Читать онлайн «Культура сирийцев в средние века». Страница 25

Четырнадцатое [правило].

Если же кто-нибудь из братьев, имеющих звание школяров, по слабости или увечью не могут работать, они должны сообщать о своих нуждах эконому школы, который, насколь-{104}ко возможно, поможет им. Но кружить около верующих, у дверей богатых, или у женских покоев, просить что-нибудь под предлогом, будто они посланы от ректора или эконома, или от известных братьев, они не должны. Если окажется, что они клянчили денег (маммону) от лица учителей, братьев, то такие должны быть навсегда изгнаны из собрания и из города.

Пятнадцатое [правило].

Братья, прибывшие для учения на известное время, в чтении слов писаний и слушании объяснений не должны предаваться чтению и слушанию своим товариществом, а должны проверять себя соответственно канонам эконома и известных братьев.

Шестнадцатое [правило].

Никто из братьев, поскольку они состоят в школе, не должен есть в трактирах и кабачках, а также устраивать складчины и попойки в садах и парках, а все относить в свои кельи, как подобает по существующему у них порядку и обычаю.

Семнадцатое [правило].

Братьям школы наряду с учением следует заботиться об одежде и прическе. Они не должны стричься наголо или отращивать кудри, как миряне, но со скромной стрижкой, в благопристойном платье, далекие от распущенности, должны они ходить в пределах школы и по улицам города, так, чтобы по этим двум [признакам] каждый мог узнать их, свой и чужой.

Восемнадцатое [правило].

Никто из братьев школы не должен под благовидным предлогом [общаться] с женщинами, монахинями, городские они или вне города, а также иметь с женщинами длительные разговоры и многочисленные дела, чтобы по этой причине не было обиды и оскорбления. Если окажется, что кто-либо поступает иначе, будет отчужден от собрания и уйдет из города.

Девятнадцатое [правило].

Братья, которые пришли ради учения, не должны жить с врачами, чтобы книги мирского искусства со святыми книгами в одном [месте] не читались. {105}

Двадцатое [правило].

Братья, которые оставляют школярство и уходят к ним [врачам] ради врачевания, не имея хорошего свидетельства, не должны слушать [занятия] в школе, за исключением врачей, уроженцев города.

Двадцать первое [правило].

Никто из братьев школы под видом благодеяния не смеет скрывать пленных или позволять рабам бежать от их господ, чтобы не было повода причинить вред святому собранию.

Все эти правила помогают мышлению, упорядочению свободы [воли], пользе и совершенствованию как души, так и тела.

Мы согласились и соглашаемся с ними, все известные братья и философы, которые есть в настоящее время в святом собрании школы Нисибина, как Он, мы знаем и уверены, что повеления эти от нашего Господа. Тот, кто отвратится от них и пренебрежет их соблюдением, чужд нашему собранию и не может общаться с нами.

В этот тринадцатый год победы милосердного и благодетельного царя царей Хосрова, когда были разысканы, собраны и записаны эти правила, было решено всем собранием, чтобы они (эти правила) печатью и приложением руки известных братьев и философов вместе с чтецами и экономом были удостоверены, и положены правила эти с великой заботой в доме школы, и чтобы они читались каждый год, в год один раз перед всем собранием для того, чтобы, слушая их чтение, преуспевающие стали еще более усердными, а ленивые и лицемерные или изменили своему обычаю и исправились, или были бы осуждены и изгнаны, а другие не стали бы следовать их дурному примеру.

Мы, известные братья и философы, имена которых написаны рядом с нашими печатями, для обозначения нашего согласия с этими правилами, мы приложим [свои руки], каждый в отдельности, и поставим печати.

Мы просили также его избранность, отца нашего благословенного мар Ахадабуя, епископа, митрополита, и его святость нашего учителя почтенного мар Хенану, священника, и они также приложили свои печати вместе с нами к этим писаниям и удостоверили их, они истинны и верны без изменения и перемен.

Окончены правила эти школы Нисибина, матери городов. {106}

НАУКА У СИРИЙЦЕВ

1. Филология

Сирийский язык на протяжении веков был международным языком Востока, которым широко пользовались не только сами сирийцы, но и их соседи - персы, византийцы, арабы. На сирийском языке велись дипломатические переговоры между Ираном и Византией, составлялись деловые и судебные документы в Сирии и Месопотамии, писались и переводились книги самого разного содержания - от комментариев на сочинения Аристотеля до басен "Калилы и Димны". Через посредство сирийцев знакомились с греческой наукой и философией персы и арабы.

Важным звеном в процессе передачи знаний были язык и письмо сирийцев. Сирийский был близок не только арабскому, но и письменному языку сасанидского Ирана, впитавшему еще во времена Ахеменидов множество арамейских слов и гетерограмм.

Сирийская письменность первой из семитских усвоила величайшее достижение в развитии письма. Вслед за греками, применившими специальные буквы для обозначения гласных звуков, сирийцы ввели в свое письмо для этой цели особые знаки и стали систематически употреблять их. Это нововведение потребовало значительного времени и неоднократного усовершенствования. Известно несколько систем огласовки, но все они построены по единому принципу: гласные обозначаются не буквами, а специальными значками, помещаемыми над или под буквой. Такой прием оказался чрезвычайно удобным и был воспринят и другими семитскими письменностями, арабской и древнееврейской. Он позволяет легко приспосабливаться к нуждам и пишущего и читающего и создавать варианты от совершенно неогласованного письма личных бумаг до текстов с подробнейшей вокализацией, передающей малейшие оттенки гласного в особенно важных случаях, таких, как запись Священного Писания.

Нельзя не отметить, что сирийская эстрангела имела лишь очень скромную вокализацию: точки над и под буквами. Но буквы отличались сложными очертаниями; скоропись очень резко меняет их. Достаточно обратить внимание на изображение алефа - , который теряет все дополнительные части и становится вертикальной, чуть изогнутой чертой (). Крупный почерк, эстрангела, длительное вре-{107}мя используется в качестве шрифта литургических книг, Писания, Евангелия, Апостола, предназначенных для чтения в церкви. Они писались каллиграфически, чтобы чтец без затруднений мог прочесть их вслух.

Несторианский почерк ближе к эстрангеле, и вокализация его выработалась из краткой пунктуации эстрангелы. Постепенно эта пунктуация стала очень подробной и могла точно передавать характер воспроизводимых звуков. Но, несомненно, в ходу была и деловая, почти не имевшая огласовки скоропись. В этом отношении характерны мелкитские тексты, которые сохраняют минимальную вокализацию точками.

Монофизитская вокализация греческими буквами применялась при скорописном, значительно упрощенном почерке, выработавшемся у западных сирийцев. По почеркам имеется возможность определять монофизитское или несторианское происхождение рукописи, но следует добавить, что иногда встречаются рукописи, в которых одновременно с яковитской вокализацией дана дополнительно и несторианская.

Так, мандеи писали более архаично, чем сирийцы, но и у них письмо связное, развившееся из разных форм арамейского. Персы также освоили арамейское письмо (это началось еще при Ахеменидах), и пехлевийская письменность, какой мы ее знаем по сасанидскому Ирану, по происхождению представляет одно из ответвлений арамейского письма и носит курсивный характер. Сложность фонетики иранских языков привела к тому, что 22 арамейские буквы не могли отразить всего разнообразия ее звуков, и некоторые буквы приобрели несколько значений. Использовались также арамейские гетерограммы: так, в пехлевийских текстах писалось арамейское малка - "царь", но читалось оно по-среднеперсидски - шах. С распространением ислама в Иране была воспринята арабская письменность, но в зороастрийской среде еще в течение нескольких веков продолжали употреблять пехлеви.

К арамейскому письму восходит и письменность согдийцев, сыгравшая большую роль в распространении грамоты в Средней и Центральной Азии, прежде всего в среде тюрок (к этому нам еще придется вернуться). Собственно сирийское (несторианское) письмо было воспринято христианами-персами сасанидского Ирана, а затем и в христианских общинах Согда и Центральной Азии, чем и объясняется наличие согдийских и древнетюркских христианских текстов на сирийском алфавите (согдийцы и тюрки-христиане пользовались наряду с сирийским и согдийским письмом, а {108} также непосредственным потомком согдийского - уйгурским).

Очень близко к раннему сирийскому манихейское письмо, выработанное, очевидно, самим Мани (214-273) на основе одного из курсивных вариантов месопотамского арамейского письма.