Читать онлайн «История Древней Греции в биографиях». Страница 66

Сиракузяне воспользовались зимним временем сколько было возможности, для того чтобы привести свой город в оборонительное положение. Они имели в своей среде человека, который один стоил больше целой армии. Это был Ермократ, сын Ермона, глава аристократической партии, который был оттеснен в последние годы на задний план предводителями демократической партии, во время опасности снова вошел в честь и возвратил себе влияние, государственный человек в высшей степени проницательный, превосходный оратор и в то же время полководец испытанной храбрости и энергии. Он заставил сиракузян вместо 15 военных высших начальников назначить только 3, которые в продолжение зимних месяцев должны были приучить народ к оружию и могли по своему усмотрению, без всякого вмешательства со стороны граждан, принимать все меры, нужные для защиты города. Сам Ермократ был в числе трех полководцев и обнаруживал изумительную деятельность. Он расширил городские укрепления, чтобы враг не мог так легко запереть город, воздвигнул две новых крепости и сделал недоступными места высадки, близкие к городу, обведя их целым кругом вбитых в землю свай. Он отправил посольство в Пелопоннес, приглашая тамошние города, и в особенности Спарту, начать войну против Афин и таким образом помочь сиракузянам, старался, отчасти лично, примирить отдельные города сицилийские с Сиракузами и склонить их к общему союзу. Афиняне ввиду этой напряженной деятельности держались спокойно в своем лагере и не приобрели особенных выгод своими переговорами на острове. Никий заказал у союзников необходимый осадный материал и ждал денег и конницы, о чем он послал просьбу в Афины. Сиракузяне до сих пор имели над ним большое превосходство в конных войсках.

Весной 414 года пришли из Афин 250 всадников, которые уже в Сицилии получили лошадей, эскадрон конных стрелков из лука, и доставлено было 300 серебряных талантов для содержания войска. С помощью союзников конница была доведена до 650 человек. Никий поднялся теперь со всеми силами против Сиракуз. Этот город, самый богатый и большой во всей Сицилии, основан был коринфянами в 735 году. Самая древняя часть его была остров Ортигия, часто называемая просто Насос, т. е. остров, соединявшийся с твердой землей сначала посредством плотины, после посредством моста. Постепенно расширился потом город на ближайшую часть материка, на гористый полуостров, который спускается к морю от возвышения – Эпиполы, лежащего позади города. Самая восточная часть этого полуострова, крутая, сильно укрепленная возвышенность к северу от Ортигии называется Ахрадиной; горная площадь, граничащая с ней на западе, распадается на две городских части – северная Тиха, южная Теменитис, после названная Неаполем. На юге полуострова и к западу от острова находилась большая гавань, имевшая 80 стадий в объеме (2 мили), и на северо-западе острова маленькая гавань – Лаккий. В большую гавань изливался текущий к югу от города Анап, на правой стороне которого на одном возвышении лежал Олимпион, большой храм Зевса.

Афиняне высадились в серпообразной бухте, находящейся к северу от города и в свою очередь защищенной на север выдающимся скалистым мысом Фапс, при местечке Леон, в 6 или 7 стадиях от Сиракуз, и тотчас, отправив вперед отборное войско, овладели находящимся на расстоянии 2000 шагов отсюда крутым возвышением Эпиполы, откуда можно было обозревать весь город и господствовать над ним. Второе возвышение позади Эпипол к западу, Лавдалон, они окружили стеной и основали здесь свою главную квартиру. Немедленно принялись они потом за осадные; работы против самого города. Они утвердились в Сике – пункте между Эпиподами и городом, – на равном расстоянии от северного и южного морей. Здесь они построили круглую крепость и от нее уже провели стену до северного моря, с такой скоростью, что сиракузяне были поражены удивлением и ужасом. Они старались повторенными нападениями остановить постройку; но потерпев в этом неудачу, решились перерезать линию осадных работ посредством поперечной стены в таком месте, где работы афинян еще не были приведены к концу. Но афиняне снова разрушили эту контрстену и вместе с тем отрезали сиракузянам водопроводы, идущие с горы, от Эпипол. Вслед за тем афиняне принялись за постройку стены к югу, к окраине большой гавани. Сиракузяне и здесь старались помешать посредством поперечной стены; но афиняне ввели теперь флот из северной бухты в большую гавань, так что они могли действовать против врага с двух сторон; они разрушили противопоставленные им укрепления после горячей борьбы с сиракузянами, которые защищались с отчаянной храбростью.

Сиракузы были уже почти заперты; народы Италии с напряженным вниманием ожидали минуты, когда гордый город должен будет пасть. Со многих сторон стекались к афинянам союзники, даже тирренцы из Северной Италии прислали три военных корабля во флот аттический. В городе господствовало уныние, уже говорили о сдаче и завязали переговоры с Никием. Ермократ был смещен со своей должности потерявшими дух гражданами. Тогда в самую критическую минуту неожиданно пришла помощь из Спарты, благодаря стараниям Алкивиада. Когда послы Ермократа явились в Спарте, Алкивиад блестящей речью в народном собрании склонил спартанцев к тому, чтобы они отправили к сиракузянам полководца, способного организовать защиту и поднять дух сиракузян. Спартанцами был выбран Гилипп, сын Клеандрида, известного нам из времен Перикла, человек, соединявший со староспартанской храбростью и самоуверенностью большую предприимчивость и подвижность. Он пришел в Сицилию с 700 воинов, скоро образовал армию более чем в 2000 человек и через Эпипольские возвышения, сквозь один незастроенный промежуток в афинской стене, проник в Сиракузы, где с полной готовностью отдали в его распоряжение все силы города.

Появление Гилиппа произвело быстрый поворот в положении вещей: сиракузяне почерпнули новое мужество; переговоры с Никием были прерваны, герольд, высланный из Сиракуз, обещал ему перемирие, если он в продолжение пяти дней удалится из Сицилии со всем поиском и флотом. Вместо оборонительной войны сиракузяне теперь сами перешли к нападению, вступая постоянно в новые битвы с афинянами. Гилипп взял афинское укрепление на Лавдалоне и из этой позиции господствовал сзади над Эпиподами, протянул потом счастливо поперечную стену через северный пробел к афинской осадной стене и удержал ее за собой, так что теперь сделалось для афинян невозможным запереть вполне город. В руках афинян оставалась только круглая крепость в Сике и протянутая оттуда к большой гавани южная двойная стена; от Эпипол они были отрезаны быстро возведенной стеной сиракузян. Точкой опоры была теперь для них большая гавань, где стоял их флот. Чтобы обезопасить его, Никий укрепил скалистый мыс Племмириен, господствующий с юга над входом в гавань, перевел сюда магазины и большую часть флота.

Зима с 414 на 413 год началась для Никия под неблагоприятными предзнаменованиями. Сицилийские союзники большей частью отпали, войско уменьшалось от постоянных побегов целыми массами, так что наконец людей едва хватало для охранения растянутых на большое пространство укреплений. Уныние господствовало везде, больше всего в самом Никии. От природы медлительный и нерешительный, страдая теперь, сверх того, каменной болезнью, Никий сам считал себя неспособным для исполнения своей трудной задачи. Он написал малодушное письмо в Афины; представляя в нем свое затруднительное положение, он просил, чтобы афиняне отозвали его от должности. Но в Афинах еще не потеряли доверие к Никию; его не сменили с должности, но послали ему на помощь двух стратигов, Менандра и Евфидима. Сверх того, без всякого отлагательства отправили 10 военных кораблей с деньгами и войском под начальством Евримедонта и возложили на Демосфена поручение сделать для следующей весны обширные вооружения. На стороне сиракузян господствовало бодрое и радостное одушевление. Новые силы стекались к ним со всех сторон острова, где Гилипп сам объезжал города, склоняя их на сторону Сиракуз. Из метрополии, т. е. Коринфа, пришли военные корабли, которые соединились в один флот с сицилийскими судами. Экипаж флота непрерывно занимался военными упражнениями, готовясь к предстоящей борьбе, между тем как афиняне праздно стояли на берегу.

С началом ближайшего лета сиракузяне располагали 80 военными кораблями; с этими средствами Гидиеп и Ермократ думали уничтожить афинян еще прежде, чем они получат новые подкрепления из Афин. Со всеми силами двинулись Гилипп и Ермократ против афинского флота, и бой открылся при самом входе в большую гавань. Афиняне одержали победу, но между тем как гарнизон Племмириена с напряженным вниманием следил за ходом битвы на море, Гилипп напал на его окопы с суши и покорил Племмириен. Афинские корабли должны были отступить в самую внутреннюю часть большой гавани и были здесь заперты, потому что сиракузяне господствовали над входом в гавань и на открытом море. Вскоре за тем сиракузяне решились на новую схватку в самой гавани. Узкий фарватер лишил афинян всякой возможности развернуть все искусство, которым они отличались в морских битвах; сверх того, сиракузяне укоротили передние части своих кораблей, сделали их сколь возможно тяжелее и крепче, снабдили их с обеих сторон толстыми балками, так чтобы каждый сиракузский корабль ударом с прямого набега мог раздробить корабль афинский. Никий был против морского сражения; но его два помощника, желая сделать что-нибудь достославное еще до прихода Демосфена, взяли над ним верх своими голосами. Афиняне потерпели полное поражение и стояли теперь, лишившись всякой бодрости и совершенно запертые в гавани; они находились в постоянной опасности быть совершенно уничтоженными новым нападением врага. В самую критическую минуту пришли Демосфен и Евримедонт с новыми подкреплениями. Они привели 73 корабля с 500 гоплитов, значительным числом легкого войска, вооруженного дротиками, с большим количеством пращников, стрелков из лука; при звуке военной музыки они вступили в гавань к ужасу сиракузян и их союзников, к ободрению своих соотечественников. Демосфен быстрым взглядом тотчас обнял положение дел; он понял, что нимало не медля следует перейти от обороны к нападению. Но против этого был Никий, который ссылался на свои сношения с тайными друзьями в Сиракузах: в городе будто бы чувствовался недостаток в деньгах, господствовало неудовольствие против Гилиппа за его спартанскую гордость, его строгость и жадность. План Демосфена был, однако, принят другими полководцами. Он сделал попытку снова овладеть возвышением Эпипол, которое было занято врагами, посредством неожиданного ночного нападения. Штурм укрепления вполне удался, гарнизон был перебит, войска, из соседних окопов спешившие на помощь под начальством Гилиппа, отброшены назад; но подоспели еще новые подкрепления врагу, завязалась в ночной темноте продолжительная и кровавая рукопашная схватка, в которой афиняне, слишком с большим жаром преследовавшие неприятеля вначале, пришли в замешательство и наконец потерпели полное поражение. Потеря убитыми достигла 2000 человек.