Читать онлайн «Разгром конвоя PQ-17». Страница 4

Вскоре после этого президент Рузвельт сообщил Черчиллю, что в конце апреля в Англии и в Америке находилось 107 загруженных или находящихся под погрузкой судов; он хотел, чтобы в мае они были отправлены по назначению, 2 мая Черчилль ответил: «Несмотря на глубокое уважение к Вам, выполнить Ваше предложение мы не в силах». Большего давления на адмиралтейство Черчилль, по его словам, оказать не мог. Через четыре дня к Черчиллю обратился и маршал Сталин. Он просил «сделать все возможное» и обеспечить доставку материалов в Советский Союз в мае: «когда это нам особенно нужно для фронта».

Адмирал Тови в это время пошел так далеко, что предложил уменьшить число конвоев, планировавшихся к отправке в ближайшие месяцы: улучшение условий на аэродромах немецкой бомбардировочной авиации и усиление проводимой немцами воздушной разведки в значительной степени способствовали проведению ими операций, а кромка пакового льда все еще не сместилась достаточно к северу, чтобы конвоям можно было избежать встречи с противником. В течение тридцати дней авиация английского бомбардировочного командования провела три воздушные атаки стоящего на якоре «Тирпица», но все они оказались безуспешными. А Соединенные Штаты между тем по-прежнему настаивали на первоочередности конвойных операций.

Надежды на сокращение числа конвоев, казалось, было очень мало.

Теперь не было никаких сомнений в том, что Гитлер твердо верил в зависимость окончательной победы Германии от уничтожения возможно большего объема торгового тоннажа союзников. Если можно было бы непрерывно истощать и ослаблять торговые флоты союзников, это наверняка замедлило все их наступательные операции, а может быть, они даже вынуждены были бы прекратить их. В этой связи в середине апреля Гитлер еще раз подтвердил, что «уничтожение конвоев в Мурманск в настоящее время — главная задача».

Адмирал Редер не считал, что тактическая обстановка того времени благоприятствовала использованию всех кораблей немецкого флота на севере против конвоев PQ. Но 1 мая немцы провели морскую операцию с целью уничтожения английского крейсера «Эдинбург», который был поврежден накануне немецкой подводной лодкой, когда шел приблизительно в 15 милях впереди восточного конвоя PQ.15. Командующий немецкими надводными силами на севере адмирал Хьюберт Шмундт выслал в море три эсминца, включая крупный — «Херман Шоеман» (капитан 1 ранга Шульце-Хинрихс), чтобы покончить с подбитым «Эдинбургом», артиллерия которого, как предполагалось, выведена из строя. После боевого столкновения с четырьмя эсминцами из охранения западного конвоя QP.11 немецкие корабли обнаружили «Эдинбурга» с суетящимися около него четырьмя небольшими кораблями. Немецкие эсминцы сблизились. Вопреки ожиданиям главный калибр крейсера из строя выведен не был, и, как только эсминцы заняли позицию для торпедной атаки, орудия на нем неожиданно развернулись в сторону противника и открыли огонь. Уже вторым залпом был серьезно поврежден флагманский эсминец «Херман Шоеман»: обе машины остановились, дымовую трубу снесло за борт. Под непрекращающимся огнем немцы вынуждены были покинуть корабль и затопить его. Уцелевших моряков подобрал другой немецкий эсминец и подводная лодка «U-88» (капитан-лейтенант Хейно Бохман). Попытка англичан спасти «Эдинбурга», который получил еще одно попадание торпедой, успехом не увенчалась, и вскоре экипаж, открыв кингстоны, покинул корабль, и он затонул.

Тем временем повреждение, полученное крейсером «Тринидад» от взрыва собственной торпеды, было временно устранено в Мурманске, и 13 мая он вышел в море с целью следования в США для более основательного ремонта. Однако на следующий день его обнаружил немецкий самолет. Полученные в ходе бомбардировки новые повреждения явились причиной того, что крейсер был оставлен экипажем и затонул.

Потеря «Эдинбурга» и «Тринидада» убедила командующего Флотом метрополии в том, что корабли сил прикрытия конвоев в водах восточнее острова Медвежий постоянно подвергаются огромному риску, и не только из-за действий подводных лодок противника, но и из-за действий его авиации. На значительной части маршрута конвоя против него действовало до восьми подводных лодок, а необходимость экономить топливо не позволяла кораблям охранения преследовать обнаруженные лодки; лодки можно было «попугать» глубинными бомбами и заставить погрузиться, но уничтожать их удавалось очень редко. Поэтому, хотя всеми признавалось, что крейсерские силы способны обеспечивать эффективное прикрытие только тогда, когда они следуют в непосредственной близости от конвоя, именно здесь они подвергались наибольшей опасности быть атакованными подводными лодками противника.

Англичане, напуганные действиями подводных лодок и бомбардировщиков противника, стали опасаться за судьбу своих крейсеров в той же степени, в какой немцы опасались за свои тяжелые корабли, находясь под воздействием навязчивой идеи об «авианосном комплексе». Адмирал Тови заявил, что, пока не будут нейтрализованы аэродромы противника в Северной Норвегии или пока не наступит полярная ночь, от проводки конвоев следует отказаться. «Если конвои необходимо посылать по политическим причинам, — предупреждал он, — то следует примириться с весьма серьезными и тяжелыми потерями». Политические причины были действительно труднопреодолимыми… 17 мая премьер-министр направил комитету начальников штабов. следующую памятную записку: «Не только премьер Сталин, но и президент Рузвельт будут весьма разочарованы, если мы прекратим сейчас отправку конвоев. Русские ведут, тяжелые бои и ждут, что мы пойдем на риск и, если потребуется, понесем потери в соответствии с нашими обязательствами. Американские суда ждут своей очереди к отправке.

Сознавая большую и реальную опасность, я лично считаю, что конвой[1] должен выйти в море 18 мая. Операция будет оправданна, если к месту назначения дойдет хотя бы половина судов»

Черчилль считал, что отказ от попытки провести конвой ослабит влияние Англии на двух ее основных союзников, в то время как капризы погоды в Арктике или, наоборот, отсутствие таких капризов, возможно, будет благоприятствовать англичанам. Адмиралтейство не разделяло такого бессердечного отношения Черчилля к судьбе конвоев. «Эти конвои в Россию становятся постоянно висящим на нашей шее камнем, — заявил 18 мая Дадли Паунд начальнику морских операций ВМС США адмиралу Кингу. — Все это — самая ненадежная операция, в которой опасность подстерегает нас на каждом шагу». Мнение Паунда разделяли все офицеры, участвовавшие в проводке конвоев на север России. Однако с их мнением не посчитались — конвойные операции проводились и достигли неизбежной кульминации, что и является центральной темой настоящей книги.

Боевые выходы легких сил в Баренцево море, осуществленные 23 марта и 2 мая, привели немцев к заключению, что против конвоя, прикрываемого крейсерами, мощи флотилии эсминцев явно недостаточно и что если они не хотят нести таких потерь, которые делают эти операции невыгодными, то от них надо отказаться. После неудачного выхода «Тирпица» в марте возможности нанести удар по конвоям в Россию немецким тяжелым кораблем ни разу не представлялось. Немцы признавали, что для обеспечения крупных операций надводных сил их воздушная разведка была все еще недостаточной. Одна только вылазка «Тирпица» и трех эсминцев в марте привела немецкий флот к потере 7500 тонн топлива и создала критическое положение в материальном обеспечении военно-морских сил в Норвегии. Это исключало проведение какой бы то ни было длительной операции флота при отсутствии достаточно точных и надежных разведывательных данных о силах противника. Однако на подводные лодки это положение не распространялось, поскольку они потребляли дизельное топливо, которого пока хватало. К началу мая в решении проблемы сосредоточения сил для крупных наступательных операций в соответствии с приказом фюрера, отданным два месяца назад, были достигнуты определенные успехи: к этому времени немцы располагали на севере мощным линейным кораблем, двумя тяжелыми крейсерами, восьмью эсминцами и двадцатью подводными лодками, опиравшимися на три базы вдоль норвежского побережья — Тронхейм, Нарвик и Киркенес. Из двадцати подводных лодок двенадцать предназначалось для борьбы с конвоями, а остальные использовались для выполнения оборонительных задач. Немецкие ВВС приняли также экстренные меры с целью выполнения приказа Гитлера: немецкие летчики, захваченные в плен во время боев при проводке конвоя PQ.17, рассказали офицерам английской разведки, как они, проходя в Италии курсы переподготовки для пилотирования торпедоносцев-бомбардировщиков, «в конце марта неожиданно были переведены на ускоренное расписание переподготовки» и посланы затем в Норвегию. К началу мая в их подразделения в Северной Норвегии прибыли первые двенадцать торпедоносцев-бомбардировщиков, только что переоборудованных из средних бомбардировщиков «Хейнкель-111». Девять торпедоносцев-бомбардировщиков их эскадрильи — 1-й эскадрильи 26-й бомбардировочной эскадры — атаковали конвой PQ.15 во время своего первого боевого вылета в Арктике 2 мая. Летчики заявили, что потопили три судна конвоя.