Читать онлайн «Русь Новгородская». Страница 13

Многолетние археологические раскопки показали, что новгородские улицы, где располагались боярские усадьбы, делились частоколами на усадьбы площадью в 1200–2000 м2 каждая. «Центром усадьбы во всех случаях является большой господский дом, окруженный хозяйственными постройками, домами челяди, ремесленными мастерскими». Подобные боярские микроячейки открылись взору археологов во многих местах Новгорода, «создавая картину единообразия городской застройки и нивелировки быта владельцев усадеб. Эта картина, характерная, скажем, для первой половины XV века, оставалась всякий раз неизменной и при углублении в слои более раннего времени. Поразительно, что линии частоколов, рубежи усадебных участков, проведенные в X веке, оставались неизменными вплоть до присоединения Новгорода к Москве во второй половине XV века. Несомненно, что стабильность городского боярского землевладения отражает его исключительную экономическую устойчивость»{60}. Надо добавить, что этот поразительный факт отражает не только исключительно прочное состояние боярской экономики, но прежде всего необыкновенно стабильное и процветающее положение всего новгородского социума. В государстве, в котором общество разделено на враждующие партии и его граждане втянуты в постоянные распри, люди не живут в течение пятисот столетий в родовых гнездах. Революции, гражданские войны и реформы, потрясающие основы общества, уничтожают такие гнезда, как смерч. Да что там политические, социальные и военные потрясения, когда родовые гнезда приходят в запустение от всякого более или менее продолжительного периода общественно-государственной нестабильности.

Новгородское боярство не было однородным. Боярские семейства отличались друг от друга знатностью, богатством, влиянием. «Роль различных боярских семейств в Новгороде не была одинаковой. Представители одних семей из поколения в поколение избирались в посадники, были главами одного из самых крупных во всей Европе государств; а другие семьи никогда не достигали таких политических высот. Одни бояре владели латифундиями размером в иное европейское королевство; землевладение и экономическая мощь других были в десятки раз менее значительными»{61}.

Некоторым крупным боярским родам в Новгороде принадлежало по нескольку усадеб. Такой усадебный комплекс иногда занимал значительную часть территории того или иного «конца». Так, род Мишиничей владел в городе компактным массивом примерно из пятнадцати усадеб.

Несмотря на различия в боярской среде, каждый боярин обладал в Новгородской республике высоким общественным статусом. Однако на его поддержание он был вынужден затрачивать немало средств и сил. Почему это происходило? В Великом Новгороде общественное положение человека не определялось званиями и чинами, которые ему мог бы пожаловать царь или император. Звания и чины в Новгороде зависели от волеизъявления граждан республики. Общественный статус человека тоже во многом определялся соответствующим отношением к нему со стороны его сограждан. Чтобы занять надлежащее положение в общественной жизни города, новгородский боярин должен был иметь поддержку «улицы» или «конца», где находилась его усадьба, а также близлежащей «сотни». Заручиться содействием сограждан боярин мог, только проявляя деятельное участие в жизни народа.

В чем это проявлялось? В первую очередь в заботе о сооружении приходского храма и его последующем содержании. Часто боярин был приходским старостой и тратил на нужды прихода значительные средства.

Общинная жизнь новгородских «улиц» и «концов» традиционно сопровождалась периодически устраиваемыми «братчинами». В этих пиршествах участвовали все граждане. Братские трапезы поддерживали общинный дух населения вольного города.

«Братские пиры — братчины, имели общественное значение; это было средство сближения между собою; это были, так сказать, общественные митинги, где не только пировали и веселились, но и толковали о делах. Братчина имела уважение в народном мнении, и ей, как отдельной корпорации, предоставляли самосуд и самоуправление»{62}.

«Улицы» и «концы» устраивали пиршества и для гостей, в том числе князей. Бояре для этого вносили в общинную казну львиную долю необходимых денег. Они также финансировали и другие общественные мероприятия. Обладая средствами, бояре значительную часть этих средств тратили на общинные нужды.

Конечно, боярин мог отгородиться от общинной жизни Великого Новгорода и замкнуться на своих личных интересах. Однако в этом случае он, по сути, терял свой боярский статус и становился обычным состоятельным гражданином Новгорода. Не более того.

Для многих наших богатых современников эгоистический образ жизни вполне нормален. Однако он был ненормален для новгородских бояр. Боярин, который переставал выполнять свой общественный долг и поддерживать социальный статус, терял лицо и для своих сограждан становился одиозной личностью. В современном социально-анонимном обществе такое поведение представителей элиты к такому результату не приводит. В либерально-аморальном социуме каждый волен вести себя в меру собственной порядочности или низости.

Великий Новгород, как и многие древние государства, был консервативным обществом, в котором граждане придерживались вековых норм поведения. Они неукоснительно следовали своим традициям, и их мнение по многим вопросам было неизменным и однозначным. Боярин, который переставал выполнять функции, связанные со своим общественным положением, фактически становился для новгородцев изгоем.

Боярство занимало важное место в вечевой жизни Новгородской республики. Вместе с тем влияние каждого из бояр на принятие вечевых решений определялось тем, сколь сильную поддержку оказывали ему сограждане. Эта помощь, в свою очередь, зависела от авторитета, который боярин имел среди жителей Великого Новгорода.

Общественный вес боярина покоился на достоинствах его личности и на его благотворительной деятельности. Деньги, которые боярину приносил труд народа, в значительной степени тратились на народные же нужды. Все ли бояре вели себя столь идеально? Конечно, нет. Некоторые из них искали народного содействия иным путем. Они подкупали бездельников и пьяниц, которые на вече вопили в их поддержку. Такое поведение отдельных бояр сурово осуждалось новгородским обществом, о чем недвусмысленно сообщается в летописях. Однако москвичи, враги новгородцев, выставляя напоказ все негативное в их жизни, особенно злословили по поводу подкупа боярами новгородской голытьбы. Перепевы старинной антиновгородской пропаганды слышатся до сих пор. Не обращая на них внимания, нам надо извлекать из своей истории позитивное, полезное и назидательное. О негативном позаботятся наши недруги.

Бояре с детства воспитывались на идеалах новгородской жизни, проникнутых духом Православия. Поэтому основная масса бояр руководилась в жизни не эгоизмом и корыстью, а христианской верой, честью, патриотизмом и чувством долга перед своей меньшей братией.

Бояре возглавляли общинную жизнь «улиц» и «концов», но это главенство им предоставляли сограждане, от которых они во многом зависели. Так, в случае политических или экономических превратностей «улицы» и «концы» брали своих достойных бояр под защиту, а при необходимости даже помогали деньгами из общинной казны{63}.

Надо заметить, что в новгородских общественных делах поддержка была необходима не одним боярам. Новгородские горожане не менее нуждались в помощи бояр. Интересы простых жителей «концов» на общегородском вече или Совете господ могли надежно защитить именно местные бояре. Особенно те из них, к мнению которых прислушивался весь Новгород. Естественно, жители «концов» стремились к тому, чтобы таких уважаемых бояр в их районах проживало как можно больше. Это стремление выражалось в общественной атмосфере, которой были окружены бояре. Она воспитывала из них достойных граждан Новгородской республики.

История Господина Великого Новгорода одна из самых мифологизированных страниц прошлого русского народа. Реальная жизнь Новгородской республики закрыта от взора современного человека плотной завесой вымыслов. Мифотворцам надолго удалось представить новгородцев в очень невыгодном для них свете.

Так, например, «принято было считать, что только торговля была основой новгородской экономики. Ни ремесло, ни земледелие влияния на нее не оказали… И поскольку главной фигурой в Новгороде был купец, ему принадлежала и вся власть в республике. Все эти посадники, возглавлявшие государство, наверняка составили свое богатство и упрочили его, покупая одни товары, продавая другие и наживаясь на третьих. Так думали все историки в XIX веке и многие историки в первой трети XX века… Анализ письменных источников — летописей и актов, писцовых и лавочных книг — выдвинул на первый план в управлении республикой фигуру боярина-землевладельца, которому принадлежали села и пашни, рыбные ловы и промысловые леса. Это его товары перепродавались потом купцами, давая главную прибыль своему первоначальному владельцу»{64}. Выводы, сделанные на основе анализа письменных источников, были подтверждены многочисленными находками археологов, проводивших масштабные раскопки в Великом Новгороде во второй половине XX века.