Читать онлайн «Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть». Страница 22

Откройте снова письмо Анастасию. Мы уже увидели в нем один уровень «подрывной работы» – идея о том, что власть Теодориха и его приверженность всему римскому идут прямо от Бога, а не благодаря его пребыванию в Константинополе. Это делает его таким же законным «римлянином» в собственном смысле этого слова, что и императора Византии, и стоящим выше любого другого правителя. После изложения этой точки зрения письмо продолжается:

«Поэтому мы сочли целесообразным отправить… послов к Вашей светлости, чтобы мир, который был нарушен по ряду причин, мог быть путем решения всех спорных вопросов прочно восстановлен между нами. Так как мы полагаем, что Вы не позволите каким-нибудь разногласиям оставаться между двумя республиками [Восточной и Западной Римской империями], которые всегда были единым целым под властью своих древних владык, которые должны не просто быть объединены любовью, но и помогать друг другу всеми своими силами. Пусть всегда будет одно желание, одна цель в римском королевстве. Поэтому, приветствуя Вас со всем уважением, мы смиренно просим, чтобы Вы не лишали нас высокой чести быть объектом Вашей снисходительной любви, на которую у нас есть право надеяться, если бы она никогда не была дарована кому-то другому»[67].

Таким образом, вторая половина письма плавно переходит в официальную просьбу. Ввиду того что Теодорих управляет вторым из двух подлинно римских государств, существующих в мире, Константинополь должен состоять с ним в мирном и гармоничном союзе. Romanitas готов превратилась в действенную риторическую дубинку для императора, с помощью которой можно положить конец всем ссорам.

За бархатной перчаткой не так уж хорошо спрятан железный кулак Теодориха, и факты ясно дают понять, что это не отдельный момент, а на самом деле правило в его отношениях с Константинополем. Например, много чернил было потрачено в попытке разработать правильный тип соглашения, по которому в 488–489 гг. Теодорих отправился в Италию. Это отражает основное разногласие в источниках, возникшее, как мы видели, именно там, где его ждали. Восточные источники подчеркивают инициативу императора Зенона и то, что Теодорих должен был править в Италии как абсолютно зависимый подчиненный. Западные источники – а многие из них прямо или косвенно имеют отношение к окружению Теодориха – делают акцент на его инициативе и независимости. Как и многие дипломатические соглашения, предназначенные для решения текущего кризиса, это соглашение было именно таким; вспомните: тысячи вооруженных готов стояли за стенами Константинополя – договоренность нельзя сформулировать точно, потому что ее задачей было подогнать друг под друга на ближайшее будущее разные планы двух главных участников в надежде на то, что в долгосрочной перспективе, пользуясь установившимся миром, ни одна из сторон не захочет вернуться к войне. Но даже если это с самого начала была фальсификация, то, успешно внедрившись во власть в Италии, тем не менее Теодорих решительно приступил к переговорам об условиях данного соглашения.

Нам известно, что первое посольство отправилось к Зенону еще в 491 г., второе последовало к Анастасию после смерти Зенона в 492 г., но окончательно договорились только в 497 или 498 г., когда третье посольство добилось уступок от Константинополя, среди которых была отправка королевских одежд и дворцовых украшений в Равенну.

Однако происходившее в Италии оказалось гораздо масштабнее. В официальных случаях, когда, как мы уже заметили, всегда звучали ритуальные приветственные возгласы, не только имя Теодориха выкрикивалось чаще (или, возможно, прежде) имени императора Восточной Римской империи, но и его статуи ставились на почетные места, а статуи императора – слева от них (хорошо, конечно, что они вообще там стояли, но император полагал, что именно его статуи должны стоять справа). Далее Теодорих добился или просто присвоил себе право раздавать главные почести Римского государства: назначение консулом, присвоение звания патриция и предоставление членства в сенате, кроме того, взял в свои руки всю юридическую власть и над римской знатью, и над сановниками католической церкви[68].

Мы не знаем, под сколькими пунктами соглашения Анастасий подписался в 498 г. и что Теодорих делал просто по собственной инициативе. Но император недвусмысленно согласился на многое, раз уж королевские одежды были посланы, а кандидатов Теодориха на пост консула признали на востоке империи. И мы также можем быть абсолютно уверенными в двух других моментах огромной важности. Во-первых, все это было разрешено не задаром. Теодорих получил это благодаря все той же агрессивной дипломатии, которую мы видим плохо скрытой в письме Анастасию, помещено и в начале сборника Variae. Во-вторых, смесь дипломатических уступок от Константинополя и самоуверенные экспроприации со стороны самого Теодориха привели только к одному: начиная с 498 г. он правил, обладая всеми правами и привилегиями императора Западной Римской империи, облачившись в соответствующие одежды и проживая во дворце, который был не только построен в стиле константинопольского дворца, но и украшен так же. Как Теодорих утверждал в письме Анастасию, он уже научился, как нужно делать это в Константинополе как римлянин, но править в качестве такого же императора, а не подчиненного. А если взглянуть на письмо еще раз, то становится ясно, что вся внешняя политика Теодориха (а не только его отношения с Константинополем) строилась на точно таких же исходных условиях, даже когда он был явно занят своей «челночной дипломатией».

Первым иностранным государством, которое почувствовало силу Теодориха, было королевство вандалов в Африке. Во времена Одоакра они сохраняли частичную власть над Сицилией и получали деньги за то, что не будут в дальнейшем нападать на нее. Еще в 491 г. армии Теодориха разгромили там вандалов, которые попытались воспользоваться тем, что он вел войну с Одоакром. Это привело к тому, что вандалы оставили свои притязания на какие-то деньги от Сицилии, и приблизительно в 500 г. последовал брачный союз между двумя королевствами. Король вандалов Трасамунд получил приличное приданое вместе с невестой – сестрой Теодориха Амалафридой. Но на свадьбу остготская принцесса приехала в сопровождении военного отряда численностью, по имеющимся данным, пять тысяч человек; некоторые из них остались и после свадьбы. Это не была встреча равных. Приблизительно через десять лет Теодорих поймал Трасамунда на том, что тот активно поддерживал одного из его врагов. Очень «разочарованный» король остготов написал своему зятю:

«Мы уверены, что ты не советовался в этом вопросе со своей женой, которой не понравилось бы, если бы ее брат пострадал, как не понравилось бы и то, если добрая слава о ее муже была бы запятнана такими сомнительными интригами. Мы отправляем к тебе… своих послов, которые будут беседовать с тобой на эту тему».

Ответ Трасамунда подтолкнул к написанию второго дошедшего до нас письма:

«Ты показал, самый рассудительный из королей, что мудрые люди умеют исправлять свои ошибки вместо того, чтобы продолжать их делать с упрямством, характерным для зверей. В самой благородной и поистине королевской манере ты смиренно признал свою вину… Мы благодарим и хвалим тебя и всем сердцем принимаем твое очищение от этого проступка. Что касается подарков… мы принимаем их разумом, но не руками. Пусть они возвращаются в твою сокровищницу как свидетельство того, что наше недовольство было продиктовано только любовью к справедливости, а не желанием наживы»[69].

Этот обмен письмами прекрасно иллюстрирует характер отношений между Италией и Северной Африкой на тот момент. Получив приказ «Прыгай!», Трасамунд спросил: «Как высоко?» – и немедленно попытался выкупить себе дорогу назад в объятия Теодориха. Но гот и не собирался их раскрывать. На языке обмена отправка подарка назад, какими бы словами это ни сопровождалось, всегда означала умышленное оскорбление. Теодорих предупредил Трасамунда, что королевство вандалов все еще остается на испытательном сроке.

Следующий экспансионистский ход Теодорих сделал в 504–505 гг., когда расширил границы своего королевства в районе Среднего Дуная. От Одоакра он унаследовал части Далмации и провинцию Савия. Целенаправленная военная кампания против гепидов Трасерика (отец которого был убит при попытке остановить продвижение Теодориха в Италию в конце 488 г.) тогда позволила ему прибавить к этому старую римскую провинцию Паннонию II вместе с ее главным городом – бывшей столицей империи Сирмием. И опять Теодорих не уклонился от конфликта с Константинополем. Анастасий безо всякой радости смотрел на растущую силу остготов и вмешался вместе с армией, состоявшей главным образом из булгарских наемников под командованием имперского полководца. Эту армию Теодорих тоже разгромил[70]. Даже после завоевания Италии Теодорих выступает далеко не миротворцем. Агрессивный по отношению к Константинополю, доминирующий над вандалами, экспансионист на Среднем Дунае – хотя повествовательные источники отрывочны и кратки, их более чем достаточно, чтобы готский леопард не сбросил собственные пятнышки, потому что сместил центр своих действий и начал использовать первоклассных римских пиарщиков. Этот «послужной» список также раскрывает ложность представления о том, что армия Теодориха просто растворилась на просторах Италии. Аналогичным образом, если посмотреть внимательно, пачка писем, относящихся к галльскому кризису 506–507 гг., не наводит на мысль, что Теодорих так уж был зациклен на мире, как часто думают.