Читать онлайн «Новая история стран Азии и Африки. XVI–XIX века. Часть 3». Страница 42

Прямое турецкое управление. Режим деев в Триполи (1603–1711 гг.)

После турецкого завоевания исторические территории Ливии были объединены в наместничество (эйалет) Триполи. Неустойчивость османской власти и постоянная угроза со стороны европейских государств заставила турок спешно организовать администрацию новой провинции и разместить в ней вооруженные силы.

Уже при первом наместнике Мурад-аге (1551–1555 гг.) в Триполи появился янычарский корпус (оджак), разделенный на роты (орты) по 100 человек. Как было принято в империи, янычары рекрутировались из населения Малой Азии (Анатолии) и христиан Восточного Средиземноморья. В Триполи, как и везде, они пользовались различными льготами и привилегиями: находились на полном обеспечении османского правительства (Порты), сами избирали своих командиров, защищали свои корпоративные интересы при помощи военного совета (дивана), имели право жениться на местных женщинах, а в свободное от службы время могли заниматься ремеслами и торговлей. Янычарам была присуща смелость и решительность, однако их дисциплина оставляла желать лучшего, чему способствовала частая сменяемость командного состава – от низшего звания (дея) до высшего (аги).

Второй наместник Триполи Доргут-паша, сменивший Мурад-агу в 1555 г., заложил основы триполийского флота как ударной военной силы эйалета. Турецкие корабли, базировавшиеся в Триполи, не только защищали ливийское побережье от европейских корсаров, но и участвовали в нападениях на приморские районы Испании и Италии совместно с флотом османской метрополии. Сам Доргут-паша – знаменитый корсар и флотоводец – при поддержке триполийского и тунисского флотов стал в середине XVI столетия подлинным властелином западной акватории Средиземного моря. Участие в морской войне приносило большие доходы как турецкой администрации Триполи, так и местной корпорации (та́ифе) корсарских капитанов, поэтому османские власти уделяли особое внимание кораблестроению, снаряжению, снабжению флота и укомплектованию его экипажей.

При Мураде и Доргуте сложилось и административное деление приморской части эйалета. Оно соответствовало традиционной османской схеме: эйалет делился на области (санджаки) Триполи, Мисурату и Бенгази, а области делились на уезды (кады), которые, в свою очередь, дробились на районы (нахии). В областях, крупных уездах и стратегических пунктах находились небольшие гарнизоны, состоявшие из янычар. В их обязанности входило обеспечение безопасности и сбор налогов. Янычарские гарнизоны, расположенные далеко друг от друга и нерегулярно поддерживавшие связь с Триполи, осуществляли весь объем османской власти на местах. В глубинных районах эйалета (Киренаика, Феззан) власть турок была сугубо формальной. Здесь наместники предпочитали сохранять вековые институты арабских и берберских племен. Они оставляли на местах старых вождей и правителей, избегали вмешиваться в межплеменную вражду, всячески привлекали на свою сторону как вождей и старейшин (шейхов) племен, так и знатных лиц городов.

На первых порах установление османских порядков способствовало оздоровлению хозяйства Триполитании и Киренаики. Прекращение войн с испанцами и стабилизация внутреннего положения в эйалете позволили местным жителям вернуться в разрушенные селения. Восстанавливались колодцы и ирригационные сооружения, стали возделываться заброшенные за годы войны поля. В середине XVI в. Триполи вернул себе статус крупного средиземноморского порта – перевалочного пункта транссахарского торгового пути и рынка работорговли.

Однако уже в 70-х годах XVI столетия внутренняя обстановка в эйалете заметно ухудшилась, поскольку управление Триполи постепенно перешло из рук пашей к командирам янычарского оджака и лидерам пиратского сообщества. Уже преемники Доргута, погибшего при осаде Мальты (1565 г.), были вынуждены считаться в своих решениях с янычарско-пиратской вольницей. А после того как султан Мурад III упразднил особое «прифронтовое» положение североафриканских владений и преобразовал их в обычные провинции (1587 г.), власть периодически сменяемых наместников-пашей оказалась уже чисто номинальной. Назначавшиеся из Стамбула паши, как правило, не пользовались престижем и авторитетом в стране, а те из них, кто был неугоден янычарам, физически уничтожались. В этих условиях привилегированное янычарское войско играло преобладающую роль в управлении Триполи.

При фактически бесконтрольном управлении эйалетом злоупотребления и произвол турецкой администрации достигли к концу XVI в. наивысших пределов. В эту эпоху сбор налогов с городов и племен, проводившийся два раза в год, неизменно превращался в грабительскую военную кампанию, сопровождавшуюся насилием, поборами, вымогательством и притеснениями. Постоянная угроза безопасности личности и имущества вновь ввергла в упадок торговлю и ремесла, а население нередко было вынуждено бросать родные места и перебираться за пределы эйалета. Местные же духовные лидеры (мурабиты), племенные вожди и всякого рода авантюристы использовали недовольство триполийцев турецкими порядками, преследуя свои политические цели и стремясь к подчинению соседних племен.

На этом общественно-политическом фоне в 1603 г. в эйалете Триполи произошел военный переворот, в результате которого к власти пришел Сафар-дей. Этот янычарский вожак отстранил присланного из Стамбула пашу и выказал открытое неповиновение Порте. Несмотря на то, что в 1614 г. турецкий флот под командованием Халиль-паши силой восстановил османский порядок в Триполи, верхушка местных янычар и в дальнейшем неоднократно узурпировала власть. В первой четверти XVII в. в эйалете Триполи, так же как в Алжире и Тунисе, установился режим деев – избираемых янычарским оджаком военных правителей.

На протяжении XVII в. отношения триполийских деев с османской метрополией были нестабильны и противоречивы. В эту эпоху Стамбул уже не имел достаточно сил для того, чтобы постоянно контролировать действия избранного янычарами дея, и все более терял власть над отдаленным североафриканским владением. Однако турки вовсе не намеревались предоставить деям Триполи свободу действий и примириться с их неограниченной властью. Такая независимость наносила ущерб целостности империи и расшатывала основы турецкого владычества на Средиземном море. Поэтому свои права на Триполи Порта периодически подтверждала посылкой к берегам эйалета военных кораблей и расправой над очередным деем. В этом случае в Триполи одновременно правили новый дей и наместник султана. Однако как только турецкий флот возвращался в Стамбул, янычарская вольница начиналась вновь, а роль наместника сводилась к представительским функциям.

Компромисс между Стамбулом и Триполи был найден уже в середине XVII в. и состоял в том, что правящие деи стремились заручиться поддержкой Высокой Порты, заслужить благосклонность султана и получить официальное назначение на должность его наместника в эйалете. К такому решению их подталкивала выраженная неустойчивость дейского режима Триполи по сравнению с такими же режимами в Тунисе и Алжире. В основе этой нестабильности лежали бедность и низкий уровень экономического развития Триполитании. Кроме того, янычарский корпус и пиратская корпорация здесь были малочисленнее и слабее, чем в Алжире и Тунисе, и поэтому не могли так же успешно отстаивать свою независимость от империи, как это делалось в других странах Северной Африки. Наконец, деи Триполи вынуждены были постоянно вести морскую войну с европейскими державами, стремившимися навязать эйалету свои условия торговли и мореплавания, и в этой войне могли рассчитывать только на поддержку Османского государства.

За 108 лет правления деев в Триполитании сменилось 25 правителей. Несмотря на попытки некоторых из них стабилизировать положение дел (создать военные формирования из местного населения, ограничить всевластие янычар, урегулировать отношения прибрежных и глубинных областей, обеспечить безопасность торговли), этот период характеризуют главным образом смуты, мятежи, борьба жителей городов и бедуинских племен против высоких налогов, взимавшихся янычарами. XVII в. явился для Триполи эпохой междоусобиц, раздиравших свободные племена эйалета, и временем вражды между корпорацией корсарских капитанов и корпусом янычар, по очереди претендовавших на абсолютное господство в стране. Во второй половине XVII в. частая смена деев еще в большей степени ухудшила внутреннее положение. Ослабленная мятежами турецкая администрация уделяла основное внимание корсарству, которое вело к быстрому обогащению. К началу XVIII столетия деи уже не считались ни с интересами страны, ни с сюзеренитетом Османской империи. Они не проявляли никакой заботы о внутреннем положении в эйалете и были заняты в основном организацией военных действий на море и на суше. В силу этих обстоятельств в эпоху деев Триполи и Киренаика переживали экономический упадок, культурное оскудение и социальную дезориентацию.