Читать онлайн «Шпага Суворова». Страница 9

Все мы видим из зрительного зала сцену, любуемся декорациями, наслаждаемся игрой артистов.

Но мало кому из нас удается попадать в таинственные помещения, тесно обступившие сцену.

Они носят порой не совсем понятные названия: реквизиторская, бутафорская, костюмерная.

Все эти помещения заполнены интересными вещами. Месяц за месяцем, год за годом копятся эти вещи.

Реквизиторы подбирают из своих неисчислимых запасов сотни мелких предметов, необходимых на сцене по ходу спектакля: посуду и книги, трости и зонты, оружие и картины, скатерти и салфетки, клетки с чучелами и чернильные приборы.

Вот вы вошли в широко раскрытую дверь в пяти - шести шагах от сцены.

С потолка свисает чучело крокодила. Филин, примостившийся на полке, зловеще глядит на него. Подле филина на блюдах лежат искусно сделанные из картона, "поджаренные" гуси и утки.

И здесь же, гордо выгнув свои шеи, "плывет" стая белоснежных лебедей.

Флаги всех стран и народов заполняют уголки комнаты.

Все это именуется реквизитом.

Вы входите в соседнее помещение. Здесь мебель самых различных стилей. Но одна особенность бросается вам в глаза.

Вы ясно видите хорошо отделанную переднюю часть и боковины буфета, книжного шкафа или письменного стола. Но стоит вам посмотреть на эти прекрасные вещи с тыльной стороны, как вы обнаруживаете, что все они сделаны из фанеры и легких досок, а то и картона, и являются не настоящими вещами, а подделкой. Называются они бутафорией.

Поиски шпаги привели меня в реквизиторские и бутафорские городских театров.

Познакомился я и с репертуарными книгами, в которых хранились старые театральные афиши, наклеенные на листах плотной бумаги. Они были подобраны день за днем. Весь годовой репертуар театра.

Представьте себе книжный переплет размером в развернутую газету "Известия" или "Правда".

Для того, чтобы разложить такую книгу, требовался большой стол, на котором могли бы свободно лечь обе половинки переплета репертуарной книги.

Я перелистал десятки таких книг толщиной с кирпич. Почти месяц ушел на это. На пожелтевших страницах огромных фолиантов за 1913 - 1918 годы то и дело встречались имена крупнейших актеров, певцов, художников - гордости нашего театра.

Но изучение репертуарных книг не помогло мне разрешить загадку. Никакого следа работы начальника полкового клуба над декорациями для петроградских театров не нашлось.

Я был удручен новой неудачей и несколько дней не мог работать в полную силу. Мне казалось, - я не способен решить серьезный вопрос, у меня для этого недостаточно знаний.

"Бросить все, - думал я, как уже случалось со мной в дни срывов и неудач, - бросить поиски шпаги и заняться другими делами, не требующими такого напряжения!"

Но другой голос шептал:

"Как бросить! Можно ли бросать раз начатое дело, если в нем заинтересован не ты один! Ну, сорвалось. Не вышло сегодня, так выйдет завтра. Вспомни, - Суворов часто говорил: "Без труда не вытащишь рыбки из пруда". Или не правда это?"

Я успокоился и решил продолжать поиски с еще большим рвением; стал изучать содержимое костюмерных и реквизиторских ленинградских театров, объясняя их работникам, что разыскиваю. С их стороны я неизменно встречал самое живое участие.

Несколько раз я обращался с просьбами о помощи к одному театральному работнику.

Новый знакомый терпеливо выслушивал мои истории о поисках суворовских вещей, заинтересовался моими делами и однажды привел меня в Главный гардероб академических театров.

- Ищите здесь! - сказал с легкой улыбкой мой знакомый. - В этом месте можно найти самые неожиданные вещи. Только лучше ищите! - почти приказал он мне и передал с рук на руки заведующему гардеробом.

Главный гардероб находился в глубине большого двора. Он занимал огромный пятиэтажный корпус, вмещая тысячи различных театральных костюмов, обуви и головных уборов.

Сотни актеров можно было одеть в эти костюмы. Куда бы ни проникал взор, всюду висели суконные, шелковые, атласные, бархатные и парчовые платья.

Хитоны и котурны древней Греции поражали своею строгой простотой. Кринолины и туалеты красавиц Екатерининского двора отличались роскошью и пышной замысловатостью форм.

Военные мундиры, бриджи и галифе висели вперемежку с гусарскими ментиками и боярскими охабнями. Одежда героев мольеровских пьес находилась по соседству с сюртуками, мундирами и фраками героев пьес Островского.

Огромные дубовые шкафы в несколько ярусов тянулись вдоль стен и посреди больших зал мужского и женского отделов.

По этим бесконечным залам можно было совершать поучительные экскурсии, посвященные изучению истории театрального костюма.

Лучшими экскурсоводами являлись здесь работники гардероба, бережно и любовно сохранявшие накопленные за много лет театральные сокровища.

Усилиями этих работников сохранена коллекция замечательных костюмов восемнадцатого столетия, целый "Потемкинский гардероб".

В особых шкафах висели украшенные старинными кружевами бархатные и атласные камзолы. Тут же расположились шитые из цветного шелка жилеты. И те и другие были покрыты вышивками.

Крохотные бутоны роз из тончайших шелковых нитей оживляли наряды вельмож.

Ручная вышивка - работа русских крепостных мастериц, подлинных художниц своего дела, - дожила до наших дней и рассказывала о труде не одного десятка людей.

Но не костюмы влекли меня к себе.

Служащие Главного гардероба, узнав, что я из Военно-исторического музея, отнеслись ко мне очень тепло.

Старая работница рассказала, что она лично знала молодого художника в офицерском мундире. Этот художник не то в 1916, не то в 1917 году оформлял спектакли в Мариинском театре и не раз приходил в Главный гардероб подбирать костюмы и реквизит для участников спектакля.

Здесь же мне сказали, что в соседнем отделе, в бутафорском прокатном складе, имеется немало оружия и старинных вешей.

Не откладывая дела, я прошел на склад и в отсеках, заполненных театральным реквизитом и бутафорским оружием, нашел штук пятнадцать протазанов - образцов холодного оружия восемнадцатого столетия, напоминающих укороченные копья.

Роясь в бутафорских кладовых, среди пожелтевших, запыленных гравюр, литографий и лубков я увидел старую канцелярскую папку для дел из плотного картона с тесемками.

На ней стояла выведенная четким графическим почерком фамилия художника Георгиева.

Схватив папку, я нетерпеливо раскрыл ее. В ней находился перечень рисунков художника, которые некогда хранились здесь, и наброски эскизов театральных декораций.

Я уже видел их раньше у профессора.

С обложки, как черные глаза, глядели на меня две большие печати Семеновского полка.

Я вспомнил, последние годы художник служил там начальником музея.

Вот где нашелся след так настойчиво отыскиваемого мною хранителя суворовских вещей!

День посещения Главного гардероба и бутафорского склада оказался днем больших удач.

Я понял причину успеха. В поиски шпаги включилось много людей. Все они охотно откликались на мои просьбы о помощи, и постепенно поиски стали общим делом...

Круг замыкается

Я знал, - теперь главная моя задача заключалась в тщательном осмотре оружия в театральном хранилище, в арсенале, как его с гордостью называли работники театра.

Арсенал находился в отдаленном углу большого каменного здания Главного гардероба. Никому не могло прийти в голову, что здесь, среди тысяч разнообразных костюмов, скрыты и предметы вооружения.

Специальным ходом меня провели в изолированное помещение, заполненное оружием.

Здесь я увидел старинные казачьи сабли. Ими запорожцы рубились когда-то с турками, добывая в суровых сечах казачью славу.

Кремневые пистолеты лежали на полках и висели на стенах арсенала.

"1812 - 1815 годы", - определил я, осмотрев несколько образцов этого некогда страшного оружия. От метких выстрелов из них пала не одна тысяча интервентов, пришедших в Россию с наполеоновскими армиями.

Среди оружия я нашел большой пистолет с фабричным клеймом: "Тула, 1789 год".

Увидев его, я вспомнил слова правнучки Суворова о пистолете с таким же точно клеймом.

Осмотр бутафорского оружия продвигался медленно.

Я боялся пропустить какой-нибудь уголок.

Склад не имел вентиляции, никогда не проветривался, и духота в нем стояла невыносимая. Тусклый свет лампы утомлял зрение.

Я боялся, что работнику, ведавшему арсеналом, надоест наблюдать за моими поисками и он скажет, - пора кончать работу.

С опаской посматривал я в его сторону, но он спокойно приводил в порядок развороченные мною груды бутафорских вещей, с любопытством слушая мои замечания по поводу попадавших мне в руки пистолетов, сабель, шпаг и кинжалов.

Работая, я не замечал времени.

Мне не удалось просмотреть и половины арсенала, как хранитель оружия извинился передо мной и постучал пальцем по левой руке, показывая на часы. Рабочий день окончился.