Читать онлайн «Русская разведка и контрразведка в войне 1904—1905 гг.». Страница 10

Отчет штабс-капитана Блонского о деятельности разведчиков-китайцев при штабе Главнокомандующего и приемов ведения этой разведки при сем прилагается.

Под непосредственным руководством штабс-капитана Блонского велась также разведка с помощью Хабаровского 1-й гильдии купца Тифонтая.

Этот последний, благодаря своим широким торговым связям по всей Маньчжурии, имел возможность доставлять сведения из района расположения японских войск, в котором некоторые из его агентов поселялись под видом мелких торговцев, арбщиков и т. п. Тифонтай поставлял также надежных агентов-китайцев.

Тифонтаю давались, как и другим органам разведки, инструкции (письменная и устная) разведывательным отделением штаба Главнокомандующего.

Наряду с вышеназванными двумя лицами, действующими под непосредственным руководством штаба Главнокомандующего, сведения о противнике от китайцев доставлялись еще начальником транспортов Маньчжурских армий Генерального штаба генерал-майором Ухач-Огоровичем и военным комиссаром Мукденской провинции Генерального штаба полковником Квецинским.

Первый из них, имея сношения, благодаря роду своей деятельности, с разными слоями китайского населения, мог получать много сведений о противнике.

Сведения эти носили в большинстве случаев характер случайный и доставлялись без предварительной систематической обработки.

С формированием Управления транспортов армии (в июле месяце) генерал-майору Ухач-Огоровичу было предложено прекратить разведку, а своих разведчиков передать армиям и полковнику Квецинскому.

На более прочных основаниях было поставлено дело разведки китайцами у военного комиссара Мукденской провинции полковника Квецинского. Будучи представителем русской власти в Маньчжурии, полковник Квецинский имел возможность при непрерывных сношениях с китайской администрацией получать сведения о противнике, отчасти от последней, отчасти же от специально нанятых для этой цели китайцев-разведчиков.

Разведка велась под непосредственным руководством самого полковника Квецинского, помощником которого по этой части являлся особо назначенный офицер Генерального штаба (сначала причисленный к Генеральному штабу капитан Михайлов, а впоследствии Генерального штаба капитан Сапожников).

Нельзя не отметить важное нововведение, впервые примененное полковником Квецинским, – учреждение школы для подготовки постоянных разведчиков из китайцев. К сожалению, школа была учреждена только после Мукденских боев и нельзя не признать, что такого рода школы могли бы служить наилучшим средством для подготовки кадров надежных и сведущих разведчиков.

в) сведения из печати

Нельзя не отдать должное японской печати, которая замечательным умением хранила в тайне все, что касалось армии и военных действий[4].

«С первых же дней войны японская печать получила беспрекословное приказание Правительства:хранить в тайне все, что касается организации, мобилизации и передвижения морских и сухопутных сил их родины.

Правительство предостерегало прессу от разглашения военных тайн, подчеркивая, насколько печать может вредить военным операциям, ссылаясь на примеры последней японо-китайской войны. Оно взывало к патриотизму печати не оглашать никаких сведений, которые, как бы они ни были интересны для публики, могли даже одними намеками принести пользу противнику, давая ему указания о намерениях или предполагаемых движениях японцев.

Насколько честно японская печать отозвалась на призыв Правительства, красноречиво доказано той непроницаемой тайной, которою были окутаны все движения кораблей адмирала Того и армии маршала Ойяма».

Хотя вышеприведенные строки (из газеты «The Japan Times» от 5-го июля н. с. 1905 г. № 2512) на самом деле вполне оправдались, все же из прессы можно было черпать кое-какие сведения о противнике. Сюда относились официальные донесения японских начальников (в особенности в начале войны), разбросанные сведения, объявления и т. д. в японских газетах и корреспонденции иностранных военных корреспондентов, побывавших на театре военных действий с японской стороны и напечатавших свои наблюдения без цензуры по возвращении на родину.

Последние давали преимущественно сведения о японской тактике, духе японской армии, ее житье-бытье и т. п.

Сведения об организации и численности были сравнительно редки.

Ввиду той важности, которая признавалась за прессой, как источником добывания сведений о противнике, разведывательное отделение штаба Главнокомандующего пользовалось печатью и добывало из газет сведения, хотя и запоздалые, но весьма иногда ценные, особенно из японских, английских и немецких.

Для этой цели выписывались названным отделением иностранные газеты.

Кроме того, было предложено начальнику цензурного отделения представлять генерал-квартирмейстеру при Главнокомандующем вырезки из всех получаемых названным отделением иностранных газет, содержащие сведения о японской армии.

Оценивая два главных вида разведки: открытую войсковуюи тайную посредством лазутчиков,можно придти к следующим выводам:

1) Только правильное и разумное сочетание обоих этих видов разведки может дать положительные результаты.

2) И войска, и лазутчики в состоянии только в том случае добывать ценные сведения, если они умело направлены и снабжены надлежащими инструкциями.

Сведения, доставляемые как войсками, так и лазутчиками, не получившими надлежащих инструкций, сводятся к простому, бессвязному перечню численности войск (без указания частей) и названий деревень, урочищ и т. п.

Такие сведения лишены всякого значения. Наоборот, и войска, и лазутчики в умелых руках, снабженные надлежащими инструкциями, точно определенными задачами, могут давать сведения первостепенной важности.

Самые ценные сведения, устанавливающие или подтверждающие присутствие какой-либо части войск противника в известном месте, давались, бесспорно, войсковой разведкой посредством документальных данных.

К последним относились: пленные, предметы снаряжения и обмундирования с номерами, клеймами, грудными личными значками и т. д., записные солдатские книжки, дневники с кратким изложением действий войсковой части, карты (найденные в сумках убитых офицеров) с нанесением войск, конверты от писем с обозначением точного адреса воинского чина (армия, дивизия, полк, рота), бандероли от газет, казенная переписка (например, захват полковой канцелярии 2-го резервного пехотного полка у д. Хекоутай) и т. п.

Большинство пленных при опросе давали охотно и довольно полные и достоверные сведения.

Опыт показал, что мягкостью и сердечностью к пленным, в особенности играя на их самолюбии, можно было добиться большего, чем строгостью и запугиванием.

Опыт войны, равным образом, показал, что только надлежащим образом подготовленные, ознакомленные с организацией японских войск и направленные с определенной задачей, лазутчики были в состоянии давать полные, достоверные и полезные сведения о неприятеле, добывая документальные данные в виде конвертов от писем, ярлыков, блях и т. п. или указывая номер части (полка, дивизии, армии).

Насколько сведения от китайцев-лазутчиков бывали, при соблюдении вышеназванных требований, полные и полезные, можно судить по прилагаемой в копии схеме[12] расположения войск противника перед фронтом 1-й Маньчжурской армии, составленной капитаном Афанасьевым исключительно на основании донесений от лазутчиков и по чертежам, составленным самостоятельно агентами-китайцами.

Новая стратегическая обстановка после Мукденских боев, в связи с подтвержденным опытом войны стремлением японцев совершать более или менее глубокие обходы флангов, заставила обратить самое серьезное внимание на наши фланги.

Особенное значение имел наш правый фланг,т. е. Монголия. Во-первых, получались многочисленные сведения о движении крупных отрядов противника (до 20 тыс. с артиллерией) через Монголию на Бодунэ-Цицикарь с целью развития действий на наши пути сообщения. Во-вторых, не было точно известно, как проходит граница между Монголией и Маньчжурией, т. е. линия, разделяющая театр военных действий от нейтрального Китая.

Была добыта японская карта, по которой монголо-маньчжурская граница тянулась в 30 верстах к западу от р. Дунляохэ, между тем как по нашим картам граница совпадала с названной рекой.

Наконец, сведения о Монголии в топографическом и статистическом отношениях были настолько скудны, что не представлялось возможным уяснить себе, насколько вероятны передвижения крупных отрядов по Монголии.

Вследствие вышеизложенного и в целях более подробного исследования Монголии был предпринят ряд мер.