Читать онлайн «Битва за Кавказ». Страница 45

Упоенные успехом внезапного удара, гитлеровцы считали, что наши войска уже не смогут остановить их продвижения. 26 октября командование группы армий "А" доносило в ставку Гитлера: "В районе 1-й танковой армии наступление на Нальчик, по-видимому, застало противника врасплох. Танковые дивизии уже в первый день продвинулись до Псыгансу, некоторые их части повернули на север и создали предпосылки для окружения приблизительно четырех дивизий противника. Уничтожение этой группировки должно закончиться в несколько дней. Противник оттеснен в горы. Представляется, что продвижение танковыми силами в южном, а затем в восточном направлении на Орджоникидзе откроет широкие перспективы..."{138}

Командующему Закавказским фронтом необходимо было принять срочные меры для прикрытия орджоиикидзевского направления. В это время генерал армии И. В. Тюленев находился в Черноморской группе войск и лично руководил оборонительной операцией на туапсинском направлении. Узнав о наступлении противника на Нальчик, он немедленно вылетел в штаб Северной группы войск и тут же направил в Северную группу 155-ю стрелковую бригаду из Сухуми и 319-ю стрелковую дивизию из 58-й армии. Кроме того, в район прорыва подтягивался вновь сформированный 10-й стрелковый корпус под командованием генерал-майора П. Е. Ловягина. 10-й стрелковый корпус в составе 59-й и 164-й стрелковых бригад, усиленный тремя артиллерийскими дивизионами и двумя истребительно-противотанковыми артиллерийскими полками, должен был в ночь на 27 октября занять оборону по восточному берегу р. Урух, от р. Терек до Чиколы. Корпусу подчинялась и 275-я стрелковая дивизия, которая оборонялась на правом фланге, в районе Змейской. Кроме того, командующий фронтом приказал 11-му гвардейскому стрелковому корпусу, которым командовал генерал-майор И. П. Рослый, занять оборону по внешнему обводу Орджоникидзевского оборонительного района. 3-й стрелковый корпус полковника Г. Н. Перекрестова сменялся частями 317-й стрелковой дивизии и сосредоточивался в районе Заманкула, что в 10 км восточное Эльхотово.

Между тем противник продолжал наступление, отбрасывая 37-ю армию к предгорьям Главного Кавказского хребта. Между частями 37-й армии образовался разрыв, участок от Уруха до Чиколы оказался совершенно открытым. Создалась непосредственная угроза прорыва немецко-фашистских войск к Орджоникидзе. 29 и 30 октября противник произвел перегруппировку 13-й и 23-й танковых дивизий к западному берегу р. Урух для наступления на Орджоникидзе. 31 октября танковые дивизии врага нанесли удар в районе Чиколы и вышли в тыл 10-му стрелковому корпусу. Штаб стрелкового корпуса был смят танками противника. В ночь на 1 ноября 10-й стрелковый корпус разрозненными группами отступал на Алагир и Кирово. 1 ноября противник занял Алагир и переправился через р. Ардон. В этот же день его авиация сильно бомбила Орджоникидзе. В результате бомбежек погибли начальник штаба Закавказского фронта генерал-лейтенант П. И. Бодин, член Военного совета фронта А. Н. Саджая, Нарком внутренних дел Северо-Осетинской республики Заделава. В воздухе разгорелись сильные бои. 1 ноября было сбито 18 и подбито 12 немецких самолетов. Тяжелые потери несли и наши войска. В эти напряженные дни командующий фронтом принял решение отказаться от наступления на ищерском направлении и в двухдневный срок перебросить 10-й гвардейский стрелковый корпус из 44-й армии на орджоникидзевское направление. Сюда же из 9-й армии направлялась 2-я танковая бригада; в состав 11-го гвардейского корпуса передавалась 5-я гвардейская танковая бригада. Кроме того, в район Орджоникидзе сосредоточивались пять истребительно-противотанковых артиллерийских полков и три гвардейских минометных полка реактивной артиллерии. Принимались также срочные меры по улучшению управления войсками.

Благодаря принятым мерам командованием фронта и группы наступление противника было замедлено. Однако положение все еще оставалось крайне опасным. С утра 2 ноября противник силами до 100 танков прорвал внешний обвод Орджоникидзевского укрепленного района на участке Фиаг-Дон, Дзуарикау и передовыми частями вышел к пригороду Орджоникидзе; к исходу дня он захватил Гизель. Геройски сражались части 11-го гвардейского стрелкового корпуса. В боях в районе Фиаг-Дона они подбили 30 танков врага. У стен города советские воины стояли насмерть. Есть в краеведческом музее Орджоникидзе среди множества экспонатов клочок обгоревших обоев с еле заметными буквами. Невозможно без волнения читать потускневшие строки:

"Протокол общего партийного собрания заставы No 12.

4 ноября 1942 года.

Присутствовали: Михеев и Куприянов.

Повестка дня: Слушали товарища Алтунина Федора Григорьевича. Заявление о приеме в партию во время боя.

Постановили: тов. Алтунина кандидатом в члены ВКП(б), как доказавшего в бою преданность партии, принять.

Председатель Михеев

Секретарь Куприянов".

Этот удивительный партийный документ появился в одном из дзотов на подступах к Орджоникидзе. Северо-западнее города между двумя шоссейными дорогами в дзоте находились четыре красноармейца: коммунисты Георгий Михеев, Павел Куприянов, комсомолец Иван Величко и беспартийный Федор Алтунин. Целый день 2 ноября отважные воины вели огонь из дзота, отражая яростные атаки фашистов. А вечером получили приказ: отходить....Когда на пятый день утром советские войска снова отогнали противника, из этого дзота, шатаясь, вышли трое солдат, худые и обожженные. Четвертого они вынесли на руках. Парторг третьего батальона Георгий Михеев передал в политотдел обгоревший листок обоев и рассказал коммунистам о пятидневных боях крохотного гарнизона в огневом кольце в тылу гитлеровцев. Рассказ парторга был записан тогда в протокол партийного собрания, где принимали сержанта Алтунина в партию. "...Когда дали приказ отходить, связной штаба не успел сообщить нам об этом. Вот так мы и остались в дзоте вчетвером: сержант Алтунин, рядовые Куприянов, Величко и я. Местность перед дзотом равнинная, заболоченная, а вдалеке две глубокие балки. С одной стороны, хорошо это - для их танков препятствие. С другой - плохо: в балках незаметно для нас могла скапливаться пехота. Так оно и вышло. Вокруг нашего колпака земля буквально дыбилась от минометных разрывов. А потом через болото полезла пехота... Дотемна мы не отходили от амбразур. Лишь ночью несколько часов вздремнули по очереди. Тяжко нам пришлось в то время! Но самым трудным выдался третий день. Колпак наш был в сплошном огневом кольце. Били отовсюду: спереди, сзади и с боков. Мы оказались в тылу у немцев. Договорились тогда, что просто так не отдадим свою жизнь. У всех ребят были причины ненавидеть фашистов. Достаточно мы за год войны нагляделись на их зверства. А у Вани Величко фашисты мать повесили и сестренку малую расстреляли. Он после этого улыбаться разучился... Приготовили мы связки противотанковых гранат и решили, как только представится удобный момент, выскочить и каждому выбрать свой танк. И тогда сказал мне сержант Алтунин, что горько ему уходить из жизни беспартийным. Попросил он нас с Куприяновым, чтобы мы его в партию приняли. Когда чуть призатих бой, я открыл партийное собрание.

- Не имеем мы полномочий двумя голосами принять тебя в партию, сказал я ему, - но партия простит нам это нарушение Устава...

Протокол вел Павел Куприянов. Бумаги, конечно, у нас не было, пришлось писать на случайно найденном куске обоев... Так и приняли мы вдвоем с Куприяновым нашего сержанта кандидатом в партию, а комсомолец Величко поддержал нас. Танки к нам через болото не прошли в этот день, не прошли и потом. Еще целые сутки мы оборонялись. На пятые утром увидели, как наши фашистов гонят, услышали родные голоса... От радости все забыли, не поостереглись. И вот в это-то время пулей Ваню Величко сразило..."

Коммунисты части утвердили протокол партийного собрания, проведенного во время боя. А герои-пограничники за совершенный ими подвиг были награждены орденом Ленина.

Исключительную оперативность и маневренность проявили в этот период летчики 4-й воздушной армии. Несмотря на тяжелые метеорологические условия, наша авиация во время боев на нальчикском направлении сделала более 2600 самолето-вылетов. Поддерживая и прикрывая наземные войска, истребители в течение десяти дней провели около 100 воздушных боев. В этих боях и во время налетов на аэродромы противника советские летчики уничтожили более 80 вражеских самолетов{139}.

Однако враг не считался с потерями и упорно продолжал рваться к Орджоникидзе. Захватив Гизель и сосредоточив в этом районе до 150 танков, противник 3 и 4 ноября пытался расширить прорыв, но всюду был отброшен с большими для него потерями. И все-таки вражеские атаки продолжались. Незадолго до этого в ставку Гитлера была послана телеграмма, в которой генерал кавалерии фон Макензен хвастливо и явно преждевременно заявлял: