Читать онлайн «Эдинбург. История города». Страница 5

Не везде для обороны поселения требовались такие усилия. Естественные оборонительные преимущества Замковой скалы уже были к тому времени замечены и использованы; к 900 году до н. э. на ее вершине стояло поселение, что делает его древнейшим постоянным поселением Шотландии. На том же месте, однако, впоследствии было построено столько других, более поздних поселений, что сказать о первом из них можно немногое — лишь то, что строения в нем были деревянными, а жители владели технологией обработки металла.[7]

За бронзовым веком последовал железный. Использование более твердого металла оказалось весьма полезным при изготовлении заточенного оружия и орудий труда. В Шотландии железный век начался примерно в 250 году до н. э., века на два позже, чем в Англии, и почти на тысячу лет позже, чем в Средиземноморье. Теперь мы впервые можем с определенностью назвать племя, проживавшее тогда в Лотиане: вотадины. Они, наряду с шестнадцатью другими шотландскими племенами, упоминаются в описании известного на тот момент мира, созданном Птолемеем, «отцом географии», жившим в Александрии, в Египте, во II веке до н. э. Это свидетельство является достаточно поздним, но археологические данные почти не оставляют сомнений: это то же самое племя, что к тому моменту обитало в Лотиане уже на протяжении нескольких столетий — и продолжало впоследствии жить там еще несколько веков. Во всех прочих отношениях это племя принадлежало доисторической эпохе, так как не оставило после себя никаких письменных свидетельств, лишь загадочные изображения на менгирах.

И все же разрозненные данные о вотадинах, которыми мы располагаем, складываются в некоторого рода историю. Они владели Лотианом задолго до прихода римлян и еще какое-то время после их ухода. Обычно историки, обращаясь к этому периоду, рассматривали главным образом дела имперского Рима, касаясь каких-то жалких аборигенов лишь вскользь. В нашем труде все будет наоборот.

Местные вожди переселились к востоку от Кэрнпэппла. Возможно, кто-то из них осел там, где сейчас стоит Эдинбург — кое-какие из семи холмов были заняты крепостями. Вокруг Седла Артура располагались четыре из них, из чего следует либо то, что эта местность была наиболее густо населена, либо то, что это место оказалось не слишком удачным, поскольку ни одно из поселений не было впоследствии переделано или отстроено заново. Вождям, возможно, пришлось выбирать между Седлом Артура, поражающим воображение высотой и массивностью, и Замковой скалой, также крутой и внушительной, но не такой высокой и поэтому более удобной для освоения. В этом состязании победила Замковая скала, что оказало огромное влияние на облик будущего города.

Если судить по содержанию мусорных куч, извлеченному в ходе раскопок, во время которых было обнаружено много фрагментов керамических и ювелирных изделий, обитатели поселения на Замковой скале далеко не бедствовали. Возможно, что эти изделия были изготовлены мастерами из Лох-Даддингстоуна, где обнаруженные запасы бронзы указывают на то, что это был местный центр обработки металла, которая к тому времени приобрела характер не только утилитарный, но и эстетический, что было знаком следующего этапа культурного развития. В других раскопах на территории города археологи, кроме обычной утвари и инструментов, обнаружили и произведения искусства — превосходные, такие как, например, бронзовый браслет для предплечья из раскопа Уэстер-Крэйглокхарт-Хилл или ножны из Мортонхолла. Последние украшены рисунком, составленным из двух сплавов разных оттенков, и являются прекрасным образцом мастерства кельтских кузнецов.[8]

Вторым местом, куда переселились местные правители, был холм Трапрэйн-Лоу, в двадцати милях к востоку, расположенный на возвышении в форме кита, поднимавшемся над равниной Лотиана на 300 футов. Сейчас рядом с этим местом проходит шоссе А-1. Возможно, этот холм и невысок, но он так бросается в глаза, что в далеком будущем местные жители начнут видеть в нем место зарождения их культуры, и в действительности, пусть и по другим, неведомым причинам, предположения будут недалеки от истины. Один из мифов разоблачить легко. На холме стоит менгир под названием камень Лота семи футов в высоту. Говорят, что этот камень указывает местонахождение могилы короля Лота, в честь которого, предположительно, назван Лотиан. Однако проведенные раскопки не выявили следов захоронения, а самые древние предания об этом короле относятся к XVI веку.

В данном случае реальность интереснее любой легенды. Трапрэйн, по площади в десять раз превышавший поселение на Замковой скале, скорее всего представлял собой столицу вотадинов (если она у них вообще была). В наши дни известность Трапрэйну принес клад, обнаруженный в 1919 году и выставленный теперь в Национальном музее Шотландии. Судя по четырем серебряным монетам, входящим в его состав, он был зарыт на холме примерно между 410 и 425 годами. Кроме монет клад включал пятьдесят различных предметов общим весом 54 фунта — все из разных, не поддающихся определению источников. Лишь некоторые из этих предметов сохранились целиком; большинство разрезано на куски и расплющено. Наибольшую часть клада составляет серебряная столовая утварь: кувшины, кубки, чаши, блюда и ложки. Все это украшено изображениями богов, богинь и героев — Пана, Венеры, Геркулеса. Однако другие предметы украшены христианскими мотивами, в том числе и серебряная фляга, декорированная библейскими сценами, изображающими Адама и Еву, поклонение волхвов, Моисея, ударяющего в скалу своим жезлом. Зачем все это принесли в Трапрэйн и закопали здесь? Одна из теорий состоит в том, что эти предметы были добычей, захваченной вотадинами; другая — что это был дар по обету, поднесенный какому-то кельтскому богу; третья — что это было жалование для наемников, посланное британским наместником Римской империи. Возможно, ценности спрятали во время нападения на Трапрэйн, и тот, кто его закопал, был убит при захвате холма неизвестным противником.

Этот клад — не единственное сокровище Трапрэйна. Свежие раскопки, проведенные в 2004 году, осветили новые грани его долгой истории вплоть до середины 1-го тысячелетия н. э. За этот период он был оборудован еще более сложными укреплениями, за которыми возникали все более многочисленные поселения. Трапрэйн стал более чем крепостью, скорее — плотно населенным небольшим городом. Сотни извлеченных из земли артефактов свидетельствуют о том, что Трапрэйн вел достаточно активную торговлю с Римом, торговлю более интенсивную, чем какое-либо другое когда-либо обнаруженное в Шотландии поселение. Он также мог похвастаться собственными мастерскими, в которых ювелиры отливали украшения из бронзы и вырезали браслеты и бусины из добываемого тут же горючего сланца. В обмен на блага цивилизации они, возможно, посылали в Рим дары природы, поскольку римляне любили экзотические товары, окутанные флером варварства и привозимые с края света — косматые шкуры, охотничьих собак и так далее. Короче говоря, Трапрэйн представлял собой сложную общину с разделением труда, которая могла существовать только при условии наличия политической власти. И все же каким-то образом к середине 1-го тысячелетия он прекратил свое существование.[9]

Мы можем сказать, что Эдинбург стоит посреди местности, чрезвычайно интересной как с геологической, так и с археологической точки зрения, протянувшейся от Кэрнпэппла до Трапрэйна. На протяжении семи веков, в переломную эпоху, ознаменовавшую переход от доисторических времен к истории, самыми заметными в этом пейзаже были замки — подобно тому как они обращают на себя внимание в Андалусии или Тоскане при тартессианцах и этрусках. Дело в том, что, когда речь идет о замках, расположенных в районах с более мягким климатом, мы обладаем гораздо более подробными сведениями (путь и неполными) о том, как воинственные аристократы, населявшие эти замки, помыкали своей челядью. По аналогии, как учит нас шотландское Просвещение, мы можем заключить, что тогда жизнь в Лотиане была отчасти похожа на жизнь других народов, пусть Лотиан и не столь щедро одарен природой. В Андалусии, из жаркой, но плодородной долины Гвадалквивира поднимались древние твердыни, Кармона или Антеквера, которые до сих пор приводят в благоговение приближающихся издалека путешественников, как и стоящие среди виноградников Тосканы некоторые из Двенадцати Городов этрусков, сегодня известные под названиями Сиена и Перуджа. Они могут напомнить нам о Шотландии Кэрнпэппла и Трапрэйна.

Это были содружества героев, тон в которых задавали правители с их воинственными идеалами благородства и доблести. Они проводили время в боях, пирах и на охоте; более прозаические нужды удовлетворяли жители подчиненных им деревень, расположенных у ворот или на равнине внизу. Грубая роскошь немногочисленных высокопоставленных обитателей крепостей на холмах так и не смогла убедить римлян в том, что они имеют дело уже не с варварами. И все же первобытный характер этих поселений был частично облагорожен (по крайней мере, был чуть менее отвратителен, чем имперская культура с ее гладиаторскими боями и казнями на крестах).