиеся к сфере европейской образованности, пришли к нам прямо из античности: академия, лицей, гимназия, школа. Античными являются и остаются ряд фундаментальных понятий европейской политической культуры – Демократия и Деспотия, Республика и Империя, Олигархия и Диктатура. Собственно и сам термин «культура» восходит к латинскому термину, означающему «возделывание, воспитание, образование». В-третьих, античность – ориентир, позволяющий прокладывать курс современности. Античные писатели, поэты, философы взрастили не одно поколение будущих интеллигентов. С их помощью лучшая часть людей достигала и достигает того, что Гегель называл «величайшей культурой духа». Во многом благодаря «гениусам» древнего мира (Ницше) смогли и мы подняться над окружающей серостью, суетой, усредненностью. В-четвертых, античность направила все последующее развитие человечества по определенному руслу, по которому мы продолжаем двигаться сегодня (пять тысячелетий спустя). Продолжаем, подобно трудолюбивым пчелам, собирать нектар с цветов античной мысли и культуры. В-пятых, античная наука положила начало кропотливой работе ума, сформулировала ряд важнейших законов, дала пищу для построения теорий последующими философами, историками, культурологами. Можно сказать, что своей постоянной активностью, яркой работой мысли греки сделали всё или почти всё для того, чтобы последующие поколения, люди цивилизации, говоря словами историка Фукидида, «и сами не имели покоя, и другим людям не давали его».