Читать онлайн «Золото скифов: тайны степных курганов». Страница 33

Гиксосы правили Египтом и землями, располагавшимися на восток от него вплоть до Ефрата, до середины XVI в. до н. э., до тех пор, пока жители Верхнего Египта, набравшись сил, не изгнали их. В 1535 г. до н. э. правитель Верхнего Египта Яхмос взял столицу гиксосов Аварис, а в 1530 г. до н. э. их последний оплот в южной Палестине — город Шарухен. Когда же гиксосы были изгнаны из Египта, то сотрудничавшие с ними израильтяне были превращены в рабов и пробыли в этом качестве 40 лет до Исхода, который произошел в 1495 г. до н. э.

Гиксосы после изгнания отступили дальше на восток, гиксосская держава погибла, ее владениями в Сирии и Палестине немедленно овладели египтяне, отныне вспоминавшие гиксосов не иначе, как «мерзких азиатов» и насильников. Вот как, по словам Г. Бургша, уничтожалась память о них в Египте: «С восшествием на престол царей 18-й династии начинается уничтожение памятников, принадлежащих гиксосам, выбивание их имен и титулов до неузнаваемости и вписывание своих имен и титулов на чужих памятниках. Этого рода приемы, выдуманные именно египетскими фараонами, употреблялись с таким успехом, что действительно им удалось почти совершенно уничтожить следы пребывания гиксосов в земле египетской…» [81, 128].

Часть гиксосов, известная под именем амалекитов-шасу, позднее была ассимилирована арабами. Слово малик на Ближнем Востоке означает — князь, владыка, царь. Соответственно, слово «амалик» является его антонимом. Отсюда название амалекиты шасу является антонимом названия малик шасу (цари пастухов), и, с учетом вышеизложенной истории, может быть переведено как — лишенные власти цари пастухов. Но при этом амалекиты всегда помнили, что некогда правили Египтом [41, ст. «Гиксосы»].

Другая часть гиксосов, по-видимому, некоторое время скиталась в Малой Азии, занимаясь скотоводством и торговлей, а затем вернулась в Северное Причерноморье. Потеряв подданных, они лишились титула гиксосы (высшие саки) и получили название скифы или скиты (скитальцы). Возможное время прихода скифов в Северное Причерноморье согласуется с их преданием (около 1500 г. до н. э.). Археологи отмечают появление в это время на территории Украины ряда новых культур: сабатиновской, ноа, становской (рис. 35) [45, 416], наряду с комаровской, восточнотшинецкой (рис. 30) и монтеору в Восточной Румынии.

По времени появления, по ареалу распространения и по другим признакам, например, по зольным курганам, образование которых связано с описанным Геродотом странным скифским ритуалом сжигания огромных куч хвороста, сабатиновская культура может быть идентифицирована с ранним этапом скифской, а остальные как возникшие под ее влиянием на основе местных.

При приходе скифов им навстречу с востока выдвинулось население срубной культуры, вероятно, родственное скифам. В это же время фригийцы, которые, судя по орнаментам на сосудах, одежде и пантеону богов, были Полянским племенем, уходят из Македонии в Малую Азию, вероятно, опасаясь потерять свободу, которую они имели до прихода скифов. Кстати, их название близко к немецкому freiheits, что значит — вольная, или freiheit — свобода.

Вышеуказанные культуры просуществовали на территории Украины до конца XIII в. до н. э., то есть до покорения Скифии войсками Рамзеса II, и сменились белозерской (рис. 36) [46, 420], которую можно идентифицировать с ранним этапом киммерийской. Памятники киммерийской и скифской культур имеют некоторые общие черты. Это можно объяснить тем, что часть скифов оставалась в Восточной Европе и при киммерийцах. А также тем, что и те, и другие в свое время составляли воинское сословие в Египте, а затем натурализовались в Восточной Европе.

В результате продвижения киммерийцев на запад, их взаимодействия и смешения с местным населением возникли культуры галыптатская, гава-галигарды, высоцкая и другие, которые стали предшественницами более поздних культур: латенской и, в конечном итоге, кельтской.

А распространенная на территории нахских народов кобанская культура, судя по форме и росписи посуды, родственна трипольской. Время возникновения кобанской культуры соответствует приходу на Северный Кавказ и в Северное Причерноморье египтян. Воины гарнизона, оставленного Рамзесом II на Северном Кавказе, женились на полянках (или их потомках — амазонках) и образовали нахский народ, в языке которого присутствуют как египетские, так и пеласгийские корни, а в материальной культуре как египетские бусы и скарабеи, так и подобная пеласгийской (трипольской) посуда. К тому же у вайнахов (чеченцев и ингушей), есть предание, что по женской линии они происходят от амазонок. Может быть, происхождением от амазонок и египетских воинов обусловлена их любовь к оружию и склонность решать свои проблемы с его помощью.

Р. С. Плиев [70,32–34] отмечает присутствие у народов Северного Кавказа, в нахских языках (чеченском, ингушском, осетинском, балкаро-карачаевском), большого числа хуритских (пеласгийских) корней и заметного числа — египетских и добавляет: «Примечательно и то, что в захоронениях древних нахов обнаруживаются изготовленные в Египте бусы, изображения священного жука — скарабея».

В связи с этим заслуживает внимания мнение Плиева о том, что «необходимы всесторонние исследования многочисленных свидетельств родства древних культур народов Северного Кавказа (кобанской, в первую очередь) и регионов Северное Причерноморье — низовье Дуная, Закавказье — Малая Азия — Средиземноморье. Зона распространения кобанской культуры — территория современных Чечни, Ингушетии, Северной Осетии, восточной части Кабардино-Балкарии (до верховья реки Кубань и Пятигорья)».

Вместе с тем, говоря о топонимах Северной Осетии и Кабардино-Балкарии, В. И. Абаев [71, 289] отмечает: «Мы находим множество топонимических названий, чуждых и тому, и другому языку в их современном состоянии и принадлежащих какой-то более ранней общности». Плиев по этому поводу пишет: «Среди этих названий внимание ученых привлекли топонимы, имеющие в своем составе так называемый «индикатор» — ск, — шк. Его можно было бы найти, обратившись к топонимам Чечни и Ингушетии, в составе которых мощен пласт географических названий с топоформантом — шк» [70,33]. Возможно, упомянутый «индикатор» в топонимах оставили после себя вытесненные из этих мест египтянами — скифы или их предки саки (щака).

Местное нескифское население при завоевании Скифии египтянами, по-видимому, покорилось последним. Таким образом, египтяне лишили власти скифов, и сами стали править их полиэтничной страной. При этом легкие на подъем кочевники бежали в Среднюю Азию. Об этом уже говорилось выше. Значительная же часть скифов и близких им народов Северного Причерноморья отступила на юго-запад. А через некоторое время их отступление обернулось небывалым по масштабам нашествием на страны Средиземноморья и Ближнего Востока, так называемых, «народов моря». Вот, что об этом пишет Л. Л. Зализняк:

«Убедительные археологические доказательства участия населения северо-западного Причерноморья в «нашествии народов моря» на Грецию, Крит, Малую Азию, Сирию собрал В. И. Клочко [72]. Имеется в виду население сабатиновской культуры, которое в XI–XII вв. до н. э. проживало в степях между Нижним Днепром и Дунаем». Их оружие характерной формы найдено в археологических слоях, связанных с индоевропейским нашествием в Малой Азии (Троя), Сирии (Угарит), на Крите, Родосе, Кипре, в материковой Греции. С аналогичными круглыми щитами, копьями и короткими мечами изображены воины «народов моря» на рельефах из Луксора (Египет).

Это оружие не имеет аналогий среди оружия Ближнего Востока, но чрезвычайно типично для Северного Причерноморья конца II тыс. до н. э…. Короткие обоюдоострые мечи красномаяцкого типа имеют очень древнюю историю в Северном Причерноморье. Их прототипы найдены в захоронениях причерноморских скотоводов первой половины II тыс. до н. э.

В результате грандиозной миграции «народов моря» оружие северно-причерноморского типа очутилось на острове Сардиния. Здесь найдены бронзовые статуэтки воинов с круглыми щитами и короткими обоюдоострыми мечами, аналогичными открытым в захоронении близ с. Борисовка под Одессой.