Читать онлайн «Правда о «еврейском расизме»». Страница 54

Этому служит мрачный миф о том, что все народы Европы в чем-то виноваты перед евреями.

Как мы помним, согласно расовым законам, евреями считались люди, у которых трое из дедов были евреями, или тот, у кого евреями были двое из дедов и кто состоял в еврейской общине или исповедовал иудаизм. А тот, кто не исповедовал иудаизма и у кого евреями были только двое из дедов и бабок? Тот не считался евреем. А тот, у кого одна бабка или один дед был евреем? Нет, он не считался евреем.

Таковы факты — но мистеру Даймонду надо, чтобы эти факты были другими, и вот: «По этим законам все, в чьих жилах текла еврейская кровь, лишались гражданских прав. Евреем считался даже тот, у кого только дедушка был евреем»{222}. И не стыдно ему врать, взрослому дядьке?! А еще раввин, служитель Божий…

«Убийство стало круглосуточным занятием немцев»{223}. «Мало-помалу значительная часть немецкого населения была занята планированим, строительством и обслуживанием лагерей уничтожения»{224}. В общем, не спали и не ели, а только убивали и убивали.

«В одном только Освенциме было занято свыше 7000…немцев». «Они приготовили сотни тонн человеческого пепла, который использовался как удобрение на немецких полях. Они вытопили из еврейских трупов тысячи тонн жира, из которого приготовлялось дешевое мыло»{225}.

Что касается мыла…

Ну, о мыле мы уже кое-что знаем. Как нетрудно понять, «приготовить» пепел от сожженных трупов никак не возможно, он сам как-то, знаете, образуется при сжигании. А развеивали этот пепел над вполне даже польскими полями, отнюдь не вывозя в Германию.

Впрочем, доводилось мне даже читать про то, что «Из еврейских костей немцы делали муку и продавали ее в магазинах; из трупов делали мыло и посылали его в подарок своим женам; волосами еврейских женщин и девушек они набивали матрацы. Шесть миллионов евреев превратились в пепел, муку и мыло»{226}.

Как видите, дорогой читатель, основатель государства Израиль, международный террорист Менахем Бегин — еще более отвратительный враль, чем мистер Даймонд. Но если Даймонта еще допустимо считать невеждой, то уж Менахем Бегин врет сознательно и подло — ведь он-то как-никак участник событий и современник (в отличие от Даймонда, писавшего с того берега океана). Уж Менахем Бегин наверняка хорошо знает: никогда и никто не делал муку из «еврейских костей», а тем более не продавал ее в магазинах. Никогда и никто не слал своим женам мыла из человеческого жира (М. Бегин сказал бы, вероятно, «из еврейского жира»). Даже будь у нацистов такая практика, большую часть евреев они истребили не в лагерях, а в местах массовых расстрелов. Уж конечно, на Бабьем Яру никто не «превращался в пепел, муку и мыло».

Объяснить эти (продолжим выражаться помягче) преувеличения можно только одним — упорным желанием, во-первых, сделать преступления нацистов еще более отвратительными и масштабными.

Во-вторых, желанием распространить эти преступления с кучки негодяев (виновных тоже очень в разной степени) на весь немецкий народ. Вполне в духе Ильи Эренбурга: «…Убедить немца нельзя, но зарыть немца можно и должно. Чем больше немцев убьет каждый боец, тем скорее кончится эта проклятая война…Убей немца — не то немец убьет тебя. Много еще немцев, но все-таки виден им конец: мы их перебьем. Немцы говорили, что они народ без пространства. Ладно, мы выдадим каждому фрицу по два аршина. Проклятая страна, которая принесла столько горя всему человечеству, которая разорила и опечалила наш народ, получит по заслугам: Германия станет пространством без народа»{227}.

«Германофобия принимает подчас в Израиле отталкивающие, постыдные формы, — пишет известный еврейский писатель. — Год назад состоялся у нас Международный съезд партизан и организаций сопротивления времен войны. Прибыли грехи, французы, бельгийцы, итальянцы… Единственными, кого израильские партизаны отказались допустить на съезд, были их немецкие товарищи — активные участники боев с гитлеровцами, единственная вина которых была в том, что они как немцы принадлежали к «народу убийц». Это крайний пример, но без преувеличения можно сказать, что для многих германофобов в Израиле явление «хорошего немца» просто невыносимо…Какая-то из глубины души идущая потребность заставляет их хотеть, чтобы каждый немец был гитлеровцем. Зло должно быть персонифицировано; анализировать, различать — значит снижать ненависть»{228}.

А им, как изволите видеть, вовсе не хочется «снижать ненависть» и для того персонифицировать и различать.

Марголин находит даже объяснение — как будто даже и объективное: «Каждый, имеющий малейшее представление о еврейской истории, знает, что ее отличительную черту составляет непомерно затянувшееся Средневековье. В Германии Гитлера вулканически прорвалось Средневековье, которое под тонким слоем последних двух-трех столетий дремлет и доныне в глубине европейской цивилизации. Но у евреев Средневековье зримо и ощутимо по сей день на самой поверхности жизни. Легче снять черный кафтан с тела, чем с души. При малейшем потрясении оживают призраки прошлого. Оживает комплекс заклейменного народа»{229}.

Единственная поправка — оживает не Средневековье. По крайней мере не европейское Средневековье с его уже поголовным христианством, с законами, преследующими индивидуального преступника, а не весь «его» род и коллектив бог знает до какого колена. Оживает Древний Восток во всей красе — с кровной местью, устрашающими акциями, с крепостными стенами, покрытыми кожей врагов.

Не хочется очередной раз «обобщать», и потому скажу так: у евреев слабее, чем у христианских народов, выражена «свойственная порядочному человеку склонность взыскательней относиться к себе и ко всему своему, чем к другим и ко всему чужому»{230}. У древних иудеев, создавших свою мировую и одновременно племенную религию, было другое понимание порядочности, чем у современных людей. Видимо, кому-то хочется сохранить этот доисторический тип культуры.

Не буду доказывать очевидного: что на каждого немца, убивавшего евреев, приходился другой, спасавший.

Еврейский ученый Эмиль Фокенхайм в книге «О христианстве после холокоста» пишет, что по крайней мере один христианский друг не отказался от него в тяжелые годы, хотя сам подвергался из-за него опасности. Такие же сообщения делают довольно многие из уцелевших евреев: у всех у них были какие-то друзья среди «арийцев».

Если я скажу, что офицеры вермахта много раз не губили, а спасали людей на оккупированных территориях (в том числе и евреев), многие воспримут это как глупую выдумку. В том числе и многие немцы воспримут.

Но вот такая история произошла в Вильнюсе, в 1941 году… Дело в том, что в Вильно-Вильнюсе жил такой человек — Семен Маркович Шапшал, верховный хакан всех караимов. Шапшал служил русским царям, пока существовала империя, одно время даже был русским послом в Иране. После распада империи пожилой Шапшал тихо доживал в Вильно, служа караимам своего рода духовным вождем.

После оккупации Польши{231} к Шапшалу стали ходить в гости немецкие офицеры. Крупные офицеры в чине подполковника или полковника. Семен Маркович охотно угощал их кофе и на хорошем немецком языке рассказывал о своих приключениях, показывал сувениры, привезенные из разных концов мира. Как-то раз гости Шапшала спросил:

– Герр Семен, а вы знаете, что скоро будете уничтожены?

– За что?! — изумился Шапшал.

– За что… Вы ведь еврей?

– Нет, я караим… У нас много отличий от евреев.

– Вы не могли бы написать документ о том, что именно вас отличает?

– Разумеется… А почему это важно?

– Потому, что если караимы — евреи, то их уничтожат вместе с евреями. А если это совсем другой народ — то к нему и относиться будут иначе. Напишете?

– Напишу…

– И не забудьте обосновать, что караимы — потомки остготов.

– Но они вовсе не потомки!

– Это не имеет значения, вы, главное, напишите.

Шапшал пожевал губами, помялся… Таких задач ему на дипломатической службе не доводилось решать.

– Я не уверен, что смогу написать правильный документ… Документ, который будет соответствовать духу…

– Господин Шапшал. Если вы не напишете документа, это будет стоить жизни лично вам и всему вашему народу. Лучше напишите, что караимы — потомки остготов, которые приняли иудаизм.

– Но мы не принимали иудаизм! Мы с евреями не согласны… У нас похожая, но совсем другая вера.

– Тем лучше. Расскажите и про то, что караимы не имеют к евреям никакого отношения. А мы завтра зайдем и поможем дописать документ.