Читать онлайн «История военно-монашеских орденов Европы». Страница 13

Конечно, в случившейся трагедии во многом была виновата сама Византия. Коварство и корыстолюбие «ромеев», их лукавство, цинизм, вероломство и неразборчивость в средствах, лицемерие и измена слову (причем не только слову, данному «варварам»!) давно вошли в поговорку (как на Западе, так и на Востоке, в том числе и у нас на Руси). С другой стороны, на радость всему мусульманскому миру, одни христиане открыто подняли свой меч на других христиан. «Паломники» с Запада вели себя в завоеванном городе безжалостно и беспощадно. В течение восьми дней и ночей они жгли, разрушали и грабили дворцы и храмы, уникальные произведения античного и раннего христианского искусства. Приходилось с боем брать улицу за улицей. Не давали пощады никому — ни женщинам, ни детям, ни монахам, ни монашкам — и все это во имя и под знаком Креста! По свидетельствам современников, было убито не менее 2000 жителей Константинополя. Греческий историк Никита Хониат писал об этих днях великой скорби:

«Итак, вы — мудрые, честные, правдолюбивые, праведные! Вы — благочестивые, справедливые, более послушные Христу, чем мы — ромеи; вы, взявшие на рамена Его Крест, обетовавшие Ему и Именем Божиим идти походом через христианские земли без пролития крови… Но, устремляя свой взор к Живоносному Гробу Господню, вы свирепствуете против христиан; взяв крест, вы ради горсти злата или серебра бросаете его в навоз! Вы собираете жемчуг и топчете много ценнейшие плоды — своих собратий во Христе!»

Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, издавна свято почитавшимися всеми христианами как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле этим «товаром». Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя, без тени смущения, на протяжении столетий демонстрируя христианскому миру награбленные «трофеи».

Именно тогда «латинянами» были похищены из Царырада бронзовая четверка коней работы древнегреческого мастера Лизиппа (увезенная «паломниками» в Венецию) и гробница св. равноапостольного царя Константина Великого, основателя Второго Рима на Босфоре (хранящаяся и доныне в Ватикане).

Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное «изменение направления» 4-го Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию. Во-первых, он, как христианин, был до глубины души возмущен случившимся (даже крестоносцы, участвовавшие по указке венецианцев в захвате принадлежавшего венгерской короне христианского г. Задара, были отлучены папой от церкви!). Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь именно сохранение Святой земли под властью христиан он считал главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе вместо Греческой новой, Латинской, империи, как дальнейшего шага к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой христианской церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, папа вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что крестовый поход, организация и финансирование которого потребовали лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой земли, а все сборы и пожертвования на крестовый поход оказались растраченными впустую.

Начиная с 1204 г. не только греческий, но и весь восточно-христианский мир (кроме киликийских армян) стал относиться к государствам крестоносцев с откровенной враждебностью. Отныне ни одно, даже превосходно вооруженное и организованное, латинское войско не осмеливалось идти в Святую землю через Анатолию (нынешнюю Анталью) — малоазиатскую часть Восточной Римской империи, где вскоре после ее распада были созданы греческие государства — преемники Византии (Никейская и Трапезундская империи и др.). Но этот «сбившийся с курса» крестовый поход имел и последствия на глобальнополитическом уровне. Греческая империя, чьи провинции простирались далеко в глубь азиатских пространств, столетиями выполняла роль щита, прикрывавшего Европу от натиска азиатских орд с Востока. Крестоносцы нанесли ей столь сокрушительный удар, что даже после своего восстановления через полвека Византия так и не смогла обрести прежнюю, присущую ей до разгрома 1204 г., силу сопротивления.

Хотя Восточная Римская империя в силу изложенных нами выше причин и не принимала слишком активного участия в крестовых походах, ее правители, будучи восточными христианами, все же старались по возможности помогать христианам западным отвоевать у мусульман общие для всего христианского мира палестинские святыни. После 1204 г. все изменилось. Углубился и раскол между Римской католической и Греческой кафолической церковью. Все попытки сближения между разделенными Церквями, предпринимавшиеся в течение последующих столетий с обеих сторон, наталкивались на глубоко укоренившееся недоверие восточных христиан, и потому оказывались всякий раз обреченными на полный провал.

Любопытно, что не сохранилось ни одного свидетельства об участии военно-монашеских орденов в этом «походе христиан против христиан».

Папа римский Иннокентий III рассматривал в качестве главной задачи своего понтификата освобождение Святой земли от мусульман. Римский понтифик снова обратился ко всему христианству с соответствующим настоятельным призывом. По всем странам разъезжали проповедники крестового похода. Благодаря деятельности двух выдающихся личностей крестоносное движение весной 1213 г. пережило новый подъем. Во Франции — благодаря Иакову де Витри, позднее ставшему епископом Акры. Он призвал рыцарей рассматривать взятие на себя креста в качестве инвеституры, в рамках которой Бог дает крестоносцам в лен Царствие Небесное, в качестве вознаграждения за участие в крестовом походе. В Германии действовал будущий историограф этого крестового похода Оливер Схоластик, настоятель собора в Падерборне и знаменитый кельнский схоласт. Будучи папским легатом, Оливер в 1213–1214 гг. проповедовал в Кельнской церковной провинции, в которую в то время входили епископства Люттихское (Льежское), Утрехтское (Тонгерн-Маастрихтское) и нижнесаксонские епископства Оснабрюкское, Мюнстерское и Мин-денское. Если верить его «Дамьеттской истории» (Historia Damiatina), важнейшему источнику по истории 5-го Крестового похода, он один побудил до 5000 фризов к участию в крестовом походе.

После смерти великого папы Иннокентия его преемник на апостольском престоле, Гонорий III, ревностно продолжил осуществление проекта его предшественника. Он надеялся осуществить летом 1217 г. большой крестовый поход по морю, но не имел необходимых для этого кораблей. Лишь появление фризского флота, состоявшего из 200–300 кораблей с крестоносцами из Фризии под руководством графа Георга фон Вида и Вильгельма Голландского на борту, придало войску пилигримов необходимую мобильность. После долгих обсуждений на военном совете в Акконе, в которых принимали участие и магистры военно-монашеских орденов, под влиянием красноречия Оливера было решено напасть вместо Иерусалима на султана Египта, чтобы, победив его, получить в свои руки, в качестве залога объекты, которые можно было бы обменять на объекты в Святой земле.

Целями крестоносцев были дельта Нила и порт Дамьетта. Этот город, наряду с Александрией, в то время по праву считался «вратами Египта». Он располагался на берегу одного из рукавов Нила и был защищен с тыла озером Менсалех, так что к нему было очень сложно подступиться. Ниже города через реку была перетянута громадная железная цепь, перегораживавшая ее вплоть до расположенной на острове близ западного берега крепостной башни, в которой постоянно дежурило несколько сотен воинов. Башня и цепь делали невозможными окружение и осаду города. Те, кто намеревался вторгнуться в дельту Нила, должны были предварительно захватить эту башню. И тут выяснилось, что Оливер был не только мастером слова, но и гениальным техником. Из двух связанных между собой кораблей он сконструировал осадную башню, обшитую снаружи кожей и оснащенную штурмовыми лестницами. Теперь можно было нападать на островную башню как со стороны реки, так и со стороны суши. Фризские паломники совместно с тамплиерами захватили это долго служившее им преградой мусульманское укрепление.

Пока фризские пилигримы и рыцари Храма были заняты осадой и штурмом Нильской башни, под Дамьетту с новым войском крестоносцев в качестве представителя папы Гонория прибыл кардинал-легат Пелагий. Сразу же после высадки он высказал притязания на верховное командование всем крестовым походом на том основании, что это дело рук папы и потому должно возглавляться его представителем. К несчастью для паломников, он вообразил себе, что его духовный сан делает его способным вырабатывать окончательные решения по вопросам стратегии и военного руководства. Ради проведения в жизнь своих решений он не боялся даже угрожать церковным отлучением. Несчастливое для латинян завершение этого крестового похода объясняется не в последнюю очередь действиями этого честолюбивого, но неспособного князя Церкви. А ведь поначалу крестовым походом руководил доблестный король Иерусалимский Жан де Бриенн, отличавшийся кроме подлинных полководческих способностей еще и выдающейся храбростью.