Читать онлайн «Хроника времён Василия Сталина». Страница 36

Но вернемся на фронт.

Май 1944-го. Дивизия истребителей под командованием полковника Сталина получила пополнение из молодого летного состава — около ста человек. Среди них, кстати, был и мой будущий замкомэска младший лейтенант Павел Марюхнич.

Молодых предстояло вводить в строй — готовить для боевых действий. А для этого планировались индивидуальные и групповые воздушные бои, воздушная стрельба по конусам, бомбометание. Те, кто уже малость повоевал, тоже работали небезупречно. В феврале, например, на один сбитый в воздушных боях самолет противника приходилось: в 32-м авиаполку 950 снарядов, в 137-м — 645. Шутка ли, выпустить почти 1000 снарядов по самолету и не попасть. Точно как на митинге: все вроде бы и делом заняты, а проку — как от козла молока.

Тут еще начальник политотдела дивизии Яньков доносит в корпус, что личный состав жалуется на плохое питание и отсутствие бани. Пишет: «В 32-м истребительном авиаполку имеются случаи вшивости…» Вот те на — гвардейцы! Правда, Яньков свое полит донесение заканчивает бодро: «Настроение личного состава хорошее». Вши заели, жрать нечего, но… настроение — по комиссару — хорошее, делу пролетарского интернационализма все преданы.

Замполит одной из частей Г. Кибизов тоже докладывает: «Морально-политическое состояние хорошее. Чувство патриотизма сильно развито среди личного состава. Например, сержант Шкодкин Николай Иванович, мастер авиавооружения, не ходил даже в столовую на ужин».

Вот так замполит Кибизов! Вот до чего довел в полку чувство патриотизма — мужики есть перестали! Похоже, еще чуток поработать в этом направлении — всем полком отказались бы от столовки — до самой победы. А этакую инициативу развернуть бы да по всем фронтам Красной Армии…

Нет, что ни говори, дивизия Василию Сталину досталась веселенькая. Летят пилотяги в бой вместе со вшами. Перекусить бы чем, так вон Шкодкин пример какой показал… Ну и лупят бойцы в белый свет, как в копеечку: тыщу снарядов из «шкасов» на один сбитый! И это в родном 32-м гвардейском, первый командир которого Иван Клещев в одной атаке как-то пять «юнкерсов» срезал.

Вот еще из политдонесения:

«Надо отметить, что материальная часть эскадрильи майора Шульженко приходит в полную негодность для боевой работы. У большинства машин моторесурсы выработаны на 90–95 часов. Вокруг этого идут нездоровые разговоры среди летчиков. Так, летчик Каверзнев, получив приказание на четвертый вылет, заявил: “Лучше бы заболеть чем-нибудь, только бы не летать на этой гробине”. Каверзнев из четвертого полета не вернулся…»

Короче говоря, в первый же день после принятия дивизии новый командир приказал прекратить всякие городские отпуска в связи с приведением частей дивизии в полную боеготовность. На следующий день вечером сыграли боевую тревогу в гарнизоне. Готовность показали неплохую: 32-й полк собрался через 12 минут, 63-й — через 16, но вот 137-й проволынил — только через 21 минуту командир полка доложил о готовности.

Рано утром, в 5 часов 00 минут, Василий еще раз проверил готовность. Сталинградцы сократили время до 7 минут. А 137-й полк собирался к боевому вылету полчаса!..

Состоялся разбор. Как выяснилось, начальник связи полка старший техник лейтенант Певзнер, которому было приказано организовать в гарнизоне трансляционную радиосеть для оповещения частей, к исходу дня установку точек завершил. Доложил, что все в порядке, а на самом деле слышимость оказалась слабой. К тому же начальник связи оставил включенными в сеть ряд точек, не имеющих к оповещению по тревоге никакого отношения. Ах, Певзнер, Певзнер… Так ведь недолго целую дивизию под удар подставить…

И вот первое взыскание от комдива Сталина. За срыв боевой связи оповещения он объявил Певзнеру 5 суток ареста с удержанием 50 процентов зарплаты за каждый день ареста.

В заботах, больших и малых, победах и потерях, радостях и огорчениях полетели боевые будни молодого командира дивизии. После проверки боеготовности частей Василий ударил во все колокола по поводу самолетного парка авиационных полков. Обновить технику во что бы то ни стало! И чем быстрее — тем лучше.

В конце мая дивизия получила новехонькие боевые машины Ла-5 с моторами М-82ф и М-82фн. Истребители с форсажным режимом пилоты оценили по достоинству. Теперь уже и стрелять можно было не за версту — легче сманеврировать и самому энергично выйти из-под атаки. Затем комдив распорядился получить новые полетные карты и приступить к изучению района предстоящих боевых действий.

Верховным Главнокомандованием было принято решение о проведении стратегической наступательной операции по освобождению Белоруссии под кодовым названием «Багратион». В полном объеме планы, связанные с этой операцией, в высшем командовании знали лишь пять человек. Запрещены были всякая переписка, телефонные, телеграфные разговоры.

К началу операции по указанию Ставки 1-й гвардейский истребительный авиакорпус включался для усиления в 1-ю воздушную армию. Полки дивизии Василия Сталина перебазировались на аэродромы Изубри и Жваненки и действовать им предстояло на Оршанском, Борисовском, а затем и Минском направлениях. Боевые задачи дивизии были самые разнообразные — завоевание господства в воздухе, прикрытие наших наземных войск, разведка аэродромов и войск противника, штурмовка аэродромов, прикрытие боевых действий авиации.

23 июня 1944 года в 9 часов утра после мощной артиллерийской и авиационной подготовки ударные группировки 3-го Белорусского фронта перешли в наступление. Вечером 24 июня Москва уже салютовала двадцатью артиллерийскими залпами войскам фронта, которые прорвали сильно укрепленную оборону противника, южнее Витебска продвинулись в глубину до 30 километров и расширили прорыв до 80 километров.

Не успел рассеяться дым артиллерийского салюта в честь освобождения Витебска, как наши войска ворвались в Оршу, оказавшуюся в глубоком тылу в результате стремительного наступления. В столице снова запалили пушки. 2 июля 1944 года Верховный Главнокомандующий отмечал в своем приказе успешные действия 3-го Белорусского фронта, войска которого перерезали сообщения немцев из Минска в Вильно и Лиду, 1-го Белорусского — в результате удара их конницы, танковых соединений и пехоты были отрезаны пути сообщения немцев из Минска на Брест и Лунинец.

В 20–25 километрах восточнее Минска оказалась 4-я немецкая армия. Ликвидация ее означала катастрофу группировки противника на Минском направлении, а это уже зависело от того, кто будет действовать более энергично: наши — наступать или немцы — отступать.

О победных операциях Красной Армии написано много. И если я здесь вкратце обозначил хронику события тех дней, то лишь для того, чтобы пояснить ситуацию, в которой оказался 23-летний командир авиадивизии Сталин в ночь на 6 июля.

К тому времени полки и управление 3-й истребительной авиационной дивизии перелетели и разместились на аэродроме Слепянка, неподалеку от Минска. И тут оставшаяся окруженной группировка немцев общей численностью до пяти пехотных дивизий с артиллерией и танками, стремясь прорваться на запад, к своим войскам, ринулась на Минск. Немцы полагали, что город еще в их руках.

К исходу 5 июля, прорвав кольцо, они подошли на восточные подступы к Минску. Создалась непосредственная угроза аэродрому Слепянка и частям дивизии.

Сохранилось донесение комдива командиру корпуса об обстановке и действиях личного состава авиационных частей в бою, который академически именуется как ближний оборонительный. А проще — это когда на тебя в упор направляют артиллерийский ствол, ты сидишь в кабине боевой машины, беспомощной, не приспособленной летать ночью, и ждешь залпа…

«Я принял решение спасти материальную часть, гвардейские знамена и секретные документы штаба дивизии и штабов частей, — пишет Василий. — Для этого отдал приказ об эвакуации их на северо-восточную окраину Минска. Начальнику штаба дивизии подполковнику Черепову поручил организовать наземную оборону на подступах к аэродрому для охраны материальной части, так как с наступлением темноты без заранее организованного ночного старта поднять в воздух летный эшелон было невозможно.

Сам на У-2 убыл ночью на аэродром Докуково — для организации там ночного старта. Организовав старт, оставил для приема экипажей капитана Прокопенко и на Ли-2 вернулся в Слепянку. В случае крайней необходимости я уже был готов поднять самолеты в воздух.

К моему возвращению эвакуация штабов была закончена. Она прошла исключительно организованно и быстро. Под минометным обстрелом было вывезено необходимое имущество, знамена, документация штабов.

Начальником штаба нашей дивизии, командирами 43-й истребительной артиллерийской бригады и 1-й гвардейской Смоленской артбригады была организована надежная оборона на подступах к аэродрому.