Читать онлайн «История руссов. Держава Владимира Великого». Страница 41

Если бы Михалевский не знал сообщения Ланнуа, то он имел бы некоторое основание (из-за незнания) скептически отнестись к сообщению Герберштейна, но ему было известно не только это сообщение от 1412 г., но также и указ Петра I от 1700 г. о прекращении торговли кожаными «жеребьями» в Калуге. Значит, никакого туманного исторического предания в сообщении Герберштейна нет, есть только научная недобросовестность Ф. И. Михалевского.

Свидетельств о существовании на Руси мехово-кожаной системы можно найти множество, мы их не приводим, ибо не пишем монографию, отметим только, что указанная система имелась не только на Руси, но и в соседних государствах и что она до XIII–XIV вв. господствовала.

Имеются точные данные, что только в начале XV в. в Пскове и Новгороде перешли с меховой системы на металлическую. В Псковской летописи под 1409 г. находим, что псковичи «того же лета отложиша в Пскове кунами торговати и начали торговати пенязи» (т. е. металлической монетой)[176].

Под 1420 г. находим: «Тогоже лета начаша псковичи деньгами торговати чистым серебром».

Во Второй летописи под 1424 г.: «… псковичи отложиша пенязьми артуны торговати и приставиша мастеров деньги (свои) ковати в чистом серебре».

Таким образом, псковичи сначала перешли на употребление иностранной металлической монеты (артиг, артуг — с 1400 г. шведская монета в 3 оре), но вскоре начали чеканить и свою собственную.

Интересно, что новгородцы проделали ту же операцию почти одновременно с псковичами. Под 1410 г. находим: «Того же лета начаша новгородци торговати промежи себе лопьци (вариант: лобци) и гроши литовськими и артуги немечкими, а куны отложиша». В одном из списков летописи 1411 г. это место пояснено: «А куны отложиша, еже есть мордки куньи»[177].

Что меха служили еще долго основой торговых и вообще финансовых сделок не только на Руси, но и за границей, видно из того, что великий князь Иван Васильевич, отправляя в 1489 г. послов в Германию с поручением нанять мастеров на русскую службу, выдал им на расходы «два сорока соболей и 3000 белок» (Мрочек-Дроздовский П. Н. Исследование о Русской Правде. Вып. I. М., 1881. С. 766. Примеч. 55)[178].

Как видно из уставных грамот, белки заменялись деньгами из расчета 100 белок — 1 рубль (там же, с. 862, примеч. 62). Кстати, добавим, что в начале последнего столетия шкурка белки на месте заготовки в Вологодской губернии стоила 5–7 копеек, в зависимости от качества.

Следует отметить, что счет на куны был гораздо шире, чем думают, и выходил далеко за границы Руси. Профессор Вадштейн (1927, Oslo) в книге Festskrift til Hj. Falk (289–292) указал, что во Фрисландии, ведшей широкие торговые обороты с Восточной Европой и имевшей крупные опорные пункты далеко извне, например Бирка на озере Мелар, употреблялся счет на куны. В «Рустрингенских законах» мы находим на это явные указания: «Fiuwer skillinga cona» или «That pund is singum skillinga cona», что вполне напоминает наши «гривны кун»[179].

Таким образом, новгородский счет на куны перешел к фризам и особенно долго удержался в Рустрингене (там же, с. 292). Эти данные мы нарочно приводим из норманиста Н. Т. Беляева, показывая, что в писаниях норманистов есть много шил, которые так и лезут из скандинавского мешка.

Само собой разумеется, что шкурно-меховая система сменилась металлической в разных частях Руси в разное время, и в различных своих функциях. Как правило, глухие места, удаленные от больших городов, еще долго сохраняли свою меховую систему, тогда как в городах она уже совершенно отжила. В различных формах и в силу различных причин она дожила даже до времен Петра I.

В 1838 г. вышел перевод книги барона Шодуара «Обозрение русских и иностранных в России денег». Переводчик, аноним В. А., на с. 23 в III томе «Собрание изображений» дал следующее примечание к таблице, изображающей пять разных типов кожаных денег:

«М. Н. Макаров сообщил в статье: Русские предания, напеч. в Моск. наблюдателе, ч. XII, сего 1837 года, на с. 504 сведение, что в бывшей Александровской слободе (ныне с 1778 г. уездн. г. Александров Владимирск. губ.) существовала некогда мастерская делания кожаных Государственных Ассигнаций около 1807 г. Там можно было еще видеть несколько инструментов у Александровских жителей. Г. Макаров сам видел несколько таких денег, которые иные называли ушками, а другие как-то иначе.

Александровский исправник В. Н. Бариков доставил 5 или 6 образцов таких знаков бывшему Владимирскому Гражд. Губернатору князю И. М. Долгорукову. Говорили, что такие деньги были выдуманы царем Грозным. Доставляемые Бариковым были сделаны из тонкого темного сафьяна; цвета отгадать нельзя, вид их неправильный четвероугольный, и больше обыкновенных (?! — С. Л.) ассигнаций. Одна из них была с бордюром (каймою) на лицевой стороне, а на другой стороне надпись: “за рубль плата”. Прочие слова не разбирались, тут каймы не было, а полагалось клеймо вроде печати с двуглавым орлом. Делались еще и такие сего же рода ассигнации (знаки), на коих плата не означалась, а вся их ценность (valeur) заключалась только в цифре и клейме с государственным гербом. О сей мастерской не упомянуто, ни в Географ. словаре Щекитова, ни в Энциклопедическом Лексиконе.

В дворцовых записках 1700 г. 10 марта (Рос. магазин Ф. Туманского. Ч. 2. 1793. С. 307), упомянуто о запрещении торговать “кожаными и иными жеребьями”».

Сам Шодуар поместил в своем труде следующую короткую главу: «Описание некоторых кожаных денег, или отрезков, сохранившихся до наших времен».

«В Свято-Александровском Успенском монастыре Владимирской губернии, хранилась полная бочка денег сего рода; одни из них были здесь представленной величины, продолговато-четвероугольные, с изображением крючка; другие поменьше, со звездочкой. На одном отрезке видно слово “Кудма”, название речки, в древней Новгородской области, находящейся недалеко от Архангельской и впадающей в Северную Двину.

Мне случилось видеть такой же отрезок со словом “Удма”, и это служит подтверждением вышеизложенного моего мнения, что общины имели собственные свои деньги или значки (марки). Два образчика сего рода кожаных денег доставлены Московскому Обществу Истории и древностей Российских. В Воронежском арсенале также сохранено несколько их с изображением на одной стороне св. Георгия на коне, а на другой с надписью: “Царь и великий князь Иван”. Неизвестно, под каким названием обращались сии деньги в народном употреблении!

Г. Свиньин, в перечневой описи своего Русского музея[180], означил: 2 мордки и 2 кожаные крючка, полученные им из старинных монастырей городов Александрова и Свияжска, но без всякого объяснения и без показания, на чем он основывает название “крючки”, которого нет ни в каком Русском письменном памятнике. Руссов[181] также уверяет, что во многих собраниях (музеях) находятся такие кожаные деньги, не именуя ни одного из них».

Из вышеизложенного видно, что кожаные деньги в форме «ассигнаций», т. е. кредитных билетов и т. д., дожили по крайней мере до времен Петра I и что существование их в прошлом несомненно.

О реальности кожаных денег в прошлом говорит и следующий указ Петра I 1700 г.: «…делать медные денежки и полушки и полуполушки для того, что во многих низовых и иных городах за скудностью денежек на размену в мелких торгах пересекают серебряные копейки надвое и натрое и торгуют ими вместо денежек на размен, а в Калуге и в иных городах вместо серебряных денежек торгуют же кожаными или иными жеребьями».

Совершенно очевидно, что кожано-меховые деньги с X, скажем, века и по XVIII имели самое разнообразное применение, форму, ценность и употребление, и всякое сомнение в этом отношении «антимеховистов» не имеет никаких оснований. Система эта была, но эволюционировала, но как — неизвестно, что вполне понятно, ибо еще до сих пор имеются специалисты, отрицающие вообще ее существование.

Обратимся теперь к рассмотрению, что же собой представляла мехово-кожаная система денег. Здесь мы сталкиваемся с массой недоуменных вопросов, совершенно не рассмотренных русской наукой. Постараемся поэтому медленно и постепенно извлечь то достоверное, что заключено в свидетельствах истории.

Прежде всего, бросается в глаза терминология этой денежной системы, — вся она связана со шкурой животного: «куна» (куница), «векша», «векшица», «веверица» (белка), «ногата» (т. е. с ногами: совершенно целая шкурка), «резана» (т. е. разрезанная известным образом; добавим, что писалось «рѣзана», а не «резана», следовательно, слово происходит от «рѣзать»), «мордка», «обеушная мордка» (т. е. с двумя ушками), «ушка», «лобец», «долгая» и т. д.

Во всей этой системе нет ни одного чужого слова, все термины связаны только со шкурой животного.