Читать онлайн ««Зимняя война»: работа над ошибками (апрель-май 1940 г.)». Страница 47

Никишев: В программе опыт последней войны учтен. Недостатки по коннице и пехоте — там отведено только пять учений в отделении и во взводе проводит — командир, остальные — сами учащиеся. Я считаю это ненормальным, и это обязательно нужно устранить. Получается таким образом, что отделенный командир сам себя будет учить. Все остальное в программе указано правильно, программу можно издавать.

Ворошилов: Значит, нужно еще какую-то комиссию.

Никишев: Не нужно.

Кулик: Я вчера выделил группу лиц, которые знают боевую подготовку, и назначил рассмотреть эту программу людей со стороны.

Никишев: Необходимо еще обеспечить моторесурсами. Я выяснил этот вопрос, больше добавок не будет, таким образом получается — установка 2 учения [по] взаимодействию, а обеспеченность всего на одно. В основном же весь вопрос о программах прекрасно отработан, и войска в этом году, как никогда, получают очень большую программу с учетом опыта и теперешнего командира, которому даются все формы, с которыми лучше и легче справиться. Считаю, что программу нужно издать немедленно.

Мехлис: Мое предложение сводилось к тому, чтобы не приостанавливать нормальной жизни армии в обычном порядке. Комиссия находится в процессе работы. В процессе работы она может отрицать даже те пункты, которые в начале ею были приняты. Нужно связывать с работой комиссии сам документ.

Ворошилов: Целесообразно включить опыт последней войны в программу. Если еще этого не сделано, нужно задержать.

Кулик: Программа писалась в течение последних месяцев под моим руководством, где все учтено, и уже назначили 5—6 человек, чтобы проконтролировать. Первое мы решили избрать комиссию, которую нужно сейчас утвердить — 7 человек.

Мехлис: В постановлении нашей подкомиссии имеется ряд положений для мирного времени и для военного времени[210], если это вырезать, то не будет видно, какой документ относится к мирному времени или военному времени.

Шапошников: Значит, организационные вопросы вносятся в эту комиссию и решение возлагается на комиссию.

Ворошилов: Все организационные вопросы боевой подготовки, разбросанные по различным комиссиям, группируются в этой комиссии[211].

Шапошников: Окончательно редактироваться будет после того, как будет просмотрен этот материал.

Ворошилов: Правильно, потому что в целом мы не обсуждали все по пунктам.

Шапошников: Резерв минометный это есть организационный вопрос, и комиссия потом будет решать, надо или нет. То же с авиацией, о чем ведает авиационное главное командование и что остается в округах — тоже организационный вопрос.

Курдюмов: По трем принципиальным вопросам необходимо наметить докладчиков с тем, чтобы конкретно обсудить эти вопросы. Докладчики нужны по вопросам: об идеологии, о системе вооружения, о маневрах. По этим трем вопросам докладчики должны представить нам готовый материал для обсуждения.

Мехлис: По идеологии был замечательный доклад товарища Сталина, надо только обсудить, и назначать специального докладчика не стоит, пусть каждый скажет, как он понимает этот вопрос. Нужно поговорить, а потом проектировать.

Тимошенко: Надо, чтобы начальник Генерального штаба сказал, как проводились у нас маневры и во Франции.

Кулик: Тов. Мехлис не прав, считаю, что докладчик по идеологии нужен, по маневрам тоже, а доклад о системе вооружения поручить сделать т. Грендалю.

Ворошилов: Как может т. Грендаль сообщить по связи, железнодорожным войскам и т.д.[212] Каждый начальник управления здесь коротко доложит материалы, и мы коротко обсудим, какие недочеты наблюдались и какие положительные моменты. Относительно вооружения никаких докладчиков, кроме начальников управлений. Относительно маневров начальник штаба должен сделать краткое сообщение, вы сами проводили маневры и должны знать. По идеологии никакого докладчика не заслушивать.

Штерн: Надо подумать, как мы будем эту идеологию проводить — например, в отношении Полевого устава, наших журналов и т.д., какую форму примет все это дело.

Ворошилов: На основании обмена опытом и мнениями, а потом еще раз к этому вернемся.

Штерн: Мы начинаем заседать без исходных материалов. Получается непроизводительная трата времени на разговоры. Тут не надо принципиального докладчика, а на основании указаний т. Сталина указать, какие организационные формы должны быть приняты в армии. Считаю, что докладчиком по идеологии должно быть Политуправление, это даже не доклады, а сообщения.

Мехлис: Есть один военно-исторический журнал, но и его недостаточно читают.

Ворошилов: У нас много журналов, но среди присутствующих, вероятно, даже не знают, что у нас есть столько журналов. Прав т. Мехлис в данном случае. Нужно свободно поговорить, а потом мы, может быть, поручим отработать группе товарищей.

Кулик: Если не назначать специальных докладчиков, то хотя бы поручить кому-нибудь сделать сообщение, как ведется сейчас работа.

Ворошилов: Есть два предложения по вопросу о докладчике по идеологии. Первое предложение — поручить сделать доклад об идеологии или сообщение, и второе предложение — этот вопрос подвергнуть свободному обсуждению. Голосуем: первое предложение — 9 человек, второе — большинство. Докладчиков не будет, вопрос обсудить.

О системе вооружения Красной Армии обсуждаем 25-го; о маневрах — 26-го, докладчик т. Шапошников.

Переходим к вопросу о военных званиях: подкомиссия т. Кулика вносит на утверждение проект предложения о званиях. Для младшего начсостава комиссия предлагает установить звание: ефрейтор, младший сержант, сержант, старший сержант. Для среднего начсостава — младший лейтенант, лейтенант, старший лейтенант, капитан. Для старшего начсостава — майор, подполковник, полковник, причем для полковника подкомиссия предлагает знак различия установить «ромб», а нарукавный знак для всего старшего начсостава установить общий — теперешний полковничий. Комиссия также предлагает для среднего начсостава установить единый нарукавный знак — золотой.

Штерн: Установление для полковника знака различия «ромб» считаю неправильным; предлагаю для полковника установить 4 прямоугольника.

Ворошилов: «Ромб» — признак высшего командного состава.

Тимошенко: О знаках различия на подкомиссии никакого решения принято не было.

Хрулев: Чтобы одеть всех в новую форму, потребуется 40 пудов золота.

Щаденко: Это не золото, мишура.

Хрулев: Вот эта мишура и требует то, о чем я только что сказал.

Мехлис: Политработники хотят иметь знаки различия общие с командным составом, а нарукавным знаком для них должна являться «звезда». Имеющаяся сейчас у политсостава черная окантовка петлиц — не подходит.

Ворошилов: Вот эта унификация и смешает все в одну кучу, и тогда не поймешь, если не вглядишься, кто идет. Петлицы для политсостава должны быть отличными от командного состава. Поручить тт. Щаденко, Хрулеву и Кирпоносу к 26 апреля представить образцы знаков различия, кому и сколько их положено, и доложить этот вопрос в целом на нашей комиссии.

Давным-давно также возникает вопрос о том, чтобы имеющиеся у многих из нас ордена и медали, а у многих из нас их в достаточном количестве, чтобы эти ордена и медали были посажены на колодочку, чтобы определенный орден или медаль имели свою ленту, словом, чтобы все это выглядело и красиво, и было удобно для ношения. Тут у меня т. Хмельницкий уже два года занят этим вопросом, перепортил много и различных лент, имеет целую серию образцов. Словом, этот вопрос также нужно подработать и решить[213]. Поручим этой же комиссии рассмотреть и подработать и этот вопрос и с общим вопросом доложить нам.

Рычагов: В авиационной подкомиссии вопрос о новых званиях для высшего начсостава обсуждался, и принято решение — просить вместо генерал 3-го ранга, генерал 2-го ранга заменить на генерал-майор авиации, генерал-лейтенант авиации и т.д.[214], точно также это относится и к артиллерии и к танковым войскам.

Ворошилов: Предлагаю записать в протокол, поскольку есть возражения и со стороны авиаторов, и артиллеристов, и танкистов, которые просят изменить «генерал 3-го ранга» на «генерал-майор авиации». Это же будет относиться и к другим родам войск.