Читать онлайн «Пантеоны Кремля». Страница 28

Кладбище в награду

Обычай хоронить у Кремлевской стены родился одновременно с октябрьским переворотом. 10 ноября 1917 года здесь появились две братские могилы безымянных бойцов революции, павших в боях за Советскую власть. В отличие от Петрограда, в Москве взятие власти большевиками в октябре 1917 года сопровождалось упорными и кровопролитными боями. Самый драматический эпизод московских боев – артиллерийские обстрелы Кремля, его соборов, монастырей и дворцов. Проходивший в те дни в Успенском соборе Кремля Поместный собор Русской православной церкви обратился к противоборствующим сторонам с убедительной просьбой «воздержаться от дальнейшей ужасной кровопролитной брани». От лица Церкви Собор умолял не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу «во имя спасения дорогих всей России святынь, разрушения и поругания которых русский народ никому и никогда не простит».

Число жертв «московской недели» называют очень разное. От «до тысячи человек» до очень точных чисел: «белые потеряли убитыми 55, красные 238 человек». Пожалуй, первая цифра ближе к истине, так как многие свидетели описывали гибель мирных жителей и случайных прохожих. По словам очевидцев, порой раззадоренные злобой и выпивкой красные командиры командовали примерно так: «А вон еще люди… Огонь!»

Сотни «белых» гробов с телами юнкеров и офицеров отпели в церкви Большого Вознесения и отвезли на Ваганьково. Сотни «красных» гробов понесли к Красной площади. В день похорон остановились трамваи, закрылись все заводы и фабрики, магазины и увеселительные заведения. Весь долгий день до самого вечера шла эта траурная процессия.

По словам американского журналиста и коммуниста Д. Рида, то были «Десять дней, которые потрясли мир». В день похорон в две вырытые между рельсами трамвая и стенами Кремля братские могилы опустили 238 красных гробов. Землю засыпали всю ночь до утра, многие женщины бросались в могилу вслед за своими сыновьями и мужьями. «И вдруг я понял, – писал Д. Рид, – что набожному русскому народу уже не нужны больше священники. Этот народ строил на земле такое царство, какого не найдешь ни на каком небе». Вскоре и сам вождь американских коммунистов, умерший от тифа в голодной Москве, был погребен в братской могиле у Кремлевской стены.

Один из очевидцев первых «красных похорон» восторженно писал: «Здесь, в этом священном месте, самом священном во всей России, похороним мы наших святых. Здесь, где могилы царей, будет покоиться наш царь – народ». А. Аросев восторженно вторил: «Казалось, стены Кремля, в котором испокон веков хоронили царей, поднялись, стали выше, они как бы гордились, что им доверили беречь прах революционных бойцов». По свидетельству очевидцев, на открытии революционного некрополя выступил с речью В. И. Ленин, а хор исполнил кантату на стихи Сергея Есенина «Спите, любимые братья, в свете нетленных гробниц».

Однако не все москвичи разделяли всеобщее ликование, многие были в недоумении: закопать «героев» как безродных бродяг не на кладбище, а на главной площади города – это было более чем странно. Священный Собор, заседавший в эти дни в Кремле, высказался «против», один из членов Собора сказал, что похороны людей, которые осквернили великие русские святыни и подняли знамя братоубийственной войны, возмутили народную совесть, но к его словам никто не прислушался.

Похороны красноармейцев, убитых при захвате Кремля. 10 ноября 1917 г.

Через два месяца после первого захоронения, 9 января 1918 года, мимо братских могил в память «Кровавого воскресенья» прошла большая демонстрация – первая в советской Москве. По воспоминаниям современников, когда на Красной площади начался многолюдный митинг – с Верхних торговых рядов ударил пулемет. Погибших похоронили в свежих братских могилах. Так было положено начало сонму «мучеников революции», новых «святых» коммунистической веры.

При советской власти Красная площадь стала не только «кремлевским погостом», но и площадью триумфов. На ней проходили военные парады и праздничные демонстрации, встречи первых полярников и космонавтов, похороны вождей и многолюдные митинги. Первый парад при советской власти состоялся 1 мая 1918 года. Над братскими могилами водрузили приспущенные красные знамена, в разных концах площади выступали на платформах грузовиков и на трибунах пламенные ораторы. Две речи, заворожившие толпу, произнес в тот день Ленин.

По словам очевидцев, на первом советском параде по Красной площади шло невиданное в истории войско: одетые кто в сапоги, кто в ботинки, кто в шинели, а кто и в гимнастерки, красноармейцы шагали с боевыми знаменами и винтовками образца 1891 года. Пулеметчики в пешем строю вели лошадей с привьюченными пулеметами, на конной тяге двигали пушки с царскими орлами. Украшением парада были тачанки с «максимами».

В самый разгар торжеств в небе появился самолет и стал сбрасывать листовки. Деревянная дребезжащая «этажерка» летела очень низко, и казалось, что аэроплан вот-вот рухнет на площадь. Один из московских журналистов, участник этого события, писал: «Посмотреть парад сбежались друзья и враги. Рабочие кепки пришли смотреть свою защиту, шляпы и котелки – хихикать и злорадствовать». Присутствующие на параде дипломаты откровенно смеялись.

Запомнился москвичам и военный парад 7 ноября 1918 года. По словам очевидцев, войска и колонны демонстрантов шли несколько часов. Над площадью кружили аэропланы, за которыми тянулись хвосты листовок… После этого на главной площади России при большом стечении народа цинично, с хохотом и свистом, сожгли чучело царя, кулака, самогонщика и попа.

В тот день (в память погребенных год назад в кремлевском некрополе героев) большевики во главе с Лениным установили на Сенатской башне мемориальную плиту «Павшим в борьбе за мир и братство народов», исполненную скульптором С. Т. Коненковым. На доске была изображена крылатая фигура Гения, олицетворяющая Победу, в одной руке держащая красное знамя с советским гербом, а в другой – зеленую пальмовую ветвь. Над нею, в солнечных лучах, – надпись: «Октябрьская 1917 Революция». По словам очевидцев, Гений своим видом напоминал ангела, а доска – большую икону.

Рассказывали, что проходившая мимо старушка допытывалась: «Какой святой икону ставят?» «Революции», – сказал Коненков. «Такую святую не знаю», – растерялась старушка. «Ну что ж, запомни», – услышала она в ответ. Во время реставрации башни в 1950 году доску сняли и передали в Музей Революции.

При открытии на Красной площади мемориальной доски В. И. Ленин произнес пафосные слова, которые могли бы стать эпиграфом к Кремлевскому некрополю: «Лучшие люди из трудящихся масс отдали свою жизнь, начав восстание за освобождение народов от империализма, за прекращение войн между народами, за свержение господства капитала, за социализм… Почтим же память октябрьских борцов тем, что перед их памятником дадим себе клятву идти по их следам, подражать их бесстрашию, их героизму».

В сентябре 1919 года на «красный погост» принесли 12 гробов с красочным плакатом «Вас убили из-за угла, мы победим открыто». То были коммунисты, погибшие при взрыве бомбы в здании МК партии в Леонтьевском переулке. Среди погибших был видный революционер, секретарь Московского комитета РКП(б) В. М. Загорский (Любоцкий). Следствие доказало, что взрыв был организован группой анархистов, боровшихся с советской властью путем террористических акций. Их цель оставалась неизменной: уничтожить Советское правительство, взорвать Кремль, убить руководителей ВЧК – Дзержинского и Петерса. И главное – убить Ленина. Однако многие историки придерживаются другой версии: знаменитый теракт в Леонтьевском переулке был устроен анархистами и эсерами в ответ за проведенные против них кровавые репрессии.

В 1923 году на «красном погосте», с большими почестями похоронили убитого белым офицером посла РСФСР в Лозанне Вацлава Воровского, который был не только пламенным революционером, но и одним из первых советских дипломатов, и одним из инициаторов гонений на Русскую православную церковь. По словам современников, он был эстетом, интеллектуалом и эрудитом. Говорил на дюжине европейских языков, а в революционеры пошел, прежде всего, по морально-этическим соображениям, не приемля мироустройства, обеспечивавшего сносную жизнь лишь меньшинству обывателей. Его гибель стала поводом для разрыва отношений между СССР и Швейцарией на целую четверть века.

Убийцей оказался Морис Конради – 26-летний гражданин Швейцарии и уроженец России, куда переехал на жительство еще его дед. После октября 1917 года, в разгар «красного террора», всех близких родственников Мориса расстреляла ЧК как «агентов мировой буржуазии», его отец, взятый новыми властями в заложники, умер от голода в тюремной больнице. Сам Морис бежал из Петрограда и сражался против большевиков в белой армии, позже он осел в Цюрихе, где устроился скромным клерком. По словам Конради, он очень хотел «убить кого-нибудь из советских вождей, чтобы отомстить за свою семью». Узнав из газет о предстоящем приезде в Лозанну Вацлава Воровского, Морис и его друг решили расправиться с ним.