Читать онлайн «История Древней Греции в биографиях». Страница 75

Лисандр, подаривший своему родному городу громадные богатства, умер в бедности. Когда после его смерти бедность его обнаружилась, то женихи его дочерей, надеявшиеся на большое движимое имущество, отказались каждый от своего слова и были за то наказаны эфорами.

Владычество тридцати тиранов, посаженных в Афинах Лисандром, продолжалось всего восемь месяцев, вероятно, с августа 404 до весны следующего года. На обязанности их лежало «избрать сенаторов, заместить публичные должности и пересмотреть отечественные законы, на основании которых они должны были управлять государством». Таким образом, в руки их отдано было распоряжение всем в республике. Но они мало заботились о пересмотре законов, а главным образом заботились об упрочении своего тиранического господства и приступили к этому с величайшей жестокостью, грубостью и алчностью. Они выбрали из граждан три тысячи человек, которые одни сохранили права гражданства и право носить оружие. Эти 3000 составляли как бы отряд их телохранителей и вместе с 700 спартанцами были в городе опорой их власти. Остальные жители города были ими жестоко оскорбляемы, лишены свободы, ограблены, казнены, изгнаны из отечества. Не только демократическое направление, но и богатство считалось в их глазах преступлением. Полторы тысячи человек в короткое время понесли смертную казнь; более половины жителей, волей или неволей, удалились в изгнание. Между этими последними находился Фразивул, сын Лика, из демоса Стирии*, которого мы уже знаем как отличного полководца в Пелопоннесской войне и как ревностного поборника демократии во время владычества четырехсот. Он освободил Афины от насильственного господства тридцати.

* Его следует отличать от его современника Фразивула из демоса Коллитоса, который также был военачальником и государственным мужем и содействовал стирийскому Фразивулу в изгнании тридцати тиранов.

Фразивул, изгнанный из Афин, перешел к фиванцам, которые, несмотря на запрещение спартанцев, охотно принимали афинских перебежчиков. Они не ладили со Спартой и желали, чтобы опасное для них владычество ее в близких Афинах было снова низвергнуто. Фразивул, который благодаря своему мужеству, духу предприимчивости и неизменной верности делу демократической партии стоял во главе ее, собрал в Фивах около себя небольшой кружок друзей и выжидал благоприятного времени, чтобы сделать нападение на тиранов, захвативших всю власть в Афинах. Положение тридцати было далеко не прочное, особенно с тех пор, как между ними начались разногласия. У них образовались две партии, из которых одна, под предводительством Критии и Хариклеса, беспощадно и жестоко проводила принципы тирании, между тем как другая, умеренная партия, предводимая Фераменом, противилась насильственным ее мерам. Крайняя партия победила, и Ферамен был казнен. Фразивул, узнав о вражде между тиранами, начал свое нападение. В продолжение зимы он занял, не более как тридцатью человеками, небольшую горную крепость Филу, к югу от Киферона, в 100 стадиях от Афин. Вскоре со всех сторон начали стекаться к нему подкрепления, так что крепость в случае нужды могла выдержать нападение тиранов. Действительно, афинские правители со своими 3000 гражданами и с войском пошли на приступ крепости, но были отражены. Затем они оставили часть войска для обложения ее; но осажденные, после сильного снега, бросились на это войско и заставили со значительной потерей укрыться за стенами города. Тогда выступил из Афин против Филы спартанский гарнизон с отрядом всадников, но при Ахарнах Фразивул напал на него ночью и нанес ему поражение.

Тираны увидели опасность своего положения. Чтобы удержать за собой сомнительное свое господство, отправили они послов к Фразивулу и предложили ему возвратиться в Афины и принять участие в олигархическом правлении. Фразивул отверг их предложение и потребовал восстановления демократии. Между тем, так как войско его возросло уже до тысячи человек, он, в ночную пору, через пять дней после стычки при Ахарнах, направился против важного для Афин пункта Пирея и овладел им. Тираны со всеми своими силами пытались вытеснить его оттуда, но после битвы на высоте Мунихии, в узком месте, были обращены им в бегство. Критий, глава тиранов и предводитель их войска, пал в сражении. Из воинов его погибло только семьдесят человек, потому что демократы, сколько было возможно, щадили бегущих афинских граждан.

После этой битвы возник раздор между 3000 привилегированных граждан; большая часть из них отпала от крайней партии тридцати и учредила новое олигархическое правление из десяти лиц, взятых из умеренной партии Ферамена, поручив им заключить мир с засевшими в Пирее. Партия тридцати бежала в укрепленный Элевзис, который уже заранее они избрали себе местом для убежища. Но новое правительство десяти (декадухи) пошло по следам предшествовавшего: оно не захотело вступить в переговоры с демократами Пирея и, чтобы упрочить свою тиранию, просило помощи у Спарты, представляя ей, что в противном случае Афины попадут в руки фиванцев. Укрывшиеся в Элевзисе тридцать также отправили посольство в Спарту. Там по настоянию Лисандра, поспешно возвратившегося в отечество, как только он узнал о падении тридцати, десяти олигархам дали ссуду в сто талантов для набора войска и для покрытия издержек осады Пирея. Сам Лисандр получил позволение предводительствовать этим вновь набранным войском. Он собрал всего 1000 человек и 40 кораблей и с этой силой отправился осаждать Пирей, между тем как брат его Либис стал с флотом перед афинской гаванью и препятствовал подвозу съестных припасов демократам. Страшная нужда демократов усиливалась по мере того, как аристократы в городе одушевлялись мужеством. Но вскоре дела приняли неожиданно другой оборот.

Враг и завистник Лисандра, царь Павсаний, по соглашению с эфорами, отправился со спартанским войском в Аттику, как будто для защиты олигархов, но в сущности с намерением восстановить мир между партиями, дабы уничтожить влияние Лисандра. Расположившись лагерем перед Пиреем и несколько раз встретившись с демократами в незначительных стычках, он посредством тайных переговоров достиг наконец примирения враждовавших партий, под условием, «чтобы, по заключении мира между ними, каждый снова вошел в спокойное владение своей собственностью, исключая тридцати, одиннадцати (уголовное судилище тридцати) и десяти, засевших в Пирее». Затем Павсаний распустил набранные союзные войска, которыми предводительствовал Лисандр, и со своим спартанским войском отправился обратно домой; демократы же совершили торжественное вступление в свой отечественный город 12 воедромиона (сентябрь-октябрь) 403 года. Обе партии принесли клятву жить в мире и объявили общую амнистию, в силу которой все обиды были прощены и забыты и всем изгнанникам разрешено возвращение в отечество. Восстановлена была умеренная демократия с законами Солона. Исключенные из амнистии тридцать олигархов были изменническими образом вызваны из-за стен Элевзиса и умерщвлены. Это освобождение и успокоение города было преимущественно делом Фразивул а и двух друзей его, Анита и Архина.

Влияние Фразивула на внутренние дела в Афинах в следующие затем годы, кажется, уменьшилось: во внешней политике он старался произвести соглашение между Афинами и Фивами, поддержавшими его в деле освобождения отечественного города. Когда возгорелась так называемая Коринфская война (395-387), которую предприняли второстепенные греческие государства в союзе с Персией против Спарты, мы видим его во главе войска, посланного афинянами в помощь фиванцам против Лисандра и Павсания. В последний раз мы встречаем его деятельным в 391 году, когда он повел в Геллеспонт флот, состоявший из 40 кораблей, – величайший из всех вооруженных афинянами в последнее время, для борьбы с лакедемонянами. Примирив там с афинянами фракийских царей Амадока и Сеувоса, водворив в Византии демократию, приведя к афинскому союзу Халкедонию, он напал в Лесбосе на спартанскую партию, победил и убил спартанского правителя Фиримаха; потом намеревался направиться на Родос, где аристократическая партия примкнула к Спарте но, имея недостаток в деньгах, наложил контрибуцию на соседние острова и прибрежные местности. Между прочим, явился он в Аспенде, в Памфилии. Когда жители этого города заплатили уже Фразивулу требуемую сумму и, несмотря на то, были еще тревожимы его воинами, они тайно напали на него, среди ночи, и умертвили его в походном шатре. Его останки привезены были в Афины и выставлены на улице, ведущей в Академию.

В последние годы жизни Фразивула чистота его намерений была, кажется, заподозрена; по крайней мере, во время последнего похода поступки его заслужили громкое и тяжкое осуждение. Говорили, что он и его окружающие позволили себе несправедливости и притеснения против союзников Афин. Когда афиняне хотели за это привлечь его к суду, некто Ергоклес, недостойный друг его, подал ему совет оставить при себе корабли, взять Византию и жениться на дочери царя Севфеса, чтобы заставить афинян опасаться за собственное благосостояние и чтобы иметь возможность продолжать свое разбойничество. Ергоклес и прочие коварные друзья составляли толпу его льстецов и добились от него всего, чего хотели. Фразивул смертью избегнул обвинения, но Ергоклес был казнен.