Читать онлайн «Народы и личности в истории. Том 2». Страница 57

Вспоминаются имена: древнегреческая поэтесса Сапфо, Коринна, что с успехом бросала вызов Пиндару, Аспасия, к которой обращался за советами Сократ, Жорж Санд и мадам де Сталь… Ныне же даже в такой области, как политическая экономия, появляются женские имена. Если же до сих пор среди них нет выдающихся историков или филологов, то ясно, что обществом не созданы должные условия для обучения женщин. Им просто негде почерпнуть фундаментальных знаний. Готовьте женщин на том же уровне, что и мужчин – и можно будет по достоинству оценить их способности. Путь к свободе лежит через интеллектуальное образование. Однако все-таки и этого недостаточно. Как считал Дж. С. Милль, нужен третий компонент. В ряде стран женщины (из высших слоев) получили доступ к факультетам искусств, но при этом лишены права зарабатывать на жизнь какой-либо профессией, за исключением разве что самой древней (экономически они так и остались несвободны). Мужчины крайне заинтересованы в таком подчиненном положении женщины. Что же тогда они, если женщина станет умной и свободной, смогут ей противопоставить?![236]

Дж. Милль писал: «Жена, не ведущая мужа вперед, непременно толкает его назад». Все было чудесно и замечательно, но он так увлекся благородным делом женской эмансипации, что решил перевести дело на практические рельсы. В итоге, он «проэмансипировал» Г. Тейлор, жену энергичного, но совсем не интеллектуального торговца. Та оставила мужа и восторженно слушала речи цицерона. Вот как описал пикантную ситуацию Карлейль: «Милль, который до этого времени ни разу даже не взглянул ни на одно существо женского пола – ни даже на корову, – оказался наедине с этими огромными темными глазами, которые, сияя, говорили ему невыразимые вещи». Что ни говори, а страшная сила эмансипация…[237]

В XVIII–XIX вв. многие верили в умственное превосходство мужчин. Дж. С. Милль сумел-таки разглядеть за кипами книг дивный абрис «таинственной незнакомки». Более сурово обошлась судьба с немецким философом Артур Шопенгауэром (1788–1860). В юности его постиг страшный удар, когда отец, богатый купец, безумно любивший своего сына, в 1805 г. покончил с собой. Трудно сказать наверняка, что послужило причиной трагедии, но, вероятно, вину за происшедшее сын возложил на свою мать. В нем возникла стойкая неприязнь к родительнице, которая затем перекинулась на весь женский род. Судя по всему, особ женского пола он недолюбливал, относя их к «нечистой силе». Надлом во многом определил и основные направления мысли Шопенгауэра (опора на чистые Идеи, отказ от желаний, жизнь как страдание). В немалой степени подобные мысли и настроения подтолкнули к написанию эссе «О женщинах». Иные прямо указывают на эссе как на «симптом его невротической неприязни к собственной матери» (Я. Мак-Грил). Все ж тут чувствуется некая твердая позиция.

Высказывания его о женщинах подтверждают, сколь неохотно мужчина расстается с нелепой идеей своего умственного и общекультурного превосходства. В этих изречениях женщина предстает в довольно невыгодном и даже уродливом свете. Шопенгауэр пишет: «Достаточно одного взгляда на то, как она устроена, чтобы понять, что женщина не приспособлена к серьезному труду, будь то умственному или физическому». «Непосредственное предназначение женщин – служить няньками и наставниками в нашем раннем детстве, ибо сами они инфантильны, фривольны и недальновидны». «Мужчина едва достигает зрелости своих рассудочных и духовных способностей к двадцати восьми годам; женщина – к восемнадцати. И при этом женский разум весьма посредствен, его кругозор крайне жалок». «…Обнаружится, что основной порок женского характера заключается в том, что он лишен чувства справедливости… Они полагаются не на силу, а на ловкость; отсюда их инстинктивная способность к хитрости и их неискоренимая склонность к обману»… «Только мужчина с омраченным половой страстью разумом мог назвать прекрасным полом эти низкорослые, узкоплечие, широкобедрые и короткобедрые создания…» «Что по природе ее женщине предначертано послушание, явствует из того факта, что каждая женщина, очутившаяся в неестественном состоянии полной независимости, незамедлительно предается какому-нибудь мужчине… Если она молода, то им окажется любовник; если стара – священник».[238]

Самой известной и нашумевшей книгой, посвященной отношениям между мужчиной и женщиной в XIX в., стала книга австрийца Отто Вейнингера (1880–1903) «Пол и характер»… Это книга – роковая. Написав ее, автор покончил с собой, что заставляет нас считать проблему взаимоотношения полов трудной и небезопасной дилеммой. Автор рассматривает женский вопрос, не касаясь его «ни со стороны социальных наук, ни со стороны социальной политики». Безусловно, подобный подход сужает видение проблемы, но он справедливо отметил, что женщина под «эмансипацией» понимает не столько духовную и нравственную свободу, но ее внешние формы. В действительности, чтобы стать эмансипированной женщина должна выйти на бранное поле социально-культурных и экономических отношений и там попытаться в честном бою одолеть мужчину. В умственных битвах это довольно затруднительно, как считает О. Вейнингер, ибо её мозг на целых 200 грамм легче мужского. Ну и что из того? Ведь, гиппопотам или слон также тяжелее человека. Разве они умнее его?! Такого рода взгляды и позиции никак нельзя назвать очень уж «прогрессивными».[239] Вообще вес мозга понятие сугубо относительное. К примеру, мозг И.Тургенева был намного тяжелее веса мозга А. Франса, однако в силе таланта оба писателя ничем не уступали друг другу.

Аналогичным образом, если быть объективным и учесть все моменты как биологического, так и социально-политического характера, выясняется: женщины ни в чем наиболее важном и существенном не уступают мужчинам. Разговоры о том, что мозг женщины весит меньше, а размеры черепа уступают мужскому, просто смешны. Аналогии тут вообще неуместны. Ведь установлено, что у безграмотных крестьян из Оверни вместимость черепа значительно больше, чем у самых образованных парижан. Черепа примитивных особей из четвертичного периода (живших миллионы лет назад) более чем внушительны, тогда как, скажем, у Вольтера череп маленький. Это же можно сказать в отношении мозга. Выясняется, что мозг женщины (по отношению к росту и весу тела) больше соотвествующего мужского. И уж вовсе нелепы разговоры о том, что, якобы, женский мозг не имеет такого количества извилин, как мужской. На это женщины вполне резонно могли бы возразить, что у кита, слона, барана, да и у массы других более мелких тварей имеются гораздо более сложные мозговые извилины, чем у мужчин. Мы уже не говорим о чувствах. Здесь женщина и вовсе выглядит на две головы выше мужчины, что подтверждено и доказано работами того же Ф. Гальтона.

Бонно. Дуэль.

В позу, сударь!

Наконец, остается последний, можно сказать, решающий аргумент, который и был выдвинут Шопенгауэром, утверждавшим, что женщины не обладают чувством и пониманием музыки, а еще менее способны понимать поэзию и пластические искусства. Во всем мире, говорил он, женский пол так и не смог явить ни одного великого ума, ни одного таланта в изящных искусствах, ни одного действительно ценного сочинения. Отдельные частные исключения не меняют положения дел в принципе… Этот взгляд соседствует и дополняется другим его признанием, где сказано: «…именно самые прекрасные творения каждого искусства, благороднейшие создания гения навеки остаются для тупого большинства людей книгами за семью печатями и недоступны для него, отделенного от них глубокой пропастью…»[240]

Как же можно требовать от женщин триумфальных побед в сфере мысли и духа, если условия её обитания, её труд зачастую не позволяют ей ступить в этой области и шагу. Современное общество наглядно показало тут свое лицо. Собственник – это дикое и безжалостное животное, скрывающееся под покровом «цивилизации». Справедливо замечание и О. Уайльда о судьбе женщин в обществе: «История женщины – это история самой чудовищной тирании, какую только знал мир, – тирании слабого над сильным. Именно такая тирания и долговечна». Даже в XVI в. женщину многие «считали способной, наравне с мужчиной, достичь высших ступеней образования». Т. Мор требовал полного уравнивания ее прав с мужскими, а Агриппина фон Неттесгейм ставил женщину выше мужчины. «Однако вся эта эпоха погрузилась в забвение, успехи женского пола погибли, и только XIX век снова пробудил мечты об этом, – пишет О. Вейнингер. – Нельзя не обратить внимания на то, что стремление к женской эмансипации появляется в мировой истории через определенные, одинаковые промежутки времени. В Х веке, в XV и XVI веках и теперь, в XIX и XX, женщин эмансипированных оказывается больше и движение значительнее, чем в промежуточные эпохи».[241]