Читать онлайн «Великие путешествия античного мира». Страница 18

Еще далее по линии развития социально-утопических общественных порядков, соответствующих народно-мифологическим мечтаниям о «золотом веке», уводит читателя картина, нарисованная в «Государстве Солнца» Ямбула.

На Солнечном острове все жители трудятся равно и все работы исполняются по очереди. Производство и потребление продуктов одинаково регламентируются, вплоть до установления рациональных смен растительной и мясной пищи. Справедливость является высшим благом «Солнечного государства». В нем при обобществлении средств производства и потребления прокламируется также общность жен и совместное воспитание всех детей.

Ямбул рисует природу, жизненные условия, так же как и самих обитателей Солнечного острова, в подчеркнуто сказочных тонах. Остров находится где-то близ экватора, что обеспечивает его жителям постоянное равенство дня и ночи и прекрасный умеренный климат, подобный «вечной осени». Плодородная почва производит в изобилии всевозможные плоды. Горячие и холодные источники содержат воду для питья и купания. Люди, живущие на острове, отличаются гармоническим телосложением, эластичными членами, лишенной растительности кожей. Они обладают необыкновенной силой и красотой. Ямбул попадает на этот остров после разного рода сухопутных и морских приключений.

Диодор, «Историческая библиотека»: «(II, 55) Что же касается острова, открытого в океане на юге, и чудесных рассказов про него, то мы считаем должным сообщить кратко об этом, после того как расскажем об обстоятельствах, приведших к его открытию. Жил некий Ямбул и с детства был предан обучению, а после смерти отца, который был торговцем, сам занялся его делом. Отправившись за благовониями в Аравию, он и его попутчики были захвачены разбойниками. Сначала он вместе с одним из пленников был определен в пастухи, но потом они были захвачены эфиопами и уведены на эфиопийский берег. Их похитили затем, чтобы они, будучи чужеземцами, послужили для очищения страны. И вот эфиопы, устроив ночной праздник на берегу моря, по принесении жертв, украсили венками из цветов тех людей, которые посылались на остров для совершения очищения. И эти люди, проплыв по большому морю, кидаемые четыре месяца бурей, прибыли к тому острову. Он был круглый и имел в окружности около 5000 стадий. (56) Климат [Солнечного острова] весьма умеренный, имея в виду, что он находится у экватора и жители не страдают ни от жары, ни от холода. Плоды на нем спеют круглый год, подобно тому как пишет поэт:

Груша за грушей, за яблоком яблоко, смоква за смоквой,

Гроздь же за гроздью, пурпурные, там созревая, сменялись.

И день там всегда столь же долог, как и ночь, и в полдень ни один предмет не отбрасывает тени, так как солнце находится в зените.

(57) Островитяне живут родственными и общественными группами, не превышающими 400 человек. Члены этих общин проводят время в лугах, так как земля приносит им все необходимое. Благодаря плодородию острова и умеренности климата плоды произрастают сами собой, в количестве большем, чем им нужно для пропитания… На острове много родников — те, что с теплой водой, служат для омовения и избавления от усталости, вода холодных — прекрасна на вкус и сообщает бодрость…

Жители [острова] весьма долговечны, они живут до ста пятидесяти лет, почти никогда не испытывая болезней. Если же кто становится калекой или страдает от физической немощи, то в силу необходимого закона он должен сам уйти из жизни. И есть у них еще закон, по которому они должны жить лишь определенное количество лет. По прошествии их они должны сами умирать удивительной смертью: у них есть растение особого рода, и если кто ляжет под него, то легко засыпает и умирает. (58) Они не вступают в брак, но воспитывают детей сообща, обращаясь с ними, как если бы они были родителями им всем, и любят их одинаково. Кормилицы часто меняют младенцев по порядку, чтобы матери не могли знать своих детей. И так как между ними нет никакого соперничества, они не испытывают общественных несогласий, придавая высокую цену внутреннему правопорядку».

Этот литературный жанр, как мы легко могли убедиться, довольно тесно связан с определенного рода географической литературой, такой, как, например, описание плавания Эвдокса. Породившие же его идеи оказывали влияние на более серьезную географическую и этнографическую литературу. Черты «атлантизма» и социальной утопии неоднократно проступают у авторов, описывающих экзотические и первобытные племена. Они очень ярки у Страбона в его описании племени кавказских албанов. Особенно же отчетливо эти признаки проявились у Плиния при описании общественного устройства жителей острова Тапробан (Цейлон). В описании Плиния можно одновременно наблюдать влияние и жанра географического романа, и социально-утопических идей.

Плиний сообщает в книге VI своей «Естественной истории», что знакомство с общественными порядками острова Тапробан произошло благодаря вольноотпущеннику римского откупщика Анния Плокама, жившего в I веке н. э. и ведавшего сбором пошлин на берегах Эритрейского моря. Во время плавания этот вольноотпущенник бурей был занесен на остров Тапробан. Прожив там некоторое время, он изучил сингалезский язык, а затем возвратился вместе с послами от тапробанского царя к императору Клавдию. Плиний рассказывает об этом так:

«Естественная история, VI, 86): «До сих пор мы передавали древние предания, однако при императоре Клавдии мы получили более точные сведения об острове Тапробан, и даже послы с этого острова прибыли в Рим. Вот как это случилось. Анний Плокам собирал для казны пошлину на Красном море; один из его вольноотпущенных, плывший в Аравию, был занесен бурей дальше Кармании. Он прибыл на пятнадцатый день в Гиппур, порт на Тапробане. Принятый с радушием царем и изучив за шесть месяцев местный язык, он рассказал царю о римлянах и императоре. Царь, решив завязать с ними дружбу, отправил в Рим четырех послов во главе с Рахией. От них мы узнали, что на острове 500 городов, порт на южной стороне, близ города Палезимунда, самого прекрасного и [являющегося] царской резиденцией с 200000 жителей. Самый близкий от острова мыс Индии называется Колиакум, в четырех днях пути, а посредине находится остров Солнца. Море там светло-зеленого цвета и полно растений, которые цепляются за рулевые весла. Послы любовались у нас на Большую Медведицу и Плеяды, небо для них было как бы ново. Они уверяли, что и Луна у них видна над землей только с восьмого по шестнадцатый день [месяца]. Они рассказывали, что у них ночью блестит Канопа — большая звезда с ярким светом; но что их удивляло больше всего, так это то, что тень от их тел падала в сторону нашего, а не их неба и что Солнце подымалось слева и заходило справа, вместо того чтобы проделывать это в обратном порядке. Они говорили, что их богатства больше наших, но у нас больше [частные] состояния. У них нет рабов. У них не спят утром допоздна или в течение дня, дома не высоки, цены на хлеб всегда одинаковы, нет ни судей, ни наказаний. Почитают они Геракла, в цари выбирают старца, отличающегося мягким характером».

Плиний отмечает, как видим, черты социальной справедливости в общественном устройстве острова Тапробан как бы в противовес римским политическим порядкам времен ранней империи, которыми он, Плиний, будучи сторонником сенаторской партии, имел основания быть недовольным.

Среди недавних находок греческих надписей на берегу Красного моря получено подтверждение реального существования раба или вольноотпущенника Анния Плокама, по имени Лисас, примерно в указанное Плинием время. Он оставил надпись на греческом и латинском языках и этим зарекомендовал себя в качестве грамотного человека. А это обстоятельство заставляет допустить, что Плиний, вероятно, воспользовался каким-либо сочинением этого Лисаса, имевшим социально-утопический характер и отражавшим мечты и надежды низших слоев античного общества в такой же, а может быть, даже и в большей мере, чем это имело место в произведениях Эвгемера и Ямбула.

Из пересказа, содержащегося в тексте Плиния, явствует, что как природа острова Тапробан, так и социальное устройство населения во многом напоминает порядки Солнечного острова Ямбула, послужившие в известной степени прототипом для исторически реального «Солнечного государства», созданного восставшими пергамскими рабами под руководством их вождя Аристоника в Малой Азии в 30-е годы II века до н. э.

Из всего сказанного следует, что носители социально-утопических и революционных идей древности — поэты, философы и ученые, бывшие нередко сами выходцами из рабов, — весьма охотно пользовались соответствующей географической литературой и сами прибегали к жанру географического романа для популяризации своих социальных мечтаний, поскольку география заокеанских стран была связана с представлениями о чудесных землях с райским климатом и плодородием, населенных людьми, живущими по справедливым законам, в условиях «золотого века». Картины эти служили живым укором тем общественным порядкам, которые утвердились в средиземноморских странах, но которые, как твердо верили эти античные мечтатели, должны исчезнуть с наступлением нового «золотого века».