Читать онлайн «Империя – I». Страница 50

Для этого и существует наука – математическая статистика, которая все это учитывает. И рассуждения Морозова с точки зрения математической статистики вполне правомерны.

Для неспециалистов в теории вероятности, говоря на качественном уровне, отметим, что часто выдвигаемое нам возражение типа предыдущего, – «да, это событие маловероятно, но все-таки произошло в силу случайных причин», – не может выдвигаться слишком часто. Его можно высказать один раз, два раза, ну – три раза. По конкретному поводу. Но когда оно начинает выдвигаться очень часто и относится не к одному-двум, а к целому классу, серии поразительных совпадений в традиционной истории, то оно полностью теряет свой смысл. И в случае с кометой Галлея мы скорее всего услышим от некоторой части наших читателей то же возражение: «китайская синусоида появилась случайно». Мол, событие хоть и маловероятно, но вероятность его появления все-таки не равна нулю, а потому оно могло произойти».

Но это высказывание будет всего лишь очередным в длинной цепи подобных возражений. Не слишком ли часто в скалигеровской истории происходят события, вероятность которых практически равна нулю? Каждое такое возражение, взятое по отдельности, имеет смысл. Но когда они выстраиваются в длинный ряд, то эта последовательность возражений обессмысливается.

И еще раз подчеркнем следующее важное обстоятельство. Почему все эти «массовые серийные совпадения» в истории начинаются лишь ранее XIII века н.э.? Почему их нет в последние 600 лет? Что случилось с историей? Почему она вдруг только в последние 600 лет стала подчиняться законам теории вероятностей? А ранее этого времени якобы упорно игнорировала законы математической статистики?

Яркий пример того, как при помощи китайского кометного списка можно «подтвердить» что угодно, дает нам знаменитая комета Карла V. Она появилась в 1556 году, «была из крупных и такой же описана она у китайцев. А за 292 года до нее в 1264 году была такая же большая комета, перед смертью папы Урбана… Она же описана в „Летозаписи“ (Ше-Ке) и Пенгрэ по ней нашел, что ее орбита очень близка к орбите кометы Карла V… Он счел обе кометы за ту же самую комету, имеющую период возвращения к Солнцу около 292 лет. По этой теории ее приходилось искать еще и в 972, и в 680, и в 388, и в 96 году нашей эры» [37], с.157…158.

Надо ли говорить, что ученые успешно нашли в китайском списке все эти нужные даты. А в европейском – все, кроме одной, самой ранней. Еще раз напомним, что удивляться этому не следует. Списки комет настолько плотны, а описания настолько туманны, что «найти» можно на любой вкус.

Морозов справедливо писал:

Казалось бы здесь, так же, как и у кометы Галлея, все прекрасно: и китайские и европейские записи «подтверждают» периодичность возвращений кометы Карла V, а сама комета Карла V в свою очередь подтверждает правдивость этих записей вплоть до начала нашей эры… Но вскоре вышло и неожиданное разочарование. Когда попробовали по этому же 292-летнему периоду предсказать ее возвращение около 1858 года… то она не явилась не только к указанному сроку, но и до сих пор (не вернулась – авт.) и вместе с тем пошатнулись и все ее предполагаемые древние «удостоверения» китайскими записями. [37], с.159.

Мы видим еще один пример недостаточно обоснованных попыток подтверждения периодичности комет по плотным китайским и европейским спискам. Происходит это потому, что астрономы слишком доверяют этим спискам. Они же не знают, что списки эти могут быть очень позднего происхождения. А кроме того, сама густота кометных списков, – в которых перепутаны как подлинные появления комет, так и их дубликаты, размножившиеся в разных летописях, – позволяет «подтвердить» что угодно.

Морозов в [37], анализируя кометные списки, обнаружил как в китайском, так и в европейском списках странную закономерность. Все древние кометы вплоть до 59 года нашей эры повторяются через 540 лет. Более того, через такой же промежуток времени повторяются и крупные лакуны, перерывы в записях комет.

Конечно, случайности здесь нет, и потому могут быть только два объяснения. [37], с.167.

Первое – древние кометы списаны с более поздних.

Второе – в реальной астрономической жизни комет имеется странный период в 540 лет. Через 540 лет кометы «повторяются».

Затем Морозов прибавляет, что возможно и третье, – на наш взгляд самое правильное, – объяснение. Сдвиг в 540 лет «возможен и в том случае, если сами исторические события, в связь с которыми приводятся все европейские кометы, были хронологически сдвинуты на 540 или 1080 лет назад» [37], с.170.

Но сдвиги в 540 и в 1080 лет нам хорошо известны – они действительно присутствуют в древней истории и обнаруживаются самыми разными независимыми друг от друга методами – от астрономических до статистических. О них мы много говорили во всех наших предыдущих публикациях [1]…[5].

Начнем с двух замечаний общего характера.

Первое – китайские исторические источники, вопреки распространенному мнению, чрезвычайно хаотичны.

Второе – современное китайское произношение исторических имен, названий и т.д. Сильно отличается от прежнего. А когда мы обращаемся к прежним названиям, то сразу же начинаем улавливать в них знакомые нам имена и термины из европейской истории.

Райт:

Многие из этих азиатских христиан носили христианские имена, дошедшие до нас в китайской транскрипции, например,

Яо-су-му (Иосиф) или Ко-ли-цзи-сы (Георгий).

См. [20], с.254.

Итак, мы ясно видим – что происходит с китайским произношением христианских имен.

Оказывается, Яосуму – это Иосиф, а Колицзисы – это Георгий.

Если заранее этого не сказать, то никто не догадается.

Но ведь многие современные рассуждения об уникальности, неповторимости и древности истории Китая в значительной степени опираются именно на такое сильнейшее искажение европейских и христианских имен в китайском произношении. Стоит переписать и потом прочесть европейскую хронику в китайской транскрипции – и вы не узнаете хорошо знакомого вам европейского текста.

Общая гипотеза, изложению которой посвящена настоящая часть книги, состоит кратко в следующем.

Ранняя история китая вплоть до XV века нашей эры есть в действительности история Европы и Средиземноморья, в основном Византии. исторические летописи, рассказывающие о ней, были принесены в китай «монгольскими» – великими завоевателями не ранее XIV-XV веков н.э.

Потом, уже после XVII века, эти летописи были ошибочно поняты в Китае как говорящие о якобы «древней китайской истории». Сделать эту ошибку было тем более просто, что в Китае писали иероглифами, то есть – попросту картинками.

Такой способ записи был по-видимому, занесен в Китай из Египта, возможно – еще в XII-XIII веках. А чтение «картинок»-иероглифов существенно зависит от языка. Одни и те же иероглифы читаются совершенно по-разному в зависимости от того – кто их читает: китаец, японец, кореец, вьетнамец и т.д.

Собственные имена передаются иероглифами путем подыскивания похожих по звучанию иероглифов в используемом языке. А потому написание, – и следовательно, современное нам прочтение, – старого китайского имени оказывается существенно зависящим от того – кто именно первоначально переводил его в иероглифическую запись. Японец, китаец, кореец?

Кроме того, язык тоже меняется. И имя, звучавшее когда-то одним способом, через несколько сотен лет приобретает совсем другое звучание в изменившемся языке – даже если иероглифы, которыми оно записано, остались прежними.

Итак, чтение иероглифов зависит от времени.

Иероглифы, кроме того, реформировались. И много раз. Последняя крупная реформа иероглифов в Китае и Японии была уже в наше время – в XX веке. Сегодня многие старые иероглифы уже невозможно прочесть в рамках многократно обновленной, измененной иероглифической письменности. Сравнение старинного китайского письма с современным показано на рис.6.1.

рис.2.2.6

Хаотичность китайских исторических источников отмечается специалистами по разным поводам. Вот что писал известный историк В. П. Васильев.

«С первого взгляда на полное собрание китайской истории можно подумать, что в ней уже все сделано и что знающему китайский язык стоит только читать многотомные сочинения и извлекать из них машинально сведения, но на деле оказывается совсем не то. Кроме странного расположения, которое заставляет занимающихся перебирать все сочинения для того, чтобы получить полное понятие об одном каком-нибудь отдельном событии, кроме утомительного труда, кроме постоянного критического напряжения, которое, однако ж, может открыть истину только при полном изучении предмета, историку, сверх того, постоянно представляются вопросы, которым он напрасно ищет разрешения, постоянно встречает он искажения, пропуски». Цит. по [215], с.21.