Читать онлайн «Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации». Страница 54

Давид Ганс

В нескольких шагах от великолепной могилы Махараля на Старом еврейском кладбище Праги можно увидеть более скромное надгробие с узким камнем с древнееврейской надписью, над ней вырезана слегка искаженная звезда Давида, на которой стоит гусь; здесь этот символ впервые изображается на еврейской могильной плите. Это место упокоения рабби Давида Ганса, ученика рабби Иссерлеса из Кракова и рабби Лёва из Праги. Три элемента, вырезанные на могильном камне, надпись, гусь и звезда Давида, суммируют образ этого человека и его достижения. Эпитафия гласит: «Здесь похоронен наш учитель, праведный Давид Ганс, автор “Ростка Давида”» («Хе-хасид морейну Довид Ганс бааль Цемах Довид»); гусь символизирует его фамилию (Gans по-немецки означает «гусь»), а шестиугольная звезда маген Довид («щит Давида») указывает как на его имя, так и на заглавие его книги по астрономии, краткое изложение которой он издал незадолго до смерти и которой пришлось ждать 130 лет до публикации под другим названием. Это то немногое, что осталось после человека, который так боролся, которого совершенно игнорировали в своих трудах современники, который был практически забыт, но который сделал больше всех других, чтобы идишский голос был услышан великими мыслителями пражского Возрождения.

В своем проникновенном и дружественном повествовании о жизни и трудах Ганса историк и теолог Андре Неер писал:

Мне жаль его, и больше потому, что именно благодаря ему, благодаря его хронике и трудам по астрономии мы узнали о столь многих личностях, событиях, проблемах, позволяющих нам реконструировать целую Вселенную, пульсирующую жизнью[175].

Хотя Неер настойчиво утверждает, что опубликованная посмертно книга Ганса по астрономии, по неизвестной причине названная «Хорошо и приятно» («Нехмад ве-наим»), была серьезной научной книгой, первым трудом на древнееврейском языке, описывавшим коперниковскую Солнечную систему с центром в Солнце, он признает, что его герой не был мыслителем первого ряда:

Приходится признать, что Давид Ганс не находился на одном уровне с гениями, с которыми он ассоциируется. В современном университете он был бы техническим ассистентом. <…> В изучении как еврейской мудрости, так и общенаучных проблем Давид Ганс был не более чем скромным тружеником.

Иными словами, величие Давида Ганса состоит не в его вкладе в астрономическую науку, а в его общей цели, блестяще достигнутой благодаря единственной книге, которую он увидел вышедшей в свет. Потому что Ганс был в душе педагогом, который согласился выполнить почетную миссию, представляя труды интеллектуальной элиты в форме, доступной для многих. Он стремился сделать возможным для говорящих на идише евреев занять свою достойную нишу среди европейских народов. Этого нельзя было достигнуть ни путем принятия нееврейских обычаев, ни, не приведи Бог, обращением в христианство. В конце концов Ганс был раввином, погруженным в изучение Талмуда. Его цель состояла в том, чтобы включить в еврейский кругозор, базировавшийся на Торе и Талмуде, как новейшие идеи естествоиспытателей, так и светскую историю евреев и всего мира.

Родившийся в 1541 году в Вестфалии на севере Германии, получив базовое раввинистическое образование в Германии, Ганс перебрался на восток, чтобы постигать науки под крылом рабби Моше Иссерлеса в его знаменитой краковской ешиве. По пути он остановился у родственника, в библиотеке которого нашел перевод на древнееврейский язык «Начал» Евклида. Как он впоследствии вспоминал, он не ограничился перелистыванием книги, а внимательно проштудировал ее. «Начала» открыли молодому студенту глаза на удивительный, совершенно неожиданный новый мир фигур и чисел, не только притягательный сам по себе, но и дававший ключ к тайнам небес. «Книга Евклида подобна лестнице, переброшенной между землею и небом, – писал Ганс, – а ее вершина достигает небес. Отбросьте эту книгу, и вы не сможете добраться до неба».

Вероятно, склонность к сфере своих будущих интересов привела Ганса к тому, что он выбрал своим учителем Раму, поскольку тот не препятствовал страсти молодого человека к геометрии, математике и астрономии, а краковская ешива, где он должен был провести следующие годы, была единственным местом в идишском мире, где эта страсть могла найти выход. Более того, рабби Иссерлес познакомил его с другим аспектом светской учености, который не мог найти поддержку где-то еще, а именно с историей. Переехав в Прагу в возрасте около 25 лет, Ганс попал под влияние великого рабби Лёва, Махараля, у которого был собственный интерес к философии, математике и астрономии и который поощрил его к дальнейшим занятиям. Таким образом, Давид Ганс получил образование от лучших умов, какие могло предложить идишское общество XVI века.

В отличие от других раввинистических писателей, он не писал комментариев к религиозным текстам, этических сочинений или назидательных памфлетов – по крайней мере нам они неизвестны; чем он был занят большую часть жизни и чем зарабатывал на хлеб, остается загадкой. Кажется, он дважды женился – он оставил потомков и был, вероятно, активным коммерсантом, поскольку часто ездил в свой родной город в Германии. В чем можно быть уверенным, так это в том, что в течение следующих 25 лет он абсорбировал уникальную поликультурную атмосферу рудольфовской Праги и выпестовал в себе замысел стать педагогом для своего народа. Он написал много книг на иврите; писцы общины позднее утверждали, что он ежедневно обращался к ним с просьбой скопировать одну или другую из его книг для распространения, но безуспешно. Он писал о математике, географии и астрономии. Все эти тексты, кроме одного, утеряны; возможно, некоторые из них не были закончены (или даже начаты). Но когда он в конце концов опубликовал свой труд, тот оправдал его ожидания. Книга выдержала девять изданий и была переведена на латынь, а это означало, что ее читали и неевреи, что было необычайным достижением для раввина XVI века.

Многозначное название книги «Росток Давида» являлось аллюзией на знаменитую фразу из Книги Исайи: «И произойдет росток от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его» (Ис. 11: 1). Имя «Давид», разумеется, означало автора; таким образом, предполагалось, что книга и есть росток, побег, пущенный умом автора; кроме того, ивритское слово цемах подразумевает, что росток – лишь одна из многих последующих.

По сути, это была книга по истории, разделенная на два тома; один описывает персонажей и события прошлого евреев, другой – неевреев. Мы нашли бы там мало нового для себя, но очевидно, что рабби Ганс хотел познакомить евреев с излагаемым материалом. Это краткое, но очаровательное в своей раввинистической точности изложение событий, общей исторической информации, с которой должен был быть знаком каждый:

Я писал эту книгу не для великих ученых, наполненных знаниями Торы, как плоды граната зернами, но для домохозяев и скромных молодых студентов моего уровня.

По словам Ноаха Эфрона, «Ганс имел своей целью способствовать тому, что можно анахронически назвать исторической и научной грамотностью». Сам автор отразил эту идею во введении к своей книге:

Для неевреев мы – иноземцы, и, когда они рассказывают нам или спрашивают нас о первых днях творения или о древних династиях, мы прикрываем рот рукой, не зная, что ответить; мы кажемся им подобными зверям, не умеющим отличить левого от правого, как будто мы родились вчера. Но эта книга поможет желающему ответить и рассказать немного о каждой из эпох.

Ганс хотел поднять еврейскую традицию до равного положения с польской, немецкой, итальянской и другими традициями соседних народов. Его второй учитель Махараль, запретивший чтение книг, написанных неевреями, вероятно, не одобрил бы этого, но в свою защиту Ганс мог бы привести цитату из «Скатерти» своего первого учителя Рамы по поводу занятия историей:

Люди, для которых повествования и сообщения о новостях представляют собой вид удовольствия, могут позволить себе их в субботу, как и в будние дни. <…> Для несведущих в повествованиях и исторических хрониках мы укажем, что чтение запрещено, только если они написаны на иностранных языках, но дозволительно читать их на Святом языке.

Что же, по мнению этого набожного и скромного рабби, было нужно знать его читателям, чтобы произвести впечатление на неевреев? Понемногу обо всем, в том числе проявляя поверхностное знакомство с английской династической политикой:

1557 год. Мария, королева Шотландии, восстала против своей тетки, королевы Англии, и 28 ноября 1557 года последняя коварно схватила ее вместе с ее пятнадцатилетним сыном и приказала отрубить ей голову.

Он писал о Реформации:

1552 год. Мартин Лютер, великий знаток их писаний <…> выступил против папы и спровоцировал великий раскол среди христиан, предложив множество нововведений. <…> С того рокового дня более тысячи тысяч христиан было убито и зарезано, что явилось ужасным последствием его учения.