Читать онлайн «Доисторическая Европа». Страница 28

Но если новая вера требовала сооружать для умерших огромные гробницы, миссионеры должны были развезти по морям и принципы их сооружения. И когда в Египте строили первые пирамиды, на Мальте и в Сицилии начали сооружать нечто подобное. Разве курган, где бы он ни был насыпан, не означает того же, что и пирамида? К тому же курган не насыпан просто на земле, он прикрывает сооружение, более сложное или простое, но сооружение. А разве нет параллели между ранними египетскими гробницами "мастабами", сложенными из необожженного кирпича, и дольменами, сложенными из каменных глыб?

Оказывается, мир был огромен, но все же един, и умение обращаться с глыбами камня, как если бы те были обычными камнями, понимание безмерной важности огромной работы были восприняты множеством народов. Нередко культ мертвых понимают упрощенно, но нельзя забывать, что для людей того времени смерть как таковая не существовала, она означала просто переход от хрупкой, земной жизни, к другой, вечной. Тысячи людей работали в поте лица, передвигая каменные глыбы, водружая их одну на другую, наваливая горы земли, ради жизни, не ради смерти. Мы знаем иное, но приписывать людям далекого прошлого наши знания, наши ощущения было бы нелепо. Они во многом походили на нас с вами, но отличались от нас в еще большей степени.

Для того, чтобы понять, что это была за работа, нам хватит одного примера. В 1960 году работники Сухумского музея решили вывезти из недалекого Эшери дольмен и поставить его перед своим зданием. Они выбрали самый маленький, но только двумя автомобильными кранами удалось снять каменную крышу. Поднять же ее снова и уложить в кузов мощного грузовика и двум кранам оказалось не под силу. Затем, используя мощные домкраты и краны, крышу и стены все же перевезли. Но как ни старались монтажники развернуть каменную крышу так, чтобы высеченные когда-то в ней "гнезда" точно пришлись над "шипами" стен, добиться этого не удалось. Пришлось расширить "гнезда", а ведь там же, в Эшери, есть дольмен, крыша которого весит ни много ни мало 22,5 тонны! Нет, дело не просто в мускульном усилии – крышу дольмена, перевезенного к музею, могли поднять 150 человек, не так уж много. Дело в другом. Надо было идеально синхронизировать движения множества людей. Надо было предельно точно разметить "шипы" и "пазы", а это совсем не просто на деле, даже когда пользуешься стальной "рулеткой". Наконец, непременно требовалось перенести эту разметку на другую, внешнюю сторону плиты, иначе, затащив ее на временную насыпь и двигая вперед-назад, вправо-влево, никак бы не удалось насадить крышу на стены. Насадка же была идеально точной: между стенкой "гнезда" и "шипа" не прошло бы и лезвие ножа.

Это означает только одно: тот, кто руководил работой, владел немалым строительным умением и фактически был архитектором, как бы ни назывался.

Все было еще сложнее, поскольку кроме первобытных миссионеров были еще люди, способные разносить по свету новые знания: по пятам миссионеров всегда шли торговцы. И в Африке, и в Азии, и в Америке. За Библией наступала очередь винтовки и "огненной воды" — водки.

Примерно то же самое происходило, когда по всему Средиземноморью распространялись греки и финикийцы: рядом с храмом Зевса или Мелькарта обязательно появлялись бронзовые мечи и амфоры с вином. Но оказывается, что подобная история случилась еще раньше. За строителями дольменов и кромлехов двигались бродячие торговцы, которых ученые называют "народом бейкеров". "Бейкеры" – это похожие на перевернутый колокол тонкостенные глиняные кубки, всегда, без единого исключения, сопровождавшие людей этого народа в загробную жизнь. Рядом с кубками всегда находят одну пуговицу конической формы (в холодном климате торговцы носили тяжелые плащи) и странную "дощечку" из камня с четырьмя отверстиями по углам. Наконец, одно погребение раскрыло загадку. В отверстиях сохранились золотые бусины, к которым были привязаны когда-то кожаные шнурки, явно крепившиеся к кожаной полоске – от нее осталась только бронзовая пряжка. Это специальный налокотник – щиток, защищавший руку от удара тугой тетивы лука, способного за один раз содрать с руки кожу. И еще рядом почти всегда оказывался широкий бронзовый кинжал…

Теперь все стало на свои места. Люди бейкеров везли на север драгоценный металл, обменивая его на янтарь датских, германских и польских берегов или на черный янтарь Англии и Ирландии. Более чем вероятно, что бродячие торговцы развозили и рецепт приготовления пива, которое уже давно варили и в Месопотамии, и в Египте. Люди бейкеров бродили по огромной территории, простиравшейся от Шетландских островов до Сицилии, от Португалии до Австрии и Польши. Их родину искали долго и наконец нашли — это Испания, куда искусство металлургии пришло с Ближнего Востока. Как всякие настоящие торговцы, люди бейкеров были довольно равнодушны к религии и приспосабливались к той, которую заставали на месте. Поскольку же они обнаруживали на побережье уже знакомый нам культ солнца, они восприняли и его и (вот, собственно, почему нам здесь так важно о них знать) на том единственном месте, где они нашли вторую родину, в южной Англии, участвовали в строительстве знаменитого Стоунхенджа. О последнем мы еще поговорим, а здесь добавим: это их могильники – те маленькие кружочки, которые мы видели на плане Уиндмилл-хилла. Это они первыми встретили "народ боевых топориков", который двигаясь на запад от Урала, снес по дороге поселения Трипольцев, а потом постепенно перенимал навыки земледельческих народов и осел на берегах Северного моря – в Германии, Дании, Швеции.

Да, период между 2500 и 1500 годами до н. э. был в Западной Европе весьма оживленным. Люди боевых топориков уже были солнцепоклонниками, но пройдя степи Причерноморья, где уже приручили коня, они, кажется, уверовали, что солнце ночью перевозится с запада на восток колесницей. Когда произошла встреча, две идеи начали сливаться в одну: и корабль, и конь стали означать солнце. И бронзовые бритвы, найденные в Скандинавии, и имеющие форму корабля означают дневное светило; и "коньки" на крышах наших изб означают его же – с тех давних времен; про рисунки же на скалах и говорить нечего – те говорят сами за себя.

Оказывается, что на переломе от каменного века к бронзовому и весь бронзовый век было время мореходов. Но корабли надо было строить, а чтобы построить корабль из дерева, надо как минимум обладать навыком строительства. В 1921 году на самой границе между Данией и Германией был наконец найден такой корабль двадцатиметровой длины, с высокими носом и кормой и острым килем. Точно такой, какие были известны по гравированным рисункам на камнях. Этот корабль принадлежит к более позднему времени – примерно к 400 году до н. э., когда в Греции бушевала Пелопоннесская война. Это установлено твердо уже по тому, что вместе с кораблями были похоронены железные мечи, железо не могло появиться в этих широтах много раньше, радиоуглеродный анализ лишь подтвердил эту дату. Захороненный корабль был отбит у морских разбойников: вместе с ним лежали не только восемь мечей, но по полторы сотни щитов и копий с бронзовыми наконечниками. Значит, пиратская команда насчитывала не менее 150 человек.

Построить такой корабль было нешуточным делом: противостоя волнам, он должен был идти через бурное море сотни километров, и корабельщик придавал ему идеальную форму – ту, что без изменений дошла к нам через века в формах кораблей викингов, ходивших и на Сицилию, и к Новгороду, и к Киеву. Народ, который мог строить такие корабли, мог строить и замечательно сложные сооружения, его строители владели искусством композиции, хотя слова такого еще не знали.

Да, они умели строить и поклонялись солнцу. Значит, они должны были быть и астрономами, знать законы движения солнца, фазы луны, положение звезд: иначе они никогда не сумели бы пересечь Бискайский залив или идти от Шетландских островов к Скандинавии. Значит, они вполне могли построить Стоунхендж.

О Стоунхендже слышали почти все. Это не самое крупное из мегалитических сооружений, но изысканно сложная композиция из сотен огромных каменных глыб, сохранившаяся в южной Англии, вне сомнения самое эффектное среди древних памятников.

Поначалу можно было бы представить такую картину: впрягшись в длинные канаты, вереница древних британцев тянет к месту балку или один из могучих столбов. Важнее, наверное, ощутить масштаб строительной площадки, когда Стоунхендж в очередной раз менял свою форму. Крупный портал уже собран, и насыпи, по которым втягивали наверх колоссальную каменную балку, почти убраны. Мастер, стоящий на шатких подмостках, обтесывает (точнее, сказать, оббивает) "зуб", который должен войти в паз на нижней стороне балки-плиты – ее уже обрабатывают каменотесы… Череда людей тянет на деревянных валках еще одну каменную глыбу от пристани на реке Эйвон…