Читать онлайн «Японская империя. История страны самураев». Страница 37

В период с июля 1938 года по апрель 1939 года все профсоюзы лишились своей самостоятельности, после чего и была создана новая фашистская организация – Промышленное патриотическое общество.

Рихард Зорге (4 октября 1895 года – 7 ноября 1944 года) – советский разведчик в Японии, Герой Советского Союза (1964, посмертно). Один из самых выдающихся разведчиков XX столетия

В июле 1940 года даже Социалистическая массовая партия, давно отошедшая от социализма и повернувшая вправо, даже эта партия, увлеченная националистическими настроениями и превращавшаяся в профашистскую организацию, вынуждена была самораспуститься. Наконец, все конституционные парламентские политические партии заявили о самороспуске, а в октябре 1940 года была образована единая фашистская политическая организация – Ассоциация помощи трону.

Вскоре после репрессий 1928 года против Коммунистической партии Японии и японские трудящиеся также постепенно утратили свои политические свободы и независимость своих профсоюзов; после этого не приходилось больше и мечтать о подъеме жизненного уровня трудящихся масс Японии.

По этой же причине исчезла надежда па расширение внутреннего рынка Японии, поэтому японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм, отказавшись от надежд на внутренний рынок, сконцентрировал все свое внимание на захвате внешних рынков.

Японский капитализм именем императорской власти беспрепятственно вмешивался в дела политических партий и профсоюзов, которые трудящиеся Японии пытались организовать, и лишал организации трудящихся самостоятельности. При этом для него неважно было, находились ли эти партии и организации под влиянием Коммунистической партии или нет. Таким образом, эксплуатация трудящихся масс японским капитализмом не знала границ; получая предельно низкую заработную плату и работая неограниченный рабочий день, трудящиеся производили вследствие этих причин очень дешевые товары.

Японские трудящиеся, подвергавшиеся жестокой эксплуатации, жили крайне бедно: одевались в лохмотья, жили в разрушенных домах, питались редькой, ходили босиком и не могли купить ни продуктов, ни промышленных товаров, и даже рубашек и носков. При этом дешевые товары, произведенные японским народом в условиях жестокой эксплуатации, направлялись главным образом на внешний рынок и продавались там по бросовым ценам. Так полуфеодальный монополистический финансовый капитализм начал осуществлять так называемый «социальный демпинг».

В то время как трудящиеся зарубежных стран протестовали против опасности снижения своего жизненного уровня до жизненного уровня трудящихся Японии, а правительства этих стран вынуждены были вводить высокие государственные пошлины в качестве барьера против японских товаров, дешевых ввиду низкой заработной платы трудящихся Японии, японский империализм начал захват внешних рынков сбыта и сырья с помощью оружия.

И, наконец, полуфеодальный монополистический финансовый капитализм Японии достиг такой стадии, когда народ Японии не мог приобретать и потреблять его товары, не могли приобретать их и народы других стран. Государство, в котором господствует такой капитализм, вынуждено само скупать продукты производства монополистического финансового капитала, причем на деньги, насильно собранные с населения в виде налогов, займов и пожертвований. Когда эти товары накапливаются, государство потребляет их одним усилием, а затем опять скупает у монополистического финансового капитала. Они стали последним и единственным товаром, который мог производить японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм. Это было не что иное, как вооружение. Таково лицо японского империализма – последней ступени японского капитализма.

Капитализм может существовать как общественная система до тех пор, пока капитал приносит прибыль, а жизнь народных масс улучшается или по меньшей мере поддерживается на определенном уровне. Но когда ради существования капитала и увеличения прибылей забывают о жизни народных масс, когда на мирные отрасли промышленности перестают обращать внимание, а капитал живет только за счет военной промышленности, капитализм обречен на гибель.

Иными словами, японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм утратил значение общественной системы и подписал свой смертный приговор, как только лишился возможности поддерживать свое существование без уничтожения народа Японии и народов других стран, то есть без войны.

Обратимся к фактам. В условиях господства японского полуфеодального монополистического финансового капитализма удельный вес военных отраслей промышленности непрерывно возрастал. Например, удельный вес государственных, а также военных предприятий металлургической промышленности в экономике Японии составлял в 1921 году 4,6 процента, а в 1929 году он возрос до 8,9 процента; удельный вес предприятий военно-химической промышленности, непрерывно увеличиваясь, вырос за это же время с 9,3 процента до 14 процентов. В то же время удельный вес предприятий машиностроительной промышленности, которая и ранее была слабой, понизился с 10,4 процента в 1921 году до 8,8 процента в 1929 году. Японский капитализм показал свое полное бессилие и в вопросе всесторонней модернизации промышленности Японии. Военная политика японского капитализма неизбежно должна была закончиться крахом. Но японский капитализм закрывал глаза на факты, свидетельствовавшие о его бессилии, и, несмотря на абсурдность политики развязывания войны, стремился довести эту политику до конца, приведя в движение всю машину японской абсолютистской монархии, ее бюрократию, военщину и другие силы.

Орден Восходящего Солнца – главный орден Японской империи

Было ясно, что поражение военной политики японского полуфеодального монополистического финансового капитализма явится гибелью самой системы японского капитализма. Но японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм принял страшное решение – проводить до последнего вздоха свою политику и тем самым попытаться полностью сохранить свое господство. Он решил идти этим путем, невзирая на то, что это может привести к мировой войне, к разгрому Японии, к уничтожению самого японского полуфеодального монополистического финансового капитализма. Японский капитализм решил, что все это лучше, чем демократизация страны и удовлетворение требований трудящихся, чем процветание Японии в условиях мира во всем мире, ибо это приведет к гибели существующей в Японии системы.

В результате кризиса весной 1927 года японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм еще более укрепил свое монопольное господство. В основных отраслях промышленности, таких, как угольная, железоделательная, сталелитейная, медеплавильная, нефтяная, электрическая, а также в производстве серы, искусственного шелка, сахара и текстиля от 1–2 до 5–6 дочерних компаний таких концернов, как Мицуи и т. п., сосредоточивали в своих руках от 50 до 95 процентов всей продукции. В банковском деле, где в 1927 году было 1799 банков, в 1928 году их количество сократилось до 1031, причем крупным банкам – Мицуи, Мицубиси, Сумитомо, Ясуда и другим – принадлежало 33,6 процента всех банковских вкладов страны; в химической промышленности почти монопольно господствовали концерны Мицуи и Мицубиси.

Начав 15 марта 1928 года политику подавления коммунистического движения, которая затем вылилась в политику подавления демократии, японский полуфеодальный монополистический финансовый капитализм сделал первый шаг по пути к фашизму и развязыванию агрессивной войны. Уже в июле 1927 года премьер-министр сформированного партией Сэйюкай правительства Танака Гаити созвал так называемую Восточную конференцию, на которую были приглашены представители дзайбацу, политических кругов и военщины. Конференция выработала план политики, направленной на захват Японией Маньчжурии и Монголии. Этот план был одобрен императором. Подобный политический курс был изложен в «меморандуме Танака»; этот меморандум в декабре 1929 года был разоблачен Китаем и стал известен всему миру[113]. В Японии отрицали существование такого документа, но все действия японского империализма после 1927 года всецело соответствовали смыслу этого меморандума.

В нем говорилось, что в случае покорения Маньчжурии и Монголии Япония сможет завоевать весь мир. Для этого необходимо: внутри Японии подавить демократические силы и, прежде всего, коммунистов; в Китае бороться против победы революционных сил и против коммунистического движения; в международном аспекте быть готовым к началу войны против Англии и США.

Действительно, сразу же после кризиса 1927 года кабинет Танака выступил против китайской революции, которая в то время успешно развивалась. В мае 1927 года кабинет Танака направил на Шаньдунский полуостров японские войска, не только не приняв во внимание протесты против этого Коммунистической партии Японии, различных социалистических партий, рабочих профсоюзов, союзов крестьян и прогрессивно настроенной интеллигенции, но даже провел 15 марта 1928 года массовые аресты среди членов этих организаций. В мае того же года правительство спровоцировало так называемый инцидент в Цзинаин, а в июне организовало убийство Чжан Цзолина[114]. Когда же попытка использовать эти инциденты для захвата Маньчжурии провалилась, кабинет Танака стал ожидать другого удобного момента.